Запах дождя

Ещё когда нормально общались, Дима неоднократно намекал: подобная улыбка бесит, и лучше бы её не видеть никому, кроме самых близких друзей. Да и тем необязательно. Лесовой задирал нос и отвечал, что не думал улыбаться, что это просто нервы.

– Да я ж рассказывал тебе, вроде, – ответил Дима, заглядывая в тёмные очки сокурсника. – У нас на кафедре болтали, что серия убийств в городе с весны. Девчонок на окраинах душат.

– Не поймали ещё? – спросил, снова кривя губы, Лесовой.

– Да нет как будто…

Они стояли друг против друга. Нелепый Костя терзал впихнутыми кулаками карманы дурацкого, хотя и очень приличного пуловера, или как там эта хрень с пуговицами называется, и старательно глядел поверх макушки Лаврова. Будто никак не мог решить сложнейшую задачу: подняться ли по ступеням к Божьему храму или отправиться по грязной дороге к собачьему приюту? Я смотрюсь не лучше, утешил себя Дима, хотя и аккуратнее. Поругался с сокурсником и подозреваю чёрт знает в чём.

– А ты для чего с нами сегодня поехал, Костя?

– Так помочь же… – ответил Лесовой, ничуть не удивившись вопросу. Впрочем, он никаким вопросам не удивляется.

– А газета эта зачем у тебя?

Майя скрылась за жёлтенькой хибарой, да так и пропала. Водитель автобуса завершил бюрократические формальности, снова влез в кабину и врубил радио. Судя по всему, славный трудяга обожает бардовскую песню. Над кустами негромко забренчала гитара. Окуджава? Нет, Визбор…

– А что не так с газетой? – уточнил Лесовой, брезгливо извлекая измятый номер «Трепача» из-за пазухи.

– Да ничего, собственно, – сказал Дима Лавров. – Просто её, кажется, закрыли. Приостановили издание. Как раз потому, что те девчонки, которых задушили на окраине, её читали. И купоны покупали. Вот про которые ты с таким гневом распространялся…

– Я не убивал никаких девчонок! – сказал Лесовой высокомерно и строго. Так наверное матёрый волк наотрез отрицал бы, что охотится на землероек. И это – для Костика – нормальная реакция. Вот кабы он как-то иначе ответил – вот да, было бы странно.

Костя Лесовой всегда врёт. Иногда глупо, иногда сложно, но почти всегда бескорыстно. Прошлой осенью, после той несчастной статьи в журнале «Судебная медицина» (где на третьем месте среди авторов значился некто Д. В. Лавров), Костя пришёл в неистовую ярость. Стал не только опаздывать на лекции (как поступал всегда), но и линять с занятий на час, на полтора раньше. На понятное недоумение преподов отвечал: «Подрабатываю». А когда его, ясное дело, спрашивали: «И кем?», устремлял взор в потолок и шкодливо усмехался: «Частный детектив. Агентство «Феникс».

И наивный Лавров опять поверил. И даже немного тогда позавидовал, потому что когда у человека исполняется давняя мечта – это круто.

А потом Дима полистал справочники «Жёлтые страницы», где нашёлся список детективных контор, но не было никакого «Феникса». Да и «Феликса» тоже. А потом спросил у одного из тех сыщиков, которые нет-нет да и заглядывают на кафедру. И те объяснили, что в городе Санкт-Петербурге в 1996 году от рождества Христова не водится ни Холмсов, ни Пуаро. Но есть частные конторы охранников и телохранителей, которые зовутся детективами, а по сути не слишком отличаются от рэкетиров. Не то чтоб туда нельзя устроиться. Можно. Но не Косте Лесовому.

А потом Дима Лавров решил сам поиграть в частного сыщика. И не будучи разоблачён, проследил, как частный детектив Лесовой, сбежав с очередной лекции, уныло бредёт совсем не на работу, а в пустую уже к этому времени институтскую столовку, берёт свои обычные два борща и скучно в одиночестве жрёт.

– Ну я слыхал, слыхал, да, эту историю, – признался Лесовой и невольно потянул себя за вязаные отвороты дарёной кофты. Причем дарёной явно человеком со вкусом получше, чем у самого Кости. – У меня сейчас любовница есть, она эту газетку любит. Потому бешусь… Ну а тут Майя обмолвилась, что вы за собакой едете. Я вспомнил, что вроде как опасно.

Майя возвращалась, вприпрыжку, как школьница. Несла в руке яблоко, завёрнутое в бумажную салфетку. У дочери институтского декана всегда при себе либо яблоко, либо бутерброд с сыром в бумажной салфетке. Родители забывают, что дочка уже не в первом классе. Родителям простительно.

– Только ножик нужен! – сказала она весело. – Чтобы на всех хватило.

Майя заметила, понял Дима Лавров, как мы с Костиком торчали тут посреди автобусного кольца, будто два ковбоя, сошедшиеся для перестрелки. Майя хочет нас помирить. Чтобы всё хорошо. Чтобы всё как раньше.

