Панадора

Вернувшись в комнату, я открыл шкаф. На верхней полке притаился спасительный «Доширак». Я достал пачку. Лапша оказалась с куриным вкусом – как раз то, что нужно. Я налил воды в пол-литровую банку и воткнул вилку кипятильника в удлинитель. Да, я кипятил воду по старинке. Недавно сгорел чайник, и хозяин отказался покупать новый. Соседи купили чайник за свои и пользовались им в своей комнате. Мне же пришлось довольствоваться кипятильником, который мне заботливо положила в дорогу мама. «Пригодится», – сказала она, кидая его в сумку, которую я собирал для поездки в Москву. И оказалась права.

Денег на чайник у меня не было совсем. По приезде я первым делом купил в кредит ноутбук, ведь надо было на чем-то писать заметки для газеты… Потом злополучная кровать. Теперь я располагал весьма скромным бюджетом. Курьерская «карьера» здорово выручала. Если бы не эта работа, я бы давно жил в шалаше в Битцевском парке.

Вскоре вода в банке забулькала и начала выплёскиваться на стол. Я вытащил вилку из удлинителя, взял с кресла шорты и с их помощью, чтобы не обжечься, залил «Доширак» крутым кипятком. Комната наполнилась непревзойденным запахом, который я любил и одновременно ненавидел. Есть хотелось так сильно, что я принялся за лапшу почти сразу и ел, обжигаясь, полухрустящую.

Подкрепившись, я принялся осматривать кровать. Почти все ламели надломились в середине. Нужны были новые крепкие доски. Метра у меня не было. Я взял лист А4 со стихами и начал мерить им. Большая сторона равнялась двумстам девяноста семи миллиметрам, а малая – двумстам десяти. Уроки журналистики в университете не прошли даром: прямо сейчас эти знания помогали мне выживать здесь, в суровой Москве. Оказалось, что ширина настила ровно девяносто сантиметров. Теперь оставалось заехать после работы на Пражский рынок и сторговаться за недорого. Денег у меня оставалось две тысячи триста рублей на доски и еду. А зарплата только через тринадцать дней. Но мне не впервой было есть одну перловку с луком, поэтому я не боялся трудностей.

Доев лапшу, я налил в банку ещё воды и опять поставил греться – для чая. В шкафу меня ждал шоколадный пряник. Последний. Я купил пять пряников на рынке на развес. Продавец их очень расхваливал. Я взял на пробу и не прогадал – мягкие, с ярким шоколадным вкусом, какао кондитер явно не пожалел. Четыре я съел сразу, а один оставил – он-то меня и ждал. Вода закипела, я перелил её в дежурную кружку, из которой до этого пил воду, и кинул туда последний чайный пакетик из пачки. Нужно было ещё оставить денег на чай, подумал я.

Когда чай был готов, осталось только достать заветный пряник. Я пошарил на полке с тремя пачками «Доширака» и кульком сахара, но пряника там не оказалось. Странно. Я стал по очереди обшаривать каждую полку в поисках пряника. Я разгребал немногочисленную одежду и скомканное после сушки постельное бельё, но не нашёл. Обшарил стол, кресло, разгрёб бельё на провалившемся матрасе – ничего.

Загадка пряника не давала мне покоя, когда я полуголодный ехал на «Полянку». Как же так, думал я, куда он делся? Соседи взяли? Раз они берут мои яйца без спроса, то я бы не удивился, если бы выяснилось, что они могут зайти, пока я сплю или пока меня нет, и взять что-нибудь. Впрочем, я же запираю дверь на ключ, а значит, зайти они не могли. А что, если у них есть запасной? В этом случае зайти они могли, только если я вытащил свой ключ из замочной скважины. А я не вытаскивал. Я стал прокручивать в голове, как запирал дверь, и не мог вспомнить, вынул ли я ключ именно перед тем, как лечь. Ведь я мог вытащить его, а потом среди ночи проснуться, опомниться и вставить обратно…

Погружённый в думы, я чуть не проехал нужную станцию. Эскалатор быстро закончился, и я оказался наверху. Сегодня был тёплый день, не такой мокрый, как вчера. Солнце уже вовсю светило и почему-то не докучало мне на этот раз. Я даже был рад ему, как другу, с которым случайно встретился на улице.

