В объятиях деспота

– Ролад, где твои земли?

– У меня и хлебной крошки нет в кармане.

– Только табак, знаю, – ухмыльнулся мужчине и кивнул в сторону канала. Вода так и манила. – Где твоя родина, Ролад? Где твоя земля? Где семья? Где прах предков?

– Нигде. Нет моих земель. Там, где раньше цвели яблони, теперь пустыня. Вода и ветер стерли всё. У меня нет дома, но когда-нибудь я его найду.

– Завоюешь?

– Построю, – Ролад скупо ответил, смокча потухшую трубку. – Только там, где не буду чужим. Пока такого места не нашёл.

– А я уже дома, Ролад. Это королевство, эти земли, этот народ… Только не так себе я представлял возвращение. Семь лет словно столетие… Но кое-чего времени не изменить. Фарес как был рассадником гнили, так и остался им. Та же грязь, та же суета. Я думал оставить пепелище здесь, но Хонрак решил иначе. Это испытание, Ролад! И я его вчера чуть не провалил.

– Побороть гордыню и засунуть её поглубже в зад?

– Не в гордыне дело… – прикрыв лицо ладонью, собирался с мыслями. Мы уже почти подошли к тихой воде. – Меня и Хонрака связывает нечто большее, – убрал ладонь и, нахмурившись, обернулся к дворцу. Ровные штандарты, белые, с красным драконом сразу бросались в глаза. Их уже поспешили развесить по всему городу. Метили землю и дома. – Все присягают на крови. Из страха или ради славы. Но мне Хонрак обещал лишь одно. Месть! Но отчего-то он толкает меня на такой извилистый и тернистый путь…

– Проще разрушить и уйти? И как бы ты жил, зная, что уничтожил свой дом? – Ролад снова набивал трубку. – Я бы всё отдал, лишь бы мне вернули моё…

– А мне никто и не вернёт. Ещё три дня назад мы прошли через мои владения. От них ничего не осталось. Только земля. Даже замок, и тот превратился в жалкие руины.

– Семья? Не хочешь их найти и признаться? Вдруг кто-то жив?

– Все сгинули вместе со мной. Я один дошёл до утеса Скорби. И… у меня когда-то была жена. Ради неё делал чудовищные вещи, стал зверем. Долгие годы оплакивал свою Жемчужину. И клялся, что её убийцы будут страдать и мучиться до последнего вздоха! Ты… ты не представляешь, какие пытки я для них приберёг… Что хотел сделать с ними!

– И Хонрак тебе запретил это? – Ролад облокотился о невысокую каменную ограду канала и зло посмотрел в тёмную воду. – Не сдержал своё слово…

– Нас связывает не просто слово, Ролад. Его кровь во мне. И пока я не выполню свою часть договора… Но теперь это даже не важно, – слабая улыбка далась мне с трудом. – Семь лет у меня была цель. Я шёл к ней. Думал, уйду в забытье. Но нет покоя мне! Думал, напьюсь крови. А буду готовиться к свадьбе. Семь лет я надеялся и ждал впустую. Сейчас же пришлось принимать решение за одну ночь, Ролад, – положил руки на холодный камень ограды и отрешённо проследил за взглядом соратника. – Скажи мне, у тебя была жена?

– Была. Селия. Могла взять яблоко и выжать из него стакан сока. Дочь была, Мара. И сын, Уис. Но всех забрали война, голод и мор.

– Я тоже думал, что нет моей жены в этом мире. И вот вчера ты её сам привел в тронный зал. Живой и здоровой. Цветущей. Вполне довольной своей жизнью. Теперь думаю только о том, а тех ли я винил в своих бедах? И так ли были неправы те, кто пытался рассказать мне настоящую правду. Нет веры людям… Враги стали друзьями, а друзья – врагами. Любимая женщина – убийцей.

Ролад замер, удивлённо округлив глаза. Он догадался, о ком я говорю. Но верить в это не хотел.

– Это не будет обычной свадьбой. Всего лишь верну себе своё.

– И зачем она тебе? Тем более её голова должна торчать на одном из кольев.

– Я тоже так думал. Только… – поморщился от колющего ощущения в груди. – Ролад, казнь состоится в полдень. А мальчишку прибереги. Дай всем отдыху с неделю и готовься.

– К чему? К свадьбе?