– Такой подойдёт? – снисходительно спросил Костя, достав из кармана нечто вроде рукоятки стамески или напильника. Щёлк – и из пластмассовоой фигни выскочила другая фигня, отточенная до бритвенной остроты.

– Ого! – сказала Майя. Когда мальчик хвастается ножом, нож надо похвалить, это она как психиатр знает.

– Опасный ты человек, Константин, – сказал Лавров. – С тобой нас никто не обидит.

– Китайская игрушка. Только школьниц пугать, – снисходительно пояснил Лесовой, развернул салфетку, уместил яблоко в ладони и стал сосредоточенно пилить. Лезвие шаталось в рукоятке и сразу потемнело от яблочного сока, но резало посредственно.

– Яблоко с гемоглобинчиком будет? – предположил Лавров. – Пальцы не отхвати.

– Это тебе не трупы резать, Дима! – огрызнулся Лесовой. – Яблоко на троих – это интеллект применить надо…

Водитель автобуса, как видно, отдыхал. Пригорюнясь, сидел в кабине и слушал своё радио. Над безлюдной окраиной Санкт-Петербурга к мокрой грустной колокольне на далёком пригорке плыл надтреснутый голос какого-то барда, то ли Иващенко, то ли Васильева:

Ты – суперпёс,
Ты унюхал что-то
В воздухе
И на вопрос «Где ты был?» отвечаешь: «Когда?».
Дым папирос —
Это запах пота
И пороха.
Кем-то пролитая кровь. Или вода…

Личная жизнь ФУТБОЛИСТА

Широкоплечий кудрявый молодой человек, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, запарковал синюю «Тойоту Камри» возле булочной на углу. Вышел оттуда через пару минут с пакетом, прямо на ходу кусая гипфель – слоёный гребешок с яблочной начинкой. Лет десять назад футбольный тренер пришиб бы на месте за такой обед. А теперь-то фиг ли нам, кабанам?

Другое дело, что с каждым таким обедом крепчают худшие подозрения в выпечке гипфелей из канцелярского клея. С парой ложечек серной кислоты для вкуса и аромата.

Андрей извлёк из пакета рогалик без начинки и, продолжая жевать, свернул во двор. Усмехнулся не без горечи. Двор выглядит непривычно. Зато теперь прилично. На детской площадке не хлещут пиво экзальтированные девицы. На кривоногой загаженной голубями скамейке не бренчат по гитаре очкарики в заклёпанных куртках. Там спит, уронив голову на собственные колени, неизвестный алкаш.

Жители торжествуют. К ним вернулась спокойная жизнь. Ну а фиг ли нам, пацанам?

Дверь на лестницу теперь железная и с глазком. Точно по требованию майора Лисицына. Пока не заперта. Но её как нефиг делать запереть, и тогда ни одна сволочь запросто не войдёт. На двери скотчем приклеен лист бумаги. Сразу видно, что отпечатано на принтере у Фредди. Трагическая чёрная стрелка вправо и слова: «Приём купонов по вт. и пт. ТАМ».

А нынче четверг.

Дверь с прорезанным окошком на первом этаже лестницы заперта и мертва. Ещё неделю назад на лестнице в любое время толклась шумная очередюга. По ступенькам не подняться было. Зелёный язык над дверью, нарисованный прямо по штукатурке, кажется выпавшим изо рта удавленника. Чёрные кляксы от спичек пригорели к потолку и похожи на печальных пауков. Мух не будет, паукам осталось только засохнуть.

Пока тут резвились детишки, роспись лестничной клетки казалась наскальной. Творчеством младого, но внушающего надежду племени. Теперь эти бесчисленные имена, сердечки и похабщинки, начертанные авторучкой поверх облупившейся коричневой краски, вызывают лишь скуку. И мысли о стоимости ремонта.

Наверно, товарищ майор прав. Гнать надо эту шоблу с лестниц, закрывать нафиг такие газетёнки, как «Трепач», и вешать всюду много железных дверей.

А фиг ли нам с того?

Андрей взбежал по ступенькам, дожёвывая на ходу. Дверь на втором этаже с табличкой

реХламный отдел

призывно приоткрыта. Оттуда несёт растворимым кофе, там уже кипит в стеклянной банке кипятильник. Возле банки сидит Фредди и втирает по телефону толстым дядям-бизнесменам, что тираж у газеты «Трепач» прежний. Что тут ещё можно печатать рекламу. И что менты за это дядю-бизнесмена не повяжут, а маньяк не задушит.

Фредди с удовольствием побазарит с главным редактором газеты. Угостит кофием, угостится рогаликами, подумал Андрей. А редактору сегодня чё-то неохота.

Фанерная дверь на третьем. С ещё одним, на этот раз сине-оранжевым языком и скромной подписью

ГЛАВНЫЙ

Прикрыта так же, как утром, когда уходил. Но недоброе почуялось уже когда полез за ключом. Замок в двери пружинный, как в советской коммуналке. Если надо, можно телефонной карточкой открыть.

Даром, что пока по всей лестнице толклись юные стервецы, ни разу никому не стукнуло в башку взломать кабинет главреда.