Хенемет-Амон

Итсени зевнул и провел пухлыми руками по мясистому лицу. Издалека полностью бритая голова смотрителя храмовых животных Амона напоминала куриное яйцо. Он вздохнул и невольно осмотрел свое обнаженное тело, прикрытое одним схенти. Тонкие руки и ноги неприятно сочетались с большим и рыхлым животом, Пузо казалось таким огромным, что походило на неподвижный бархан, вздымающийся при дыхании.

Итсени печально вздохнул. Он давно пытался сбросить вес, однако, будучи смотрителем животных при храме это не так-то просто сделать. И нет, дело вовсе не в том, что здесь неплохо кормят. Даже очень неплохо. Ведь Итсени знал очень важную тайну. Те дары и подношения, которые простые люди несут в святилище, на самом деле идут на стол жрецам, а не в жертвенный огонь. И Итсени ничего против этого не имел. Ну, а чего добру пропадать? Богам есть не надо, а вот людям… Вот и ему частенько перепадало с богатого жреческого стола. То жирная рыбка, то пшеничные лепешки, то ячменное пиво…

Но главная причина в наборе веса была отнюдь не во вкусной еде. Дело в том, что он должен был постоянно сидеть на одном месте. Хлев и конюшни располагались недалеко от храма Амона-Ра, возле грунтовой дороги, ведущей на север. И Итсени вынужден был просиживать зад с утра до ночи под навесом и выдавать знатным путникам ездовых ослов или колесницу за щедрую плату. Разумеется, все средства шли в дар великому богу… то есть… в карманы жрецов. И в этом смотритель животных также не видел ничего страшного. Богам деньги не нужны… правда ведь? А жрецы молитвы вознесут. Да и ему неплохо платили за то, что он просто просиживал свою толстую задницу под навесом. Так сильно просиживал, что она болела каждый вечер по дороге домой. А, приходя в родные стены, он просто валился на соломенную циновку и дрых без задних ног… то есть… без задницы… словно весь день отработал в поле на жаре… да, у него не было кровати. Ни одна кровать его не выдержит… И спал он до самого утра. И так каждый день.

Как тут похудеть? Но Итсени не намеревался бросать поиск путей решения этой проблемы. Ведь думать ему никто не запрещает. А чем еще заняться, когда сидишь весь день почти без дела, как не размышлять, да глазеть на снующих мимо прохожих?

Вот и сейчас, угрюмо посматривая на полуголых поджарых крестьян, несущих огромного окуня, Итсени вздохнул и вновь начал думать, как же сбросить вес. При этом особо не перетруждаясь. А то, не дай боги, сил сидеть еще не хватит. Как вдруг увидел знакомую фигуру. К шатру, под навесом которого он расселся, приближался старец. Бритое морщинистое лицо. Слегка обвисшая кожа на руках. На шее тускло блестит ожерелье из бусин. Но что больше всего удивило Итсени в облике человека, так это бронзовый топорик на поясе. Металл слабо переливался в лучах заходящего солнца.

– Ой, какие люди! – протянул смотритель животных, разводя руки в стороны, – да это же наш почтенный воин Яхмеси Пен-Нехбет!

Тот натянул на потрескавшиеся губы улыбку и остановился возле шатра…

Старый боец прекрасно понимал, что исчезновение сына Херу нельзя придавать огласке. Царица Хатшепсут права. Это может взбудоражить умы и, учитывая тяжкое положение Аа-Хепер-Ен-Ра, привести к печальным последствиям. Поэтому Яхмеси принял решение действовать тихо, не привлекая особого внимания. В то, что сын пер-А мог сбежать из собственных покоев ради шальной пакости или розыгрыша, Пен-Нехбет не верил. Тут точно дело было в другом. Но вот в чем, он пока не знал. Но пообещал себе это выяснить. Чувство вины продолжало терзать Ка. Мальчика надо найти. Найти и вернуть домой. Однако прежде, чем приступать к поискам, стоило проверить, не покидал ли город кто подозрительный. И сын Херу вместе с ним. В этом ему мог помочь Итсени – смотритель храмовых животных Амона. Именно у него брали зверей для долгих переходов.

– Доброго дня, Итсени.

– И тебе, Яхмеси, и тебе, – закивал он, – решил посетить храм? Вознести молитву нашему Усиру Аа-Хепер-Ка-Ра? – голос смотрителя стал печальным.

Мимолетная грусть появилась в старческих глазах Пен-Нехбета, однако она тут же испарилась:

– Нет, Итсени. Я сегодня по другому делу.

– Ого, – тот с нескрываемым любопытством воззрился на гостя.

– Скажи, ты ведь весь день тут сидишь?

– Ох, не поверишь, да, – вздохнув, залепетал смотритель, – ты не представляешь, как это тяжело. Я буквально связан по рукам и ногам, и не способен отлучиться хоть ненадолго, – Итсени демонстративно потер колени, – а иногда так хочется размять косточки. Когда я иду домой, то все тело ломит, будто я весь день в поле проработал и махал без устали мотыгой. Я правда не знаю, каково это…

– То есть, – перебил его воин, – ты сидишь тут дотемна?

Итсени закивал, нисколько не обидевшись:

– Дотемна, дотемна, Яхмеси. Сижу и сижу. Стражники уже зажигают факелы, когда я ухожу.

– Прекрасно, – крякнул старик.

– Ничего в этом прекрасного не вижу, – надул губы смотритель, – я…

– Да-да, – снова перебил Пен-Нехбет, – ты пытаешься похудеть.

– Пытаюсь, пытаюсь! – хлопнул в ладоши тот, – а как мне похудеть, если…

– Итсени, – Яхмеси сдвинул брови.

– Да?

– У меня к тебе вопрос.

– Вопрос? – еще больше оживился смотритель. – У тебя? Ко мне?

– Серьезный.

– Гы, какой? – смотритель с любопытством взглянул на старика.

Мимо шатра снова прошли крестьяне. На этот раз они несли корзины с огурцами. Но, ни Яхмеси, ни Итсени не обратили на них никакого внимания.

– Серьезный, – повторил старик, – и если ты мне поможешь, я дам тебе один серебряный дебен.

Лицо смотрителя вытянулось. В глазах заблестел алчный огонек.

– Что я должен сделать? – он резко подался вперед.

– Просто ответь на вопрос, – пожал плечами Яхмеси.

– Да я тебя слушаю лучше миу!

– Ты сидел тут вчера?

– Как обычно. Я каждый день тут сижу, и поэтому никак не получается…

– Итсени!

– Понял-понял! Сидел я тут, сидел, – проворчал он.

– А теперь, Итсени, – Яхмеси пристально взглянул ему прямо в глаза. Тот аж невольно заерзал на табурете. – Вспоминай хорошо. Ничего подозрительного не видел?

Смотритель нахмурился и погрузился в думы. Пен-Нехбет отчетливо слышал, как ворочаются его извилины.

– Н-у-у-у… да, вроде, нет, – наконец, выдавил тот.

– Вроде?

– Да все было, как обычно, – удивленно подтвердил Итсени, – скучно, уныло и опять кости затекли… а почему ты спрашиваешь?

– Надо мне, раз спрашиваю.

Смотритель снова ни капли не обиделся:

– Обычный тяжкий день. Даже посетителей было немного. Всего один. Я чуть, было, не уснул прямо здесь, когда…

– И кто же это был? – невзначай спросил Яхмеси.

– А, – махнул рукой смотритель, – какой-то воин со своим сыном. Просил выдать ему колесницу, на север собрались.

Пен-Нехбет напрягся:

– Воин с сыном, говоришь?