Панадора

Панадора
Пётр Левин

Начинающий журналист Иван Фирсов приезжает в Москву. Ему не везёт с работой и сенсациями, поэтому приходится подрабатывать курьером. Одна из таких доставок приводит в заброшенный дом, где Иван встречает человека в маске волка. С этого момента реальность начинает рушиться. Убийства, странные совпадения, зловещие видения – мир превращается в череду абсурдных и пугающих событий. Некая сила словно управляет действиями Ивана, затягивая всё глубже в темную пучину.

Спустя годы Иван достигает успеха, о котором мечтал: слава, признание, Нобелевская премия. Но этот триумф оказывается лишь обратной стороной медали, а цена за успех непомерна.

Роман погружает в загадочный, пугающий и абсурдный мир, где грань между реальностью и фантазией исчезает, оставляя за собой только вопрос: кто управляет нашей судьбой?

Захватывающий детектив, волнующая история, мрачный триллер о том, как темнота поглощает душу.

Пётр Левин

Панадора

Глава 1. Волк с желтыми глазами

Пролог

Человек лежит ничком на дорожке, загребая пальцами мокрый снег. На его спине мрачным цветком расходится тёмное пятно вокруг аккуратной дырочки в светлом свитере. Лёгкие человека ещё работают, и с каждым выдохом изо рта толчками вырывается пар вместе с мелкими каплями крови. Капли тут же расплываются по волглому снегу неряшливыми пятнами. Через несколько секунд их уже столько, что они сливаются в одно.

Человек не чувствует холода и боли. Он уже перешёл порог, который отсекает все телесные чувства. Жизнь уходит из него с каждым выдохом, с каждой каплей крови. Его дыхание все реже и поверхностнее.

Дуло пистолета смотрит прямо ему в голову. На спусковом крючке в напряжении застыл палец, готовый в любой момент толкнуть его назад, в сторону рукоятки.

Человек силится что-то сказать. Или это просто хрип?

– З… з-за…

– Извините, это моя работа.

Человек не успевает осмыслить эти слова. По ушам бьёт оглушительный треск, а вслед за ним меркнет свет и наступает тишина.

***

В этот час в кафе почти пусто. Колонки что-то бубнят голосами радиоведущих, утреннее солнце через огромные окна беспрепятственно проникает внутрь и заливает слепящим светом половину зала. Аромат кофе и булочек заставляет отключиться от всего и думать только о кофе и булочках…

Не отрывая взгляда от экрана телефона, я сделал глоток горячего кофе. «Работодатель не готов пригласить вас на собеседование». «Работодатель не готов пригласить вас на собеседование»… «…не готов…»… Снова «не готов»…

Я, выпускник факультета журналистики Вологодского университета, лучший на своём потоке, понимал, что на малой родине смогу писать разве что про удои и местечковые мероприятия. А я мечтал проводить журналистские расследования и выдавать сенсации – такие острые, чтобы они с одного слова прорезали толстую читательскую броню недоверия и пресыщенности. И за всем этим я, едва получив диплом, полный амбиций и надежд, рванул в Москву.

Но суровая столичная жизнь то и дело больно щёлкала меня по носу и, что гораздо хуже, по кошельку. Уже несколько месяцев я искал работу. Зашёл, наверное, во все издательства в городе. И везде тучные, разъевшиеся на сахаре и булках главреды разводили руками: «Ну ты же понимаешь, Иван, ситуацию…» В итоге я начал писать статьи на заказ. Однако на фрилансе особо не пошикуешь: за знаки платят мало – не то что на масло, даже на хлеб не хватит. Жизнь в столице дорога, съём комнаты и прочие обязательные расходы вроде проезда и еды сжирают почти всё, что удаётся заработать. Снимать однушку в одиночку оказалось слишком дорого, и я нашёл комнату в двушке в многоэтажке в пятнадцати минутах от «Пражской». Моё окно смотрело на Битцевский парк. Вторую комнату, побольше, снимали молодожёны, приехавшие в Москву на заработки.

В общем, пришлось пойти подрабатывать курьером, как и сотням таких же покорителей столицы. Развожу документы, посылки, продукты. Словом, берусь за всё, что может принести хоть какие-то деньги. Но я по-прежнему полон оптимизма и уверен, что это временно: вот напишу сенсационную историю, и всё изменится… А пока я сижу в кафешке в ожидании нового курьерского заказа. Сейчас ранняя весна, под ногами мокро и слякотно, и тащиться на остановку в кроссах не хочется. Здесь тепло, яркое, свежее солнце ощутимо греет через стекло, бьёт в глаза и играет на столе, проявляет отпечатки пальцев на чайной ложке с тонкой перемычкой. Через столик от меня у окна сидит девушка – рыжая, веснушчатая, с ясными чертами. Красивая. Полуденный свет заливает её белую блузку, правую щёку, тонкую руку, и девушка светится, как на старой плёнке. Я сижу повернув голову и любуюсь её милыми чертами из-под полуопущенных век. Какой замечательный денёк. Жаль, что и он закончится…

Телефон зажужжал: в приложении прилетел новый заказ. Я влил остатки кофе в рот и уже собрался встать, но экран снова засветился, и я увидел превью рекомендованного видео с текстом: «Не смотри, иначе узнаешь правду». Я усмехнулся. Сейчас на кликбейт никого не подловишь. Да и «правдорубов» развелось… Я намеревался смахнуть видео, но рука дрогнула, и вместо того, чтобы провести пальцем по экрану, я тапнул на превьюшку. Ролик запустился.

Человек в длинном чёрном тулупе стоит неподвижно, за его спиной что-то тёмно-красное – то ли занавес, то ли стена. Лицо скрыто страшной маской волка с жёлтыми глазами и огромной пастью, из которой торчит длинный красный язык. Маска явно недешёвая, возможно, даже сделана на заказ.

Волк говорил странно. Его речь была собрана из фраз, состоявших из двух – пяти слов: «Хочу вас. Предупредить, что вскоре и. Вы узнаете о том, что. Узнал я однажды…» Человек в маске рассказывал рублеными фразами о скорой и неминуемой катастрофе, которая затронет весь мир. Её нельзя остановить, но если сделать так, как он скажет, то всё останется как прежде, мир не изменится и Земля продолжит вращение.

Как я и ожидал – дурацкая постанова для адептов конца света. Однако что-то меня цапало, пока я смотрел видео. Под конец я понял что: правая сторона его маски была высвечена то ли софитом, то ли ярким дневным светом точно так же, как лицо девушки с веснушками, которая сидит через столик. Свет падал на волчью маску под тем же углом и точно так же ярко и контрастно высвечивал её. Как будто он сидит сейчас в этом кафе у окна… Я даже бросил взгляд в ту сторону, но никакого Волка, конечно, не увидел.

Я просмотрел видео два или три раза. Чтобы никому не мешать, надел наушники и включил погромче. Голос грозный, властный, но не отталкивающий. Я добавил ролик в избранное, затем смахнул к следующему. На новом видео был снова он, в той же маске волка с жёлтыми глазами, которые поедали душу, в чёрном тулупе, подвязанном то ли поясом, то ли хвостом. Помню, как мурашки ссыпались вниз по спине, когда он сказал:

– Мы вычистим. Всё, дорогие, ваши. Закончились праздники, грядёт. Апокалипсис, волна накроет. Всех. Закончились праздники.

***

Через несколько дней я доставлял посылку в старый дом в музее-заповеднике «Царицыно». Адрес выглядел странно: «Царицыно музей-заповедник, 18-С». Навигатор вёл меня сначала по освещённым аллеям, а затем отправил на тропу, покрытую мокрой ледяной коркой. С каждым моим шагом вглубь лес как будто пожирал меня. Медное закатное зарево ещё теплилось над верхушками деревьев, и мне стало казаться, что я в фильме ужасов: скоро за мной погонится чудище, у меня откажут ноги, а руки продолжат подтягивать тело по грязному снегу в тщетной надежде отдалить конец. Темнота накрыла тропу очень быстро, и я включил фонарик на телефоне, чтобы видеть, куда наступаю. Талая вода поверх наледи намочила кроссовки, но в рюкзаке у меня всегда есть две запасные пары белых носков. Да, я ношу только белые носки.

Внезапно впереди появился жёлтый огонёк, и мне показалось, будто он приближается ко мне. Я остановился и выключил фонарик и экран.

– Эй, там ты! Курьер? Жду… тебя. Сейчас жду! – услышал я грубый голос. Человек говорил прерывисто и как будто через железную трубу. Я попытался разглядеть его, но увидел только высокий чёрный силуэт с большой головой.

Нехорошее почуял я… А во рту ощутил привкус металла. Не к добру это всё, подумал я, не к добру! Но делать нечего, нужно идти. Не доставлю заказ – останусь без денег и с кучей проблем.

