Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок

– Нет-нет! – она аккуратно придержала на пару секунд его палец, а потом убрала его от своего лица. – Всё хорошо. – ответила она и нежно поцеловала По в губы.

ТАИС МАДЕЙРА

Таис хлопала вместе со всеми, в обществе почитателей кубинского танца – бачаты.

– Спасибо вам, мисс Мадейра. – самая частая фраза, которую Таис получала в свой адрес от посетителей её нового клуба.

– Amor verdadero[16 - Исп. – Настоящая любовь.]. – вслух произнёс Норрингтон.

– Я приказала охране не пускать тебя! – взбесилась Таис, сжимая кулаки.

– Да, мне объяснили, но я не был бы собой, если бы меня это не остановило. – ответил он и запихнув руки в карманы штанов, грузно расхаживал по опустелому залу. – Так ты переживаешь наш разрыв? – спросил он, ходя вокруг неё кругами.

– Не твоё дело! – огрызнулась Таис и попыталась ударить Норрингтона, но он быстро отступил.

– Я разговаривал с Ником. Он хочет лишить тебя сына. – напомнил он то, что она и так знала.

– Ты первый бывший, который обо мне так заботится.

– Таис, моя должность не позволит нам построить общего будущего! Прошу пойми! Со мной ты не найдёшь счастья! Со мной тебе будет угрожать опасность! – кричал Норрингтон, пытаясь достучаться до обидевшейся Таис. – Я знаю, что сделал тебе больно! Но отказываться от жизни и становиться распутной и безответственной девицей, моя Таис так бы не поступила!

– Твоя Таис мертва! – Таис поддержала крик Норрингтона. – Проваливай к чёрту, ублюдок! Я ждала тебя! Жаждала тебя! Без тебя мне и весь мир не был нужен! С тобой всё казалось преодолимым! Я ненавижу тебя, Ричард Норрингтон! Из-за тебя моя жизнь превратилась в ад! Я схожу с ума от боли! Из-за тебя! Ты бросил меня! Бросил и уехал! Уже во второй раз! Но главное даже не это! Ты обещал быть со мной! Обещал, что дашь мне выбирать вместе с тобой! Но ты ушёл дважды – не давая мне выбора! – Таис сорвала голос от крика.

– Ты права. – признал ошеломлённый до глубины души Норрингтон.

– Иди нахуй! Проваливай! Я больше не хочу тебя видеть! Всё кончено! Твоё присутствие в моей жизни – всё только портит! – хрипела Таис, лупя его до тех пор, пока он не выскочил из танцевального зала.

Девушка упала на пол, придавшись слезам и полу-слышимым крикам и хрипам, голова жутко болела. Таис сходила с ума от боли, разделяя её в гордом одиночестве…

Норрингтон всё слышал. Он долго сидел у лавочки возле зала, уткнувшись в выставленные к лицу руки. Он продолжил сидеть даже после того, как свет в зале потушился и Таис, сменившая чёрные легинсы и топ на серьёзную одежду, прошла мимо него как будто он был для неё совсем чужим человеком.

ЖУАН-ВИТОР МАДЕЙРА

Жуан-Витор лежал на диване в кабинете отца, почитывая книжку. Дверь открылась, и в ней появился рыжий, ухоженный мужчина с телячьей бородкой, которого отец назвал фельдмаршалом.

– Фельдмаршал? – повторил Жуан-Витор и застыл.

– Да. – произнёс Мадьяр и оцепенел, глядя на ребёнка.

– Как ваше состояние, фельдмаршал? Может хотите чай или кофе? Может воду? – Ник зашевелился у стойки с чайниками и посудой.

– Нет, благодарю. Я к вам от шерифа. Он сказал, что у вас я могу получить все досье о преступлениях за последний год. – сказал Мадьяр.

– Да, да. Эти все дела у меня. Я их запаковал для удобной переноски. – Ник суетливо начал рыться в нижних отсеках полки с папками и наконец, выдвинул одну из них, переплетённую верёвкой и замотанной сверху лифчиком, чтобы было удобно нести в руке.

