Обезличенная жизнь

Обезличенная жизнь
Павел Годун

Жизнь – удивительная, увлекательная и подчас опасная игра. Непрерывный поток её событий и обстоятельств увлекает нас и постоянно ставит перед выбором – как поступить. Человек и судьба её участники, но кто стоит за человеком, а кто за судьбой, кто из них выходит победителем, если игра всегда заканчивается смертью? Страницы этой книги приглашают вас к участию в мистическом приключении, чтобы ответить на вопрос: кем же является человек, т.е. каждый из нас, в действительности?

Обезличенная жизнь

Павел Годун

© Павел Годун, 2020

ISBN 978-5-4498-1848-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

«Gnothi se auton»[1 - Познай самого себя (греч.)].

    Надпись в храме Аполлона в Дельфах

Как вы относитесь к тому, что у вас есть имя? Оно ведь обязательно есть у каждого и, более того, не только у человека, но и у всего, что окружает нас. Человек в этом смысле не исключение. Каждая вещь, явление, объект имеет свою форму, качество, функцию и имя. Причём имя – главное из них. Оно уже дано нам с рождения, и мы живём с этим именем, а также в кругу других имён, порой странных и замысловатых, иногда нелепых, и даже не задумываемся о том, что оно могло бы быть другим. Некоторые сведущие люди утверждают, что ваша жизнь при этом пошла бы совершенно иным путём. Вот представьте: вас зовут, например, Сергей, и вы имеете вполне себе размеренную жизнь крепкого середнячка. Но вдруг выясняется, что на самом деле, по какой-то ужасной ошибке, вы Виктор и должны быть гораздо более богатым или, наоборот, бедным. Как изменилась бы при этом ваша настоящая жизнь? Многие, наверное, призадумались бы, а при возможности воспользовались случаем изменить себе, настоящему.

А если ещё усложнить постановку вопроса и, скажем, предположить, что имени вообще нет. «Но этого не может быть, – скажете вы. – Человек без имени – это невозможно. Его индивидуальность пропадает, личность теряет свой статус, и судьба становится непредсказуемой». Так ли это? Но ведь было время – наше далёкое прошлое, когда у людей действительно не было имён, как утверждают историки, только клички или прозвища. «Катастрофа, – предположим мы, – как же жили люди той эпохи?» Или, например, поставим вопрос иначе: есть ли судьба у отдельной страны? Она, как мы понимаем, это совокупность нас, и у неё тоже есть имя? «Ну, конечно, – ответит вам любой астролог, – все страны индивидуальны и живут своей удивительной, не похожей на другие страны жизнью». Представьте, просыпаемся мы утром, а наша любимая Россия стала теперь Великобританией. Как вам такое перевоплощение, и значит ли это, что мы все стали заносчивыми и чопорными англичанами? Какова была бы наша новая жизнь, поменялось бы что-нибудь?

Но и это ещё не всё. Если следовать той же логике, то и мы, люди Земли, тоже имеем своё вселенское имя – Человек. Когда-нибудь мы обязательно встретим инопланетную жизнь и первое, что сделаем, так это представимся, назовемся своим общим именем. «Я – Человек», – ответите вы гордо на вопрос «Кто ты?» И вас обязательно при этом спросят: «Что же это значит – Человек?» Кто это или что это значит во вселенском масштабе? Есть ли у него своя, отличительная от всех других форм жизни, судьба? Конечно же, есть! Наша общая история, которую мы пытаемся постичь, и есть наша общая судьба. Мы живём со всем человечеством одной, пока ещё загадочной для нас самих судьбой. Представьте только, насколько это красиво и ответственно…

Интересно и то, что имя каждого из нас как раз и является удостоверением сопричастности к этой загадке.

Каждый день мы выходим из дома и встречаем на своём пути множество людей – имён. Мы, конечно же, их не знаем, да и не стремимся знать, но при этом хорошо понимаем нашу человеческую общность. Часто за своим именем, своей индивидуализацией мы забываем именно о самом главном – своей человеческой сущности, и лишь литература возвращает нас в реальность, открывая глубины человеческой природы. Пока она не будет окончательно познана, роман будет иметь продолжение. Насколько важно для нас имя друга, брата или сестры, мужа или жены, или всех тех, с кем мы имеем дело постоянно? Кто они для нас – имя или то, что они являют нам через свои мысли, слова и поступки?

Наши любимые романы тоже полны персонажей со своими, иногда причудливыми, именами. Такими их увидел автор, так он пытался выделить их внутренний мир, их черты мы угадываем и в самих себе. Поступим иначе – обезличим наших персонажей и посмотрим, насколько важны имена. К тому же это позволит избежать случаев возможных совпадений, которые могли бы обидеть наиболее восприимчивых читателей. Не ищите в этом особого контекста, при желании вы можете расставить имена самостоятельно. Следуйте лишь простому правилу: где прочтете «он», – это и есть имя, какое вам понравится, но на самом деле имени нет, ибо вряд ли кто-то найдет Его в своем окружении, чтобы дать конкретное имя. То же самое и «она». Все остальные персонажи предстают перед нами и поныне на страницах любимых книг. Они всегда здесь, рядом, на улицах, в кафе, в офисах и многочисленных неприметных квартирах. Они многоликие и многоимённые, но, несмотря на это, чаще всего мы их вообще не замечаем. Тот, кто невидим, не имеет имени.

