Сказка о справедливости

– Заинтересовался? А ведь в Фэйри-Граде многие вещи размазаны и расплывчаты, и этот дворец всего лишь один из них, – весело сказала она наконец.

– Ты не понимаешь, это дело моей гномьей, вернее менестрельской чести – понять, что происходит!

– Ведь ты уже не гном! – возразила она, – и бриллианты тебя не должны интересовать.

– Нет, я, конечно, никакой не гном, – подтвердил Тибальд. – И не надо сомневаться! Но может, я хочу подобный, или нет, лучший бриллиант смастерить сам и подарить тебе! Ведь мы – в Фэйри-Граде, а значит подарки должны быть достойные.

– Да, такой же или лучше? – протянула Леяль, зажмурившись. – Так вот, этот бриллиант называется «Дворец Нирваны»!

– Нирваны? – не понял Тибальд.

Но фея уже направилась к бриллианту. Внезапно Леяль исчезла, а наш путешественник с разбегу, вернее с разлету, пролетел камень насквозь и вылетел с другой стороны. Бриллиант колыхался в воздухе, как ни в чем не бывало. Впрочем, Тибальд сообразил довольно быстро, что происходит, припомнив ворота замка Фаты-Морганы и Фэйри-Града.

– Я хочу проникнуть в этот бриллиант! Внутрь! – произнес он четко и направился напролом.

Проткнув бриллиант насквозь и вылетев с другой стороны, велф призадумался.

– Как же мне туда попасть?! Надо продолжать попытки.

Пронзив бриллиант еще с десяток раз, он потерял терпение.

– Ладно, надоело! Продолжу-ка я осматривать Фэйри-Град, ведь тут столько чудес, а Дворец Нирваны, возможно, откроется завтра! – он взмахнул крыльями и тут только обнаружил, что Леяль пропала: она влетела в замок и так до сих пор не вернулась. Тут Тибальд не на шутку встревожился, он лихорадочно закружил вокруг бриллианта. Один круг, другой. Неожиданно, Тибальд налетел на велфа, пролетающего мимо.

– Этот камень сожрал фею!! – громко закричал он, вспыхивая, как синеватый апельсин.

Парень в строительном комбинезоне, а именно так выглядел встречный велф, весело рассмеялся и поглядел на Тибальда с сочувствием.

– Не беспокойся, дружище, камень никого не пожрал, просто подумай, как бы тебе проникнуть внутрь. Фея – внутри дворца, и с ней все в порядке. Понимаешь, я не могу тебе помочь, потому что иначе ничего не выйдет, но я побуду рядом.

Если бы наш путешественник не был так взволнован, он бы удивился тому, что незнакомец – первый, из встреченных им, голос которого звучал просто как голос, а не как аромат, звук или образ. Но Тибальд не слушал! Он все кружился и кружился. Он так спешил, что даже потерял из виду велфа-строителя. Наконец возбуждение нашего героя достигло предела.

– Ах ты проклятый камень, ну погоди, я тебя сейчас уничтожу! – громко завопил он вне себя от ярости и испуга.

Бриллиант неожиданно заморгал, по нему пробежали красные молнии, а свечение, соединяющее замок и землю, почернело! Откуда-то появилась Леяль, тоже сильно напуганная, притянула Тибальда к себе и вместе с ним ринулась к камню. Велф увидел какие-то ворота, открывшиеся перед ними, а затем обнаружил, что он уже внутри. Многогранник оказался полым.

– Ты меня напугал! – услышал он рядом с собой знакомый нежный голос.

– Но ты исчезла надолго, и я думал, что-то случилось? – обиженно выдохнул Тибальд.

– Понимаешь, я просто хотела, чтобы ты научился открывать ворота дворцов. Тут все двери такие. Чтобы их открыть, тебе нужно понять, что ты в этом доме – свой, ты имеешь право и хочешь в него войти, и тогда ворота отворяются сами. Но лучше этого не объяснять новичкам, потому что, зная, что нужно чего-то захотеть, им будет трудно сделать это сознательно. Это должно идти из глубины души, а не из сознания и логики и может быть осознано лишь в том случае, если ты уверен, что ты – хозяин этого дома или дворца! Ой, ну вот, что я наделала, теперь ты не сможешь никуда вообще войти, ты ведь все знаешь…

– Но что же произошло? И что такое душа?