– Не та! Прошу простить.

– Ничего, я не тороплюсь, советник.

– Как стыдно! Ой, как стыдно! – приговаривал Ник, шарясь в папках.

– Что читаешь? – Мадьяр присел рядом с Жуан-Витором.

Жуан-Витор стеснялся такого высокопоставленного человека. Фельдмаршалы были для него как эталоны человека, личности, лучшими среди людей, глубокоуважаемыми.

– Платон! Законы? – поразился Мадьяр. – Я в твоём возрасте читал про Кота-Да-Винчи. Книжка для детей такая.

– Нашёл! – Ник ещё раз перепроверил папки, хотя уже перепроверял их до этого. – Да! Точно они! Они самые! – восклицал он, аккуратно раскрывая папки, чтобы не помять их.

– Благодарю, советник. – Мадьяр поклонился в благодарность. – До свидания и хорошего дня, вам двоим!

– Взаимно. – ответил Ник.

– До свидания. – неуверенно промямлил Жуан-Витор.

Мадьяр аккуратно открыл дверь ногой, ловко вытянув ногу, а потом закрыл её, уже локтем.

– Ты светишься отец! – отвлёкшись от книги, сказал Жуан-Витор глядя на отца.

– Да. – согласился отец. – Этот человек очень важен для всего города и его возвращение – огромный праздник, мой сын! Надеюсь, он поможет нам в глобализации между властью и народом. – Он повернулся к окну, смотря на едущие по воздуху машины. – Город бурлит новыми и более серьёзными опасностями. Надеюсь они не съедят этого одинокого в поле воина. – отец сказал эти слова тихо, но Жуан-Витор их услышал, хоть и не понял их истинного смысла.

БАРОН БАЛОГ

Барон пялился на гудящий пропеллер, крутящийся по белому потолку. Выпивка и сладости закончились, а идти за новыми ему не хотелось. Он переживал что-то вроде депрессии из-за бессмысленности его жизни. Смысл, который казался ему – не принадлежал ему. Он был навеян советом. Он второй месяц кряду спрашивал себя, чего он хочет от жизни, где его место, но за половину зимы и начало весны он не продвинулся к ответам на эти два вопроса, ни на процент. В номере было так душно, что пропотел не только он, но и его постельное бельё, к которому он прилип.

Барон уже не содрогался, когда его металлическая почтовая накладка раскрывалась, и к нему в комнату падало новое письмо. Ветер из приоткрытого окна раскидал их по разным углам, парочку даже занесло ему в ноги, но он скинул их на пол. Ел он мало и чаще всего какую-нибудь стряпню, которой наполнил холодильник, а воду в пластмассовых бутылках, он расставил по краям кровати, стеклотару он обычно швырял об стену, первое время ему нравилось, как она разбивается. Ещё, он слушал одну и ту же пластинку с понурой композицией, крутящейся по кругу. В звуковой партии не было слов, только звуки, которые были столь обыденными, что голова Барона не шла кругом от боли и ей не надоедала её однообразность.

НАТАЛИЯ БЬОНДИ

Наталия ползла к грязной миске с водой, пока на неё сидя на стуле, смотрел побивший её Стефан.

– За что ты так со мной? – спросила Наталия, смотря на него измученным взглядом

– Не спрашивай того, чего не хочешь знать. – ответил он потерявшей всякий человеческий облик девушке.

– Все чувства были лишь игрой? – продолжила она.

– Нет. По неведомой мне причине, тебя помиловали и то время, что мы были вместе, я не нарочно привязался к тебе. – говорил он, деря кожу под ногтями.

– Раз ты привязался, то тогда почему ты так поступаешь!? – крича, спрашивала Наталия, ртом, из которого не прекращая, шла кровь.

Стефану было тяжело усидеть на месте, он будто бы и сам хотел прекратить её муки.

– Это не мне решать, Наталия.

– А кому!? Скажи мне хоть что-нибудь!? – она, прикрыв телом миску, неожиданно для Стефана, запулила её, но не попала.

Стефан смотрел на неё, выпучив глаза и дыша ртом от нараставшего гнева.