Мне нужно было пройти по Большой Полянке метров четыреста в сторону Третьяковской галереи. Я шёл по тротуару среди старинных домов. Красивые здания с белой лепниной были по-своему привлекательны. От скуки я начал считать этажи. Были тут и трёхэтажные дома, и пятиэтажные, и даже шестиэтажные. Нужный мне дом, номер девятнадцать, был жёлтый и имел пять этажей. Во двор вели автоматические ворота. Я увидел на калитке домофон и набрал нужную квартиру. Раздалось надоедливое пиликанье. Через двадцать секунд на том конце ответил приятный женский голос: «Слушаюсь вас». Да, это странная фраза, но точно такая она и была, я это чётко помню: именно «слушаюсь», а не «слушаю». Я представился, и магниты отпустили калитку.

Мы договорились встретиться у подъезда. Через три минуты вышла девушка лет двадцати пяти, невысокая, с приятными чертами, в белом длинном платье и накинутом на плечи чёрном платке с кружевами. Она молча прямо с порога подала мне красный пакет и скрылась за тяжёлой дверью. Это было странно: обычно люди хотя бы «здравствуйте» говорят. Но я ничуть не удивился – у богатых свои причуды. Теперь этот пакет мне нужно отвезти на другой конец города, в Алтуфьево, и там передать человеку, который будет ждать меня на выходе из метро.

Вообще работа моя была довольно странная. Я перевозил вещи зачастую без проверки. Мне их просто вручали на одном адресе, а я отдавал на другом. Иногда, впрочем, в заказе было написано: «Ноутбук», «Жёсткий диск»; но чаще, как в этом, просто «Коробка» или «Папка», «Конверт». А что там в этой коробке – поди догадайся. Как бы то ни было, эта работа кормила меня, и она была лучше, чем ничего.

Через сорок минут я был на станции «Алтуфьево». Я вышел из стеклянных дверей и стал ждать. Пять минут ждал, десять. Никого. Тогда я посмотрел в телефон и увидел два пропущенных. Видимо, ночью, чтобы он не пиликал, поставил на беззвучный и забыл утром вернуть как было.

Это был как раз контактный номер заказчика. Я перезвонил.

– Почему трубку не берёте? Это важный заказ, он мне нужен. – Мужчина с приятным голосом, в котором я явственно слышал железные нотки, сразу пошёл в атаку и не давал мне вставить ни слова.

– Я… Я вас жду. Как и написано в заказе, красный пакет. Вот я у выхода номер два стою…

– Я звонил, чтобы предупредить: не успеваю. Буду через час. Постараюсь побыстрее. Ожидайте.

И бросил трубку. Я даже не успел открыть рот, чтобы попрощаться.

Я поставил отметку в приложении, что заказчик опаздывает. Это нужно, чтобы твои следующие заказы могли подхватить другие курьеры. Вообще, как мне объяснил владелец компании «КурьерЧик» Лев Валентинович, который и принимал меня на работу, приложение – это его собственная уникальная разработка. «Скоро я разбогатею, как Цукерберг!» – сказал он, когда показывал, как им пользоваться.

Что ж, придётся ждать. Мне платили не за количество заказов, а за время. Эта работа выгодно отличалась от других. Как сказал на собеседовании Лев Валентинович, его клиенты непростые. Впрочем, он тут же добавил, что вся деятельность «КурьерЧика» абсолютно законна и что «никакие наркотики» мне возить не придётся.

По правилам я должен был ждать. И я стоял и ждал. Клиент пришёл через час сорок после звонка. По его вялой походке было видно, что он никуда не торопился. И, к слову, даже извиняться не стал.

Это был элегантно одетый мужчина лет сорока в коричневом твидовом пальто, в шляпе с широкими полями, за спиной у него торчал зонт с ручкой как у меча.

Он забрал пакет и протянул что-то в кулаке.

– Это вам за беспокойство.

Он всунул мне деньги и ушел. Я оторопел. Не зря ждал! Это было как раз то, что мне нужно. Я зажал купюры в кулаке, юркнул в стеклянные двери и сбежал по лестнице к турникетам. Прошёл по проездному, прыгнул на эскалатор, отписался в приложении, что вручил заказ, и только после этого развернул купюры. В руке я держал три бумажки по пять тысяч рублей. Небывалая удача! Только утром я искал последний пряник, чтобы насытить полупустой желудок, а уже через несколько часов был богат почти как та леди, что вручила мне пакет… Почти.

Я аккуратно сложил деньги и засунул в маленький карман, какой реднеки раньше использовали для хранения карманных часов. Эскалатор заканчивался, и я на всякий случай ещё раз проверил пальцем, достают ли деньги до дна кармана. Вот теперь я был спокоен.

На станции я снова проверил приложение. Высветился новый заказ: через два часа на «Дмитровской». Времени было как раз чтобы перекусить. Да и деньги у меня теперь были. Я решил не откладывать на потом то, что можно – и нужно! – сделать сейчас. Пока я ждал заказчика, в доме напротив приметил закусочную с надписью «Чикен и фри». Всё это время я думал о картошке и курице. И вот теперь, похоже, мне суждено было вернуться.

Дверь в заветное кафе удалось открыть не сразу. Она была тяжёлая, с длинной ручкой почти от верха до низа. Внутри было тепло и безлюдно. Высокие красные столики и высокие красные стулья. Слева за стойкой молодой человек в поварском колпаке. Вверху за ним экраны с изображением различных блюд. Кафе специализировалось на шаурме, салатах и картошке. Я не стал мелочиться: заказал большую шаурму, салат, порцию картошки фри без соли и большой стакан кофе с молоком.

Вскоре я сидел за высоким столом и поглощал наивкуснейший обед. Такой вкусной шаурмы я не ел ни до, ни после. Я заказал ещё один кофе и достал пятитысячную. Но у повара не оказалось сдачи.

Пришлось расчехлять карту. На ней оставалось две тысячи триста пятьдесят восемь рублей и девять копеек.

– С вас ровно восемьсот рублей, – улыбнулся повар. Я приложил карту к терминалу, и у меня осталось тысяча пятьсот пятьдесят восемь рублей и девять копеек.

Но я был несказанно счастлив. Я вышел из кафе сытым. Чуть поодаль я приметил банкомат моего банка и решил не отходя от кассы, так сказать, закинуть на счёт свалившиеся на меня пятнадцать тысяч. Однако банкомат упорно отказывался принимать деньги. Я попробовал несколько раз, переворачивал купюры так и сяк – тоже неудачно. Тогда я посмотрел их на просвет, пощупал выпуклые символы – всё в порядке, деньги не фальшивые. Чёртов автомат, не порть мне такой замечательный день! Я мысленно плюнул в рожу автомата и пошёл ко входу в метро. Нужно было ехать на «Дмитровскую» забирать заказ.

Глава 3. Кошмары оживают

День прошёл хорошо. Помимо первого заказа было ещё пять, и – удача – все внутри Третьего транспортного кольца и близко к метро. В шесть часов я передал последний заказ на «Чеховской». Домой до «Пражской» вела прямая серая ветка. Был уже почти час пик, и я уехал только на четвёртом поезде. Мне повезло, и я занял место у неоткрывающихся дверей. Состав тронулся, и я погрузился в мысли. Через пару станций решил проверить телефон и почитать новости.

Ничего интересного не произошло. За исключением того, что мошенники обманули очередного пенсионера (каждый раз удивляюсь, откуда у пенсионеров столько миллионов, с которыми они так легко расстаются) и что бензин опять подорожал. Я пролистнул ленту и уже был готов сунуть телефон в карман. Но что-то внутри свербело, и я решил вернуться к сохранённым видео и посмотреть на Волка ещё раз. Я открыл «Ютуб» и кликнул историю. Вот шорт, где две красивые девушки танцуют, вот ролик про рептилоидов. Я листал и листал ленту, но Волка не находил. Странно. У видео, насколько помню, было более двух миллионов просмотров. Я набрал в поисковике «волк с желтыми глазами предсказание будущего», но ничего путного не нашел. Того самого Волка не было.

Тогда я открыл приложение «КурьерЧик» и посмотрел вчерашние заказы. «Царицыно музей-заповедник, 18-С» – всё верно, был такой заказ. Даже в навигаторе забит этот адрес.

Объявили очередную остановку – «Севастопольская». Не знаю почему, но я решительно направился, расталкивая людей, к выходу. Я взбежал, как полоумный, по ступенькам, промчался по каменным коридорам, обгоняя спешащих людей. Какая удача, я подумал о Волке в тот самый момент, когда проезжал Большую кольцевую линию. Я благополучно проехал две станции до зелёной ветки и через три остановки был на «Орехове».

Я торопился. В девять закрывается Пражский рынок, а мне нужно успеть купить досок. Пока я размышлял и строил планы на вечер, сам не заметил, как оказался в тёмном лесу. Мне каким-то образом на этот раз удалось то ли обойти, то ли перейти посуху ручей, так что я не промочил ног. До заветного дома оставалось сто метров. А вот и он. Двухэтажный, большой, то ли тёмно-серый, то ли коричневый.