– Все, хватит разговоров, я уже и так натворила бед; теперь ты так и будешь порхать и протыкать все дворцы, деревья и цветы.

– А что, цветы тоже не настоящие, – задумчиво поинтересовался Тибальд.

– Еще какие настоящие! Вот, смотри! – и Леяль протянула Тибальду маленький гианар.

Цветок был похож на обычные цветы Фэйри-Града, но только гораздо меньше. Тибальд взял его в руки и понюхал.

– Ну ладно! Извини, я просто ощутил такую пустоту и безнадежность, что …

– Чуть не разрушил Дворец Нирваны вместе со всеми велфами, – докончила Леяль. – Я уверена, об этом станет широко известно. Наверняка, об этом узнает креатет. Тибальд, ты обладаешь силой, которая многим даже не снилась! Но сила эта у тебя бешеная, не осознанная и не контролируемая. Я замечала это не раз. Вспомни только, как ты вызвал Гулота?

– Что? – встрепенулся Тибальд. – Ты знаешь про Гулота?

– Да, я знаю, – тихо прошептала Леяль. – Но посмотри вокруг себя.

Тибальд огляделся. Он очутился внутри Дворца Нирваны. Путешественник не видел ничего того, что ожидал бы найти во дворцах – никаких помещений, лестниц, коридоров – просто многогранник изнутри. Вершины, ребра и грани больше не сверкали, а слабо выделялись в серой пелене. Велфы, влетающие во дворец, казались изюминами в сером пироге Дворца. Со временем пирог как бы растворял эти изюмины, и они сливались с пеленой. Наконец внутренние стенки бриллианта совсем исчезли, и Тибальда с Леяль окутали клубы то ли дыма, то ли пара. У пара не было ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

– Как же? – думал Тибальд. – Если нет цвета, то это уже не пар. Интересно… Ведь пар всегда должен быть немного белым, хоть чуть-чуть! Ладно, хватит думать, я скоро все узнаю, а пока надо расслабиться и посмотреть, что ждет меня здесь. В его голове, одолеваемой мыслями, заботами и волнениями, сразу возникло неземное лицо Рококоль-Леяль. Ему стало хорошо, и он почувствовал, что засыпает. В голове пронесся окрик: «Не спать», вспыхнула осклабленная пасть Гулота, но как-то не ярко, на грани сознания. И все же, Тибальд не спал. Менестрель посмотрел вокруг себя – его окутывал пар, самого Тибальда уже не было видно. Он постепенно исчезал в прозрачном облаке.

Пришло ощущение того, что он растворяется в этом паре и сливается с ним, исчезли тревога, раздражение и возбуждение. Он ощущал себя частью большого, сказочного и удивительно прекрасного мира. Фэйри-Град, Дорфия и Форстия были такими же кусочками этого мира, а он, Тибальд – частью этих стран. Он был одновременно и Валахом, и великим магом Масофагом, и ниязом, и крылатом, и Весами, и Хрустальными Воротами Фэйри-Града, и землей, и небом, и даже Фатой-Морганой. Такого Тибальд не испытывал никогда!

Наконец он почувствовал, что путешественник Тибальд исчезает куда-то, куда-то уходит, отдавая свою частичку огромному, спокойному как океан, – хотя и океан тоже был частью – нечто. Еще миг, и эта частичка уйдет навсегда и станет всем. Но пока этот миг не настал, она спокойно и неторопливо осмысливала происходящее.