Они заполняют наше пространство своими просьбами, обидами, гневом, жадностью и завистью, идут рядом с нами по жизни сквозь время. Для них вообще не существует времени. Что для них пространство и время – так, пустяк, всего лишь придуманные учёными теории. Они способны проникнуть во всякое время и в любое место, потому что нам кажется, что их нет, – и всё. Но и им тоже всё равно: как в прошлом, так и в настоящем они есть, и они продолжают своё дело, потому что без них не будет того же самого будущего, как и прошлого, с его вечным колесом сансары. Потому что всё, что было, то и должно быть, и что творилось, то и будет твориться…

Глава 1

Цивилизация

Хоть сколько не гляди на человека,

А всё одно – от века и до века.

Желанием Душа его полна,

За то судьба и тешится сполна.

    Автор

Солнце своими первыми лучами будило жизнь в этом южном городе – перекрёстке древних миров и колыбели новой цивилизации, стремившейся как можно скорее распространить своё влияние на ближайших соседей. Не по годам мудрая, цивилизация скоро уверует в свою исключительность и, полагаясь на человеческую добродетель, будет спешить делиться знаниями, посылая свои корабли всё дальше и дальше, вслед за светилом. На этом пути её люди, несущие благую весть о природе человека, непременно сделают остановку там, где потоки вод уже глубоко изрезали Лаций, легко разрушая пористый туф, и образовали семь холмов, на которых построены уже стены нового града. Встретят они там своего преемника и соперника, имя которого останется в веках как Вечный город. Его жители, к сожалению, мало чему научатся, или, может быть, всё перепутают, неверно переводя привезённые им знания на свой пергамент. Они поймут лишь одного из добрых пилигримов, который скажет однажды, что война нужна для того, чтобы потом наступил мир. Все они, как один, решат по-своему, что сущность человека – мужественно переносить все превратности судьбы, и перекуют свои орала на мечи. Затем они, решительно ступая в западном направлении, будут нести благо цивилизации, покоряя незрелые умы диких варваров, пока не остановятся на берегу океана, провожая глазами отраженный в его водах багровый румянец заката. Так предвещали будущее этому знаменитому городу оракулы, точно следуя велениям богов.

Но этому ещё только предстоит случиться, а пока, здесь и сейчас, свет первых лучей будил неповторимые краски природы, а заодно и открывал взору величественную архитектуру общественных зданий и храмов. Всё здесь говорило о каком-то необычайном, загадочном, наполненном мифами и почти сказочном прошлом. Оно на каждом шагу напоминало о себе, и современник вынужден был незримо погружать себя в мир прославленных предков. Казалось, будто сам героический гомеровский эпос могучей рукой Геракла старался удержать совершенные формы общественных строений, стремящихся к разрушению, от неумолимого движения времени. Но, действуя губительно на архаичный камень, оно всё-таки больше жаждало человеческой плоти.

Странным образом эта невидимая сила влияла на повседневную жизнь горожан. Осталось позади их героическое прошлое. Страсть к военным походам, так свойственная молодости, с возрастом сменилась естественным желанием предаться благам природы, щедро дающей им свои дары. Былые воины теперь постигали науку заключения выгодной торговой сделки. Вот уже и устремлённые ввысь многочисленные колоннады храмов, украшенные раскрытыми чашами из листьев аканта и экзотическими цветами, перестали волновать их сердца, и только новые пришельцы да приезжие заморские гости могли ещё выражать своё неподдельное восхищение, любуясь их изяществом.

Каждое новое утро заполняло дома обывателей, населявших город, своей привычной суетой, хлопотливой подготовкой всего необходимого для удачной торговли и опустошения набитых кошельков приезжих купцов. А хозяева кошельков уже давно перестали обращать внимание на утренний свет и ценить его. Теперь он служил лишь сигналом к началу торговых сделок, которые давали им возможность хорошо жить. Труд в поле, в саду, в мастерской или просто созерцание окружающего мира уже не приносили в их жизнь удовлетворения. Того, что могло раньше радовать глаз, теперь не существовало, казалось, и днём все это было спрятано, как ночью. Бич рассвета подгонял каждого к своему рабочему месту. Даже за подаянием можно было не успеть, замешкавшись по дороге. Постепенно улицы наполнялись шумом тяжёлых повозок, голосами зазывал и глухим перезвоном инструментов многочисленных ремесленных мастерских. Медленно раскручиваясь, маховик городской жизни к полудню набирал свои максимальные обороты.

Здесь все давно перемешались: торговцы, путешественники, крестьяне, мастеровые, рыбаки, военные, зеваки, мудрецы. И даже боги тоже спустились к людям, чтобы пропасть в этом хаосе. Но ещё одна обязанность лежала на всех гражданах города – соблюдение традиций, доставшихся им в наследство от предков. Периодически они вынуждены были сообща решать накопившиеся вопросы управления, установления новых законов и выносить решения суда. На этом долгое время держалось всё могущество и совершенство города, никