– Да. В Риме ему не разрешают открываться, а он упёрся и говорит, что, мол, пока не покорит Рим своими булками, в провинцию не пойдёт.
– Дурак этот Илоний! Без связей в Риме делать нечего. А на покупку сенаторов денег у него нет.
– Это ж надо додуматься – свиное вымя зажимать булками! Он всерьёз думает, что покорит этим Рим?
– Он глуп, и не понимает, что мало прожарить вымя на гриле и положить его между булок. Отдадим ему должного – жарит он хорошо, да и вымя у него нежное. Но всё дело – в гаруме, а он у него хуже нашего! Берёт у каких-то отсосов в Далмации. В Далмации брать гарум – себя не уважать!
– Зато дёшево.
– Так и будет две точки окучивать! А с хорошим соусом можно даже ослиное дерьмо продать по цене брундизийских устриц! Да и до моих крыльев ему далеко, пожалуй! Выпьем за наш успех, Помпея! За Сицилию с долбаной Кампанией! За «Жареные крылышки Кайсара»!
Они ударились своими кубками и выпили за свой успех.
Я же старался не отставать от своих новых хозяев, потому что обожал красное палермское вино. А Марцеллус почему-то пытался понравиться Помпее, но она, похоже, присматривалась ко мне.
Я почувствовал, что захмелел, а негритянки принесли нам ещё вина.
– Как дела у Юлии? – спросил Кайсар.
– Ты же знаешь свою маменьку – пока не накормит и не вытрет нос с задницей до полной стерильности – не успокоится, и всех вокруг достанет! Юлии нравится у неё гостить.
– Да. Но я уже соскучился!
– Летом привезу твою Юлию. А Кретиний опять попался! Спёр мою любимую золотую фибулу!
– Ту, что я подарил тебе к открытию первой термополии?
– Её!
– Сука! Эй, зовите Кретиния! Сейчас я ему покажу!
– А за неделю до фибулы пропали мои белила!
– Они всё равно из крокодильего дерьма!
Помпея подавилась вином.
– Ты знаешь, сколько белила стоят?! Они хоть и из дерьма, но любая долбаная римлянка душу за них продаст!
В триклиний вошел грузный человек, который весил, казалось, больше американского бизона в жирный сезон. Он был до неприличия громадным и с длинными, но редкими и немытыми волосами. Кроме всего прочего безобразия, толстяк источал неприятный запах пота вкупе с мочой.
– Как же от тебя воняет, Кретиний! Почему ты не моешься? Сука! Термы открыты для всех! Даже для таких как ты!
Большой раб молчал и смотрел на Кайсара с безразличием.
Кайсару это не нравилось, но он старался держать себя в руках, потому что был из патрицианского рода, а позволить себе взрываться по таким пустякам могут лишь плебеи.
– Молчишь.
Толстяк и вправду молчал.
– Помпея говорит, ты снова попался на долбаном воровстве. Я тебя предупреждал, скотина!
Раб не реагировал, а продолжал смотреть на Кайсара как баран.
– Мало того, что ты жрёшь барабульку за пятерых, воняешь как долбаная клоака летом, да ещё и воруешь! У кого воруешь?! У меня! У меня, скотина!
Кайсар, наконец, наплевал на своё знатное происхождение и взорвался. Потом он вскочил на ноги и дал толстяку по морде. Полагаю, это красное вино на него так подействовало.
Большой раб как стоял, так и бровями не повёл.
– Помпея, я не знаю что с ним делать! Он меня достал!
– Продай его к чертям собачьим!
– Кто его купит? Ты посмотри на него! И принюхайся! У тебя насморк, что ли? И потом, он лучше других умеет сворачивать фазанам головы, а это, знаешь ли, большое искусство! Ты видела как он это делает? Это просто песня! Не поверишь, но те фазаны, с которыми поработал Кретиний, лучше прожариваются и вкуснее получаются!
– Ну, ты преувеличиваешь, дорогой.
– Нисколько! Боги даровали ему талант.
– Если всё оставить как есть, то он со своим талантом вынесет из дома даже твои фамильные веночки! И пойдём мы с тобой по миру!
Кайсар вздохнул.
– Ты права, Помпея. Впрочем, как всегда.
– Раз его не продать, нужно его куда-нибудь деть, но с выгодой! Не выбрасывать же его на Долиолуме!
– Да. Но куда выгодно деть?
– Ты хотел писать рекламацию на гарум.
– Я и теперь хочу. Но что с того?
– Напиши, что качество гарума настолько отвратительное, что даже рабы дохнут от его употребления.
– Точно! Пускай возместит его стоимость, сука! Так! Зовите Фаллакуса и Теребиния! И пускай они притащат амфору с гарумом из последней партии!
Кайсар потёр свои ладони.
– Ох, Помпея, как мне с тобой повезло! Этот мудень заплатит мне за своё дерьмо!
Явились два здоровенных раба с амфорой. Один из них был ярким африканцем, а второй был рыжим и смахивал на германца.
– Хватайте Кретиния и валите его на пол!
Здоровяки замешкались, но Кайсар пнул одного из них ногой.