– Так значит, все связано со всем невидимыми нитями, и мы, пытаясь их разорвать, бунтуем против самой природы? Ведь этот бунт только мешает – целое намного сильнее, лучше, прекраснее отдельных частей и, растворяясь в целом, я, тем самым понимаю, сочувствую, сопереживаю и листочку, и человеку, и бескрайнему небу. А отделяясь, я становлюсь самим собой, да и только. – Мысли замерли на мгновенье, а затем медленно потекли опять. – Но как же так? Ведь на самом деле существует и Дорфия, и Форстия, и Фэйри-Град, к которому я всю жизнь стремился и который нашел, и Леяль, и я, путешественник Тибальд, прибывший из далеких земель, заколдованный какой-то злой волшебницей в подземного гнома, а потом расколдованный, чтобы стать велфом. Да, я становлюсь неизмеримо богаче, воссоединяясь с целым, но я теряю себя. А я – я не хочу, не хочу терять себя, а значит и весь мир! Хотя это так приятно!

Мало-помалу, Тибальд отделялся от невообразимого океана. Он начал видеть, слышать, осязать. Оглянувшись вокруг и обнаружив у себя пару ставших уже привычными крыльев, а рядом Леяль, он протянул руки и, закружившись с нею в воздушном танце, запел:

– О, сказочный мир, как ты прекрасен!

– Ты вернулся! – прозвучала тревожная трель соловья, – голос Леяль дрожал то ли от испуга, то ли от волнения и радости. – Но я от тебя такого не ожидала, – продолжила она лукаво. – Только подумай: сказочный менестрель вместо того, чтобы петь возвышенные оды, произносит прописные истины!

– А что такое прописные истины? – поинтересовался Тибальд. – А, знаю, знаю – откуда я знаю? – И тут его охватило опять ни с чем не сравнимое чувство единения, и он вспомнил, что слово это он узнал, когда еще был частью того великого и непонятного, это были мысли человека, носящего магические стекла на носу, как у Шентьяго.

– Ну вот видишь! Теперь мне не надо будет тебе все растолковывать, – прочитала его мысли фея.

– Что же со мной произошло, откуда это странное чувство, ты ведь тоже его ощущала? – медленно проговорил Тибальд.

– Да, конечно, за этим мы сюда и прилетаем. После постройки Фэйри-Града велфы выяснили, что в мире есть нечто, объединяющее все на свете, стоящее за всем. Когда-то в древности жили мудрецы, и они придумали слово «Нирвана» – состояние, в котором отсутствуют страсти и страдания. В нашем языке нет слов для обозначения этого великого «Нечто», вот мы и назвали его этим древним словом.

Тибальд внимательно взглянул на свою спутницу. Он не переставал удивляться. Леяль – все время разная. Временами она похожа на фею из волшебных фантазий, на Рококоль: такая же призрачная и возвышенная, иногда она превращается в маленькую девочку, а иногда – в очень умного ученого, похожего на странного человека из глубин нирваны.

– Но ведь это не так! Вот я ей не являюсь.

– Понимаешь, Тибальд: и да, и нет. Пока в тебе живет твое сознание (древние его называли: «Душа»), ты действительно – не часть нирваны, но если ты этого захочешь, то всегда можешь в ней раствориться. Скажи, у тебя нет желания стать большим деревом или льдиной, объединиться сознаниями с Товенаром, Масофагом или всеми ими одновременно?

– Может и так, но при этом я должен быть – я! – твердо ответил велф, даже не удивившись тому, что Леяль слышала о Масофаге. Похоже, она знала о Тибальде все, но и он теперь догадывался о многом – надо только подумать, привести свои мысли в порядок.

– Ну, значит вам с нирваной не по пути, – пошутила Леяль и сразу посерьезнела. – А некоторые уходят, уходят навсегда, растворяются.

– Зачем? – не понял Тибальд.

– Не знаю, – мы просто их теряем. – А еще есть велфы, которые возвращаются, но уже не прежними, становясь задумчивыми и неразговорчивыми. Ощущая свою ничтожность, они уже не осмеливаются творить и строить. Я очень за тебя боялась, очень, но понимаешь, все новички должны через это пройти – это их свободный выбор: нирвана или Фэйри-Град. Но, вообще-то, зная тебя, можно было надеяться, что ты не уйдешь – ты очень яркий и независимый! – Произнеся слово «Яркий», Леяль весело улыбнулась.

– А бывает так, что кто-то вначале не захотел уйти в нирвану, а потом ушел?