Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести

– Ты чего? – удивился Левин, на всякий случай обнимая её.

– Всё же было нормально! – отчаянно хлюпала носом Майя. – Вчера же все было нормально… Вы идиоты все, ребята! Вы идио-оты!

Толя добрался наконец до палатки и несколько раз обвел присутствующих глазами. Он, конечно, слышал, что Вадя Марецкий опять с кем-то полаялся. Дело-то житейское, на то он и Вадя Марецкий, чтобы со всеми лаяться. Право же, это пустяк по сравнению с загрязнением родной природы, с духовным вырождением страны, с тем, что никто уже не помнит песню Мурашова «Покров на Нерли»… Так чего же все стоят как на похоронах, чего же все молчат, а у обеих девушек глаза на мокром месте?

– Ребята, – осторожно поинтересовался Толя, – случилось что-нибудь, а?..

…Светлов не врал про убийство в этом лесу двенадцать лет назад. Я здесь жил, я сам слышал про смерть в Муравьином лесу. Может это как-то относиться к нам? Нет. Бред. Даже если девятилетний Витя Светлов встретил на лесной тропинке настоящего маньяка, тот маньяк давно пойман и расстрелян. Хорошо, даже если нет. Даже если в посёлке Верхние Оселки до сих пор обитает престарелый убийца, Сжигатель Муравейников, с чего бы ему случайно возобновить свои преступления именно той ночью, когда «Бригантина» припёрлась поглядеть на страшный лес?..

…С Марецким, пока собирали рюкзаки, не разговаривал вообще никто, а он, в свою очередь, делал вид, что слушает «Наутилус», хотя кассета в плеере давно не крутилась.

Таня Таволгина мужественно вытерла глаза и старалась ни на кого не смотреть. Но когда уложили и стали разбирать рюкзаки, она потребовала себе светловский:

– У меня же всё равно рюкзака не было. А Витин теперь – лишний. Я понесу…

– Куда ты его понесёшь? – ласково осведомился Саша. – Тебе бы самой дойти в этих башмаках. Ты и так в них по лесу идёшь, как Пятачок с перебитыми ногами…

Брославский не смог бы пояснить, откуда он взял красочную метафору, но она сработала. Таня не заплакала снова, не закричала от ужаса и даже не пнула его ботинком по ноге. Она просто отошла к реке и не мешала всем остальным молча, а потому быстро и аккуратно сворачивать лагерь. Заботливый о природе Толя вылил на кострище два котелка воды, послушно подхватил на плечо лишний рюкзак и поинтересовался:

– А куда идём?

– В Чухонские Оселки. Километров шесть по лесной дороге. Там тоже автобус ходит.

Тронулись по хорошо знакомой тропинке к доту. Шли гуськом. Марецкий не желал идти вместе со всеми, не мог идти позади всех, потому что там плелась жёлтая кобыла, и не мог уйти вперёд, потому что понятия не имел, куда сворачивать. Поэтому Вадим пёрся по лесу, утомительно мелькая между соснами. Благо лес тут не густой.

Возле дота Брославский снова пересчитал всех по головам. Майя и Левин, кажется, приняли эту остановку за обряд прощания с заколдованными развалинами и смотрели на куски железобетона как на экспонат в музее.

– Это здесь? – страшным шёпотом спросила Майя.

– Нет, – точно так же ответил ей Левин. – Убили мужика у моста, а мост там.

– Я про ваш муравейник!

– Муравейник погас.

– А он горел?

– Что, не видишь, что ли? Слушай, сколько у нас топоров было всего?

– Твой и Толин. Твой я прицепила к рюкзаку.

Толя уже вытащил из-за пояса топорик с резиновой рукояткой и с доброй улыбкой протянул Левину:

– Надо?

– Мне не надо!

– Помолчите, а? – попросил Саша и прислушался.

Со стороны моста неслась какая-то разноголосица. Там собралось изрядно народу.