Свет не горел. Значит, хозяина нет или он спит. Старясь не шуметь, я, осторожно ступая на носок и затем плавно на пятку, взошёл на крыльцо. Двери в проёме не было, значит, вчера мне это не привиделось. Я переступил через порог и оказался в комнате. Фонарик телефона выхватывал стены с облезлой коричневой краской. Дом был деревянный внутри, как и снаружи. Я посмотрел на потолок – коричневые доски. Из комнаты куда-то ведут ещё две двери. Приоткрыв одну, я увидел тот самый длинный коридор. Похоже, вчера я вышел в эту дверь вместо входной. Значит, в доме есть ещё один выход наружу. Я вернулся в первую комнату и заглянул в другую дверь. За ней оказалась другая комната, побольше. Посреди стоял старинный деревянный стул с мягкой обивкой и деревянной резной спинкой. Этот стул чем-то напоминал те, что стояли в моей съёмной комнате. Они были невероятно неудобны, да и вообще садиться на них было опасно: клей рассохся, ножки и спинки шатались во все стороны. Я ввернул в них тонны шурупов и обмотал километрами скотча, но это не помогало. Я использовал эти стулья как вешалки.

Но, конечно, не стул привлек моё внимание, а жёлтый конверт, который выделялся на тёмно-коричневой обивке.

Я подошёл и бесстрашно взял конверт. На нём печатными буквами было написано: «Журналисту Ивану Фирсову». Я почувствовал, как меня охватывает нервное напряжение. Конверт был не запечатан. Внутри я увидел белый лист формата А4. Меня охватило давно забытое чувство, как в детстве, когда я находил под ёлкой подарки от Деда Мороза. С трепетом я развернул письмо. В тишине пустой комнаты шорох плотной бумаги звучал угрожающе. Я невольно обернулся и направил фонарик на дверь: никого. Только тени играли на стенах и потолке. Тёмный проём казался дырой в пещеру.

На листе вверху было написано: «Они все умрут».

Тревога обуяла меня, голова закружилась. Я попытался успокоить себя мыслями о лете, но ничего не получалось. Руки дрожали. Я постарался как можно аккуратнее сложить лист, вложил в конверт и засунул в рюкзак между бумагами с записями.

Надо было выбираться и ехать на Пражский рынок. Я вышел на свежий воздух и огляделся. Вокруг сплошной стеной стоял лес, на небе не было ни следа зарева от городских огней. Будто я был не в Москве, а в старой забытой деревне. Часы показывали без десяти восемь. Моё путешествие затянулось, и на рынок за досками я уже не успевал.

Вскоре я был на «Пражской». Я решил пройтись до дома пешком. Путь был неблизкий – полтора километра. Мне некуда было спешить.

Тротуар был широкий, снег на асфальте уже полностью стаял, я спокойно шёл по сухой и нескользкой дорожке. Ах, как хорошо идти так и думать о всякой чепухе. Интересно, кто живёт в этих домах, кто за жёлтыми окнами смотрит телевизор или читает книгу? Счастливы ли они? Рады ли, что так проживают свои жизни? Довольны ли своей судьбой?

С горки пронёсся пустой трамвай. Я загадал желание. Я всегда загадывал желание, когда видел пустой трамвай. Откуда пошла эта привычка, я уже не помню. Наверное, с детства, когда я ездил в школу три остановки на трамвае и однажды проехал в пустом вагоне, как король, что было несказанной удачей.

А вот и дорога к дому. Сейчас мне нужно повернуть направо и пройти по парку вдоль пруда. В парке шёл ремонт, фонари вторую неделю не горели, и мне пришлось включить фонарик на телефоне, чтобы не переломать ноги на перекопанной дороге.

Луч высветил три фигуры. Молодые ребята, лет семнадцати, окружили меня. Прямо передо мной стоял высокий парень, под два метра ростом, худой, в кожаной куртке, как из девяностых. На его фоне два других смотрелись лилипутами. Я мысленно хихикнул.

– Угости сигареткой, приятель! – сказал Длинный.

Он стоял напротив меня, засунув кулаки в карманы джинсов. Чёрная кепка надвинута низко на лоб. Я направил луч на него. Красные глаза, проваленные глубоко в глазницы, маленький нос, толстые губы. Урод, одним словом.