Даже когда его соперник уже валялся в кровавой луже, но был ещё в сознании, он не торопился покончить с ним.
– А ведь я могу оставить ему жизнь! – кричал он трибунам.
Толпа ревела, и гулкий шум, который она воспроизводила вместе с резким гамом, слышали даже в самом Риме, полагаю.
Женщины бились в истерике, мочились под себя и падали в обмороки, а мужчины орали как американские бизоны в период спаривания и до крови сжимали свои кулачки.
Но Крикс выглядел довольным.
– Убить или сохранить? – кричал он. – Я не слышу! Убить или сохранить? Громче! Я не слышу!
Народ жаждал крови, о чём, собственно, и вопил с истерикой со своих трибун.
– Хорошо! Воля народа – закон! – крикнул Крикс и добил-таки своего противника.
По мере того, как дело шло к финалу наших игр, росли и ставки.
Ставили уже стада баранов и целые поместья. Участники выступали уже не командами, а в индивидуальном порядке.
Конечно же, Крикс дошёл до финала, но дубина его не выдержала такой интенсивности использования и разлетелась в мелкие щепки, когда встретилась с головой последнего противника.
Криксу вынесли новую палку, но он решил ещё раз, как он выражался, добавить специй в наше представление, и выбрал на финальную встречу всего-навсего небольшой нож. Я думал, что в тот день его таки обожествят и запишут в заслуженные олимпийцы на вечные времена.
Его противник был вооружён вилами и сетью. Он не стал испытывать судьбу и отказываться от своего нехитрого оружия, чтобы уравняться со своим оппонентом. Его можно понять – он три дня не ел. Ему предстояло либо убить Крикса и получить свободу, либо позволить Криксу убить себя. Я не могу назвать такой выбор большим, но он всё же был, как его ни покрути.
Успешный мужчина был таким же рослым, как Крикс, и было видно, что он был опытным воином – его тело украшали жуткие шрамы, которые, вероятно, остались на добрую память о былых сражениях.
– Как зовут тебя, великий воин? – спросил своего противника Крикс, когда они вышли на арену.
– Аставий Руст, – ответил великий воин.
Зрители зааплодировали.
– Чего ты хочешь? – спросил Крикс.
– Убить тебя! – ответил Аставий Руст.
Гладиатор снова сорвал аплодисменты.
– Но зачем тебе моя смерть?
– Чтобы получить свободу!
Крикс поднял свои руки и поворачивался во все стороны.
– Свободу! Он хочет свободы, как и все мы! Свобода или смерть! Свобода или смерть! – кричал Крикс, а толпа повторяла эту кричалку вместе с ним.
Поединок был тяжёлым для Крикса – он пару-тройку раз был на волосок от смерти, а Аставий умудрился поранить красивое мускулистое тело своими тупыми вилами. Рана кровоточила и Крикс начал прихрамывать, но он не мог позволить себе отступить. И его можно понять – на кону была его честь, ну и ещё кое-что, пожалуй.
А в какой-то момент Аставий набросил на Крикса сетку и повалил его на песок. Это напугало всех, а в особенности Корнелию.
– Остановить! Остановить! Сука! – кричала она.
Но Спартакус коротким жестом приказал не прерывать боя.
Я решил не вмешиваться, потому что ещё не определился со своим отношением к происходящему. Хотя Марцеллус, собака, как всегда паниковал и хотел броситься к Спартакусу с просьбой о спасении криксовской жизни. Я справился с Kewpie за считанную секунду.
Аставий уже был готовым нанести последний удар, но Крикс чудесным образом сумел-таки выпутаться из сетей и встать на ноги. Всё-таки он был упорным малым, этот Крикс.
А вот Аставий оступился и упал на своё колено. Крикс воспользовался небрежностью великого воина и полоснул его ножом по руке, да так, что вилы упали на песок.
Зрители ахнули и замерли.
Теперь долгожданная тишина давила на мои уши. Было слышно лишь биение сердца Корнелии.
Крикс схватил Аставия за длинные волосы и приставил свой нож к его горлу.
– Проси пощады, великий воин!
Но великий воин молчал.
– Проси! И я дам её тебе!
Аставий упорствовал и ничего не просил.
– Я дам тебе свободу! Проси!
Но Аставий молчал, и трибуны молчали вместе с ним.
Казалось, что и сам Крикс замешкался, и не знал, что ему делать.
– Убей его! – крикнула Корнелия.
– Убей его! – подхватила толпа.
Спартакус молчал, да и я вместе с ним.
Крикс колебался.
– Воля народа – закон! – крикнул он, наконец, и перерезал горло великому воину.
Аставий лежал на песке, держался за окровавленное горло и бился в конвульсиях, а Крикс воткнул свой нож ему в живот и ушёл с арены под громкое народное одобрение.
Полагаю, великие воины зачастую обладают не менее великой гордостью, которая, порой, мешает им оставаться в живых.
Популярность Спартакуса, а в особенности Крикса, после грандиозных гладиаторских игрищ, выросла до невероятных размеров.
Я не успевал записывать добровольцев – за какие-то пару-тройку недель в моих учётных книгах числилось более семидесяти тысяч человек.