Гость из Дамаска

Рафибр сделал в этом месте короткую паузу, затем поднял рюмку и, обращаясь к Ильиным, закончил:

– Так что, дорогая Мальва, для царской пищи всегда найдётся место в желудке, а для нашей долмы – тем более! А лучше, чем моя Рекаса, её никто готовить не умеет! Прошу поднять бокалы и выпить за здоровье хозяйки!

– Стоя! – басом прогудел Михпет, и компания в очередной раз присоединилась к тосту профессора, шумно благодаря и нахваливая хозяйку.

– Что за странные имена? Рафибр, Мальва, Рекаса, Гальвада? Они не русские и не азербайджанские, – понтересовался доктор Заккари, когда стало потише.

– Да, действительно, Валген, Михпет да ещё какие-то Елепа с Ифом?! Разрешите, я поясню, – вызвался Валген. – Принцип простой, берём имя и отчество и составляем из первых слогов новое имя. Например, я – Валерий Геннадьевич, или Вал-Ген. Это у нас такая игра. Когда мы собираемся, да зачастую на работе и дома, то используем эти сокращённые имена, тогда и на «ты» перейти проще, и все регалии отпадают. Мы здесь все свои.

– Прекрасная идея. Ну, тогда понятно, почему Рафибр и всё остальное. Благодарю вас за разъяснение, Валген! – включился в игру Заккари.

– Ну а раз Вы теперь в нашей компании, то неплохо было бы и Вам псевдоним придумать. Как Ваше полное имя?

– Мое полное имя очень длинное, ну, вы, наверное, знаете, как это бывает на Востоке: все эти «исм», «кунья», «лакаб»

и прочее. Поэтому вряд ли имеет смысл составлять из него подобный псевдоним. А вот из того, что вы называете фамилией, пожалуй, можно. Дело в том, что Заккари – это уже сокращённо и осовременено. Вообще-то я – Эль-Закария.

– Эльзак! – тотчас выпалил Валген. – А что? Неплохо! Само напросилось!

– Ну что ж, Эльзак так Эльзак! В этом что-то есть! – лукаво рассмеялся доктор Заккари.

– Вы слышали? – обратился ко всем присутствующим Валген. – Нашего полку прибыло! Прошу любить и жаловать – Эльзак!

– Да ну, что это за Эльзак? Почти как Бальзак! Может, что-нибудь другое? – выразила своё мнение Гальвада.

– Ну, раз уже имя арабское, давайте традиционно развернём всё на 180 градусов – то есть справа налево. Получается «Заккэль». Довольно необычно, – предложила Мальва.

– Согласен! – доктор Заккари поднял обе руки в знак покорности и вновь плутовато рассмеялся.

– А что будем делать с Анфаль? – напомнила ещё об одном новом участнике тайного общества Елепа.

– А ничего не надо с ней делать! Во-первых, «Заккэль и Анфаль» – звучит? Звучит! А во-вторых, у нас уже есть один товарищ, чьё имя мы полностью сохранили, ну, то есть почти сохранили. Пусть у него будет соратник, точнее, соратница по несчастью! – пошутила Рекаса.

– И то правда! – поддержала её Елепа. – Алекс, принимай пополнение!

– Так точно! – отозвался выполнявший всё это время функцию переводчика Алекс и автоматически протянул Анфаль руку. От неожиданности девушка отдернула свою и локтем опрокинула стоявший рядом пустой бокал, который от удара об пол тотчас разбился.

– Ой! – вскрикнула она, но тут же прикрыла рот ладонью и, сильно покраснев, каким-то затравленным взглядом посмотрела на Заккэля. Вероятно, ей стало стыдно оттого, что своим несдержанным поведением она унизила мужа.

– Это моя вина! Прошу прощения! Доктор Заккари, Анфаль! – попытался одновременно успокоить девушку и объяснить мужу произошедшее Алекс.

Заккэль постарался сделать вид, что ничего не произошло, хотя все понимали, что ситуация сложилась деликатная и на Востоке на такие вещи смотрят по-иному.

Тут вмешался Иф, который, сделав вид, что не в курсе того, что только что произошло, крепко подхватил Алекса под локоть и с радушной улыбкой обратился к Заккэлю:

– Дорогой доктор! Можно я ненадолго украду у Вас переводчика? Очень нужно! – и, не дожидаясь ответа, потащил бедолагу за собой поближе к Гальваде.

– На счастье! – вмешалась Елепа, желая сгладить возникший с её подачи конфуз. – Когда посуда бьётся, у нас так говорят: «На счастье!» Это хороший знак! Будет вам обоим счастье!