На ватных ногах я пошёл на жёлтый огонёк. Пара десятков шагов – и он пропал. Тут же подул пронизывающий ветер. Я засунул руки в карманы куртки – хотел нащупать телефон, чтобы посветить, но не нашёл его. Где же этот чёртов телефон? Похлопал по задним карманам джинсов, по передним – нет. Видимо, положил в рюкзак машинально… Такое уже случалось со мной. Мои воспоминания, особенно детские, отрывочны, словно выхвачены из памяти и склеены, как киноплёнка. Вот я сижу на коленях у мамы, она говорит что-то про подарок на мой день рождения. Что подарят, я не догадываюсь, но знаю, что день рождения только через две недели и что подарок начинается на букву «Ш»… Затем «монтаж», и вот я уже сижу за партой в белой рубашке. Девочка Маша с пшеничной косой тычет мне в спину авторучкой. Щёлкает кнопкой и снова и снова тычет, да так больно, что хочется закричать. Дома, рассмотрев рубашку, я увидел, что вся её «спина» в синих точках… И от мамы мне, конечно, попало. Ночью я лежал с открытыми глазами и выдумывал самую изощрённую месть Маше. Представлял, как приношу огромного мохнатого паука-прыгуна с резиновой грушей на трубочке, подхожу к своей обидчице и раз за разом сжимаю грушу. Паук прыгает и прыгает Маше в лицо, в грудь, в шею, Маша пытается закрыться руками, отворачивается и визжит, визжит, визжит на всю школу. В следующую минуту я прикидывал, как будет смотреться на её портфеле слово «дура», жирно намалёванное маркером. На следующий день Маша не пришла, и я решил, что ей стало стыдно за свой поступок. Однако оказалось, вчера был её последний день в нашей школе. Она уехала вместе с родителями на юг, говорят, в Сочи.

Вот и сейчас, шлёпая себя по всем карманам в поисках телефона, я подумал, что это очередной маленький провал, которые случаются стабильно раз в месяц.

Тёмный силуэт пропал вместе с огоньком, и я пошагал один по едва различимой в потёмках тропе. Доберусь до точки назначения – поищу телефон. Надеюсь, я не сунул его мимо рюкзака и он не лежит теперь чёрт знает где в снегу…

За этими мыслями я как-то незаметно для себя оказался перед большим бревенчатым домом – двухэтажным, с третьим чердачным этажом. Стены выкрашены тёмно-коричневой краской, крыша металлическая, будто из серебра. А выше я увидел звёзды. Закралась мысль: а в Москве ли я? Может, я где-то далеко в Сибири, после работы иду домой пить чай с клюквой… Во рту стало кисло.

Свет в доме не горел. В дверном проёме вместо двери чернела пустота.

Я поднялся по деревянным ступеням на крыльцо и крикнул:

– Курьер пришёл. Посылка для вас!

Звук собственного голоса в этой пустоте напугал меня

Звонка нигде не было видно. Двери я по-прежнему не видел, поэтому постучал в косяк. Стук вышел тихий и глухой, вряд ли кто-то в доме его услышит. Я решил всё же найти телефон и позвонить заказчику. Хотел уже было снять рюкзак, но услышал гулкие шаги по деревянному полу и оставил лямки на месте. Звук был такой звонкий, с дробным эхом, будто в доме совсем не было ни ковров, ни мебели. Стало страшно. Я ждал, но никто так и не появился в дверях. И я решил зайти – надо же отдать посылку. Перенося ногу через высокий порог, я запнулся и в попытке сохранить равновесие сделал несколько шагов по инерции.

– Ты здесь, ты. Пришёл, курьер, – услышал я над самым ухом.

В комнате было темно, пахло мятой и табаком, к этому запаху примешивалась химическая вонь – то ли резины, то ли жжёной пластмассы. Так пах мой красный кит – детская игрушка.

– Ты принёс, курьер?

Зажёгся огонек, и я в ужасе увидел ту самую маску волка… Без сомнения, это был он, человек из видео. Большая прямоугольная зажигалка в его руке горела ярким жёлтым пламенем.

Я хотел бежать, но не знал куда. Кругом была темнота. А свет был в руках у страшного человека.

Дрожащими руками я снял рюкзак. Раскрыл неловко, и на пол вывалилась стопка бумаг – мои заметки. У меня была дурацкая привычка вести записи не в дневнике, а на бумаге формата А4…

Наконец я достал жёлтую запечатанную коробку размером с планшет и протянул незнакомцу. Маска кивнула. Большая рука в чёрной перчатке вытянулась в мою сторону.

– Эту возьму. Пожалуй, возьму её, положи. На пол, так. Ты курьер или. Журналист?