– Нет, к очередному свадебному подарку. Очень уж я хочу подарить леди Леоне то, что ей очень дорого.

– Свою руку и сердце? – шутка Ролада пришлась не к месту.

– Это было бы так, люби она меня. Так что рука будет моей, а вот сердце… – злобно скривился и выдохнул. – Ролад, я надеюсь на тебя. Голова и сердце короля Моргвата должны быть в Фаресе к свадьбе. Привезешь ты их отдельно от тела или нет – не имеет значения. И ещё…

– Да, мессир?

Солнце взошло, и Ролад вновь стал моей правой рукой, отодвинув дружбу в сторону.

– Никто ничего не должен знать об этом. Не только о разговоре, но и о свадьбе. Никто. Праздник должен выйти на славу! – последние слова прозвучали с издевкой.

Глава шестая. Свадебный подарок

ЛЕОНА

Не мигая смотрела в одну точку. Щёки алели от стыда.

Мне оставили только мою спальню. И только. Мебель, вещи, утварь – почти всё вынесли. Дали только самое необходимое. И сейчас, глядя на эти жалкие крохи, я испытывала жгучий стыд и злость, если не ненависть. Нет, меня не волновали стесненные условия: я и не к такому привыкла. Вся эта лощёная картинка скрывала под собой ужасающую бедность. Бедность мыслей, чувств и желаний. Теперь полотно сорвали, и меня окунули с головой в жизнь настоящую.

Амелия забилась в угол и в ужасе наблюдала за мужчинами, которые выносили последние остатки моей одежды. Я же, потупив взор, сидела на кровати и мяла тяжёлое покрывало. Царапала его, пытаясь собраться с силами.

***

В полдень на площади было многолюдно. Но меня на место казни не пустили. Бледная Амелия плакала, содрогаясь от каждого стука топора. Молча считала, прислушиваясь к гулкому шуму.

Семь. Казнили семерых, а должны были больше. Радостная мысль о том, что я всё же выторговала жизнь Карлу, заметно меня приободрила. Настолько, что, взяв надушенный платок и прижав его к носу, вялой, неуверенной походкой направилась к полукруглому балкону. Вышла на свежий воздух и посмотрела вниз. Площадь была как на ладони. Багровые пятна вызвали приступ дурноты. Судорожно дыша ртом, с омерзением и отвращением смотрела на отрубленные головы: головы Карла я не нашла.

С ужасом посмотрела в сторону плахи: нет, больше никого нет.

Невообразимая лёгкость в теле сыграла со мной злую шутку. Сделав пару шагов, едва не рухнула. Амелия успела подскочить и подхватить меня.

Неужели удалось? Теперь я могу просить Руди держать в тайне мой секрет…

Словно кто-то услышал мои мысли, потому что в следующий момент, вместе со ставшей привычной охраной, в комнату занеслась Руди. В простом чёрном платье, неимоверно худая, с измождённым лицом. Она кричала и визжала, проклиная всё вокруг. Молотя своими слабыми кулачками не пускающих её мужчин, изредка переходила на звериные вопли.

Подавив очередной рвотный позыв, я тяжело отдышалась и выпрямилась, держась за холодную руку Амелии.

– Руди…

– Леона! Где Карл? Где мой сын?! – бессмысленно борясь со стражей, Руди билась птицей. – Куда они дели моего сына?

Но на этот раз Руди ко мне не пустили. Завязалась небольшая потасовка. Я и Амелия пытались пробиться к рыдающей женщине, но нас ловко заталкивали обратно в спальню. Руди же теснили в коридор.

Крепкие мужские руки вцепились в мои запястья. Толчок был таким, что мы с Амелией вскрикнули, прежде чем повалиться на пол. Зло брошенная фраза повисла в воздухе:

– Мессир велел никого к вам не пускать, – резкий окрик был заглушен хлопком двери.

Мы с ужасом вслушивались в рыдания Руди. Её вполне вежливо просили уйти или обратиться к мессиру Амету. Тогда Руди разразилась такими проклятиями и ругательствами, что липкая дурнота снова подкатила к горлу.

Боги, Руди! Молчи… Умоляю тебя! Заклинаю! Молчи!

Амелия увидела, как я побледнела, и утешающе приобняла меня.

– Как вы думаете, что они сделали с несчастным мальчиком?