Заккэль, видя, что от него ждут примирительного жеста, улыбнулся во весь рот, обнажив два ряда крепких белоснежных зубов, и шутливо с акцентом произнёс:

– Скажем так: совсем не нужно было скрывать от нас с Анфаль, что хозяйке надоел этот бокал. Дорогая Рекаса! Если у вас есть ещё какие-то ненужные предметы, от которых вы хотите избавиться, вы только скажите – за нами дело не встанет!

Тут все так и прыснули от смеха!

– Что? Что я не так сказал? – принялся крутить головой Заккэль, заглядывая каждому в глаза.

– Друзья, мне кажется, Рафибра надо пожурить! Он ввёл нас в заблуждение, сказав, что уважаемый Заккэль «немного» владеет русским! – сквозь смех пробился Валген. – Дорогой доктор, Ваши познания в русском языке я бы оценил как экспертные, даже несмотря на эту небольшую лексическую ошибку! Впервые вижу иностранца, добравшегося до таких тонкостей русского языка. У Вас, по всей видимости, очень богатый словарный запас!

– Благодарю за лестный отзыв, но что же всё-таки не так? – не унимался Заккэль.

– Ну, в данном случае мы говорим «за нами дело не станет» и никак иначе в значении «не остановится, будет обязательно выполнено».

– А, понимаю, выражения «встанет» и «станет» в принципе семантически схожи, но здесь мы имеем дело с устойчивым словосочетанием. То есть я должен был сказать «за нами … не станет», так?

– Совершенно верно! Причём я Вас понимаю, при таком количестве вариантов немудрено запутаться: ведь говорят же, например, «по таким-то и таким-то причинам производство встанет», то есть именно в значении «остановится», а вот во фразе «производство станет дешевле» глагол «станет» выступает синонимом слова «будет» и никакого отношения к остановке какого-либо процесса не имеет. Отсюда у любого иностранца возникает резонный вопрос: «Почему ж тогда нельзя сказать “за нами дело не встанет”»? – риторически подвёл итог Валген.

– Кстати, Заккэль, не могли бы Вы нам рассказать какой-нибудь увлекательный случай из Вашей филологической практики? – обратилась к нему Мальва.

– Да, да! Просим! – подхватили остальные.

– Хм, вот так, без подготовки?.. Ну что ж…– начал было Заккэль.

– Отличная идея! – опередил его Рафибр. – Но перед этим предлагаю сделать мужчинам небольшой перекур, а дамы меж тем помогут моей супруге накрыть стол к чаю! А, дорогой Заккэль?

– О да! Конечно-конечно! Так будет лучше! У меня будет время собраться с мыслями!

– Ну вот и хорошо! Прошу! – и Рафибр жестом пригласил мужчин к импровизированному бару, в который было превращено простое трёхстворчатое трюмо с уже разлитым по рюмкам коньяком и дорогими сигаретами.

Когда женщины скрылись в кухне, а большая часть мужчин – на террассе, в зале остались только Иф и Алексей, решившие пропустить очередной сеанс «приёма кислородных палочек», как в шутку называл курение заядлый курильщик Рафибр.

– Так что ты там заметил? – без всяких прелюдий негромко обратился к Алексею Иван Фёдорович.

Алексей на секунду замешкался, ибо все ещё переживал по поводу только что имевшей место конфузии, но уверенный голос Ифа привёл его в чувство, и он постарался сформулировать свои ощущения от первого знакомства с Заккэлем и Анфаль:

– Какой-то он скрытный, не хотел особо распространяться о себе и супруге, мне даже показалось, что о ней в первую очередь. Да и она не лучше: ни разу ни единого слова не произнесла. Зачем её было тащить сюда с собой?

– Это всё?

– Нет, её лицо, точнее, макияж. Слегка утрированно, как-то театрально всё. Красивые черты, но эта тушь… Обычно она подчёркивает восточную красоту, а тут, наоборот, что-то убивает в ней…

– Смотри-ка, паря, какие детали успел рассмотреть! Что? Приглянулась?

По тому, как лицо Алексея зарделось, Иф понял, что попал в точку. Женщина была в самом деле притягательной, а её абсолютная молчаливость создавала ореол таинственности. И молчит она не оттого, что глупа и ей нечего сказать, а по какой-то другой причине.

– Никакая она не глупышка, которую прихватили с собой как красивую вещь. Кстати, одно слово она все-таки произнесла, – многозначительно намекнул Иф.

– Не слышал, – удивлённо посмотрел на него Алексей.