– Вот менты и приехали. Так что пойдём отсюда поскорее, – сказал Брославский.

Счастливые дети. Они ещё обдумывают возможность того, что в финском доте живёт древнее зло в виде заскорузлого старичка-почтальона, что Виктор Сергеевич Светлов его странным образом разбудил. Романтики у костра, что с них взять. Каши с ними не сваришь.

Сейчас я уведу их подальше от места преступления.

Я сказал им, что это всё ерунда, что Светлов никого не убивал и сам не помер от рук своего детского кошмара. Я сам-то в этом уверен? Мог я ошибиться там у моста? Убитый одет в брезентовую куртку, джинсы и в светлую рубашку. Примерно того же роста и сложения. Но это не Светлов. Покойному далеко за сорок, волосы с проседью, он живёт не в городе, он пьёт водку. Я редко вижу трупы, я знаком со Светловым один день. Мог я спутать мёртвого барда с мёртвым деревенским хануриком, если пользоваться лексикой того же Светлова? Нет. Бред.

Когда тропа расширилась и влилась в обычный лесной проселок, Марецкий обогнал всех и быстро-быстро зашагал вперед.

– Вадик, ты куда? – крикнул вслед Толя.

– От вас подальше! – рявкнул Вадик, как будто именно Толя чем-то его особенно уел.

– А вдруг пойдёшь не туда? – Толя, чьи запасы доброты казались беспредельными, жалобно оглянулся на Брославского, но тот молчал, снова пересчитывая проходящую мимо «Бригантину». – А если там, впереди, развилка будет?

– Подожду! – пообещал Вадим и, вздымая облака пыли, устремился вперёд. Гитара болталась за его плечами и била по рыжему затылку.

Саша пропустил мимо вздыхающего под тяжестью двух рюкзаков Толю, пропустил Майю с Левиным, обсуждающих что-то на ходу, и худосочного Брюса, снова дымившего как паровоз. По лицу Брюса было заметно, что он попытался снова рассказать Тане про свои подвиги и навыки, а Таня послала его подальше, но мастеру единоборств на такие пустяки наплевать. Таня шла последней и не очень быстро.

– Как твои ноги? – спросил Саша, когда они поравнялись.

– Уйди, пожалуйста, Саша, – попросила Таня, внимательно рассматривая следы на дороге, как будто старалась случайно не наступить на отпечаток ноги Марецкого или Брюса. – Уйди, пожалуйста.

В голосе бедняжки слышалось столько горечи, что, пожалуй, съезди Брославский прошлой ночью в город, чтобы задушить любимую Танину кошку, и тогда не заслужил бы большего. Отлично, подумал Саша, отлично. Девушке больше не нравятся Микки-Маусы.

– Танюша, – как можно мягче и убедительнее сказал Брославский, – ты мне ответь, пожалуйста, на пару вопросов. Виктор ведь застал вас с Брюсом у муравейника, правда? А куда он после этого ушёл?

Таня откинула волосы с лица и посмотрела на Сашу с вызовом. На щеках её остались мокрые дорожки, в глазах – непонимание:

– Да понятия не имею, куда!

– Нет, Танюша, – Саша говорил как можно вежливей и будничнее, – ты меня не поняла. В какую сторону Виктор ушёл сразу после того, как накричал на вас?

– Ну туда и ушёл, – неопределённо мотнула Таня головой. – Вниз.

– Вниз – это куда? – спокойно уточнил Саша.

– Туда, к мосту.

«Ага, – подумал Брославский, – об том и речь. Это и непонятно».

Таня хлюпнула носом и довольно злобно сказала:

– Сначала Витя наорал на меня ночью… Обзывал по-всякому и Брюса, и меня… Но у него хоть повод был… А теперь ещё эта скотина… Этот ваш Вадя…

– Значит, – перебил её Саша, – Виктор после скандала направился прямо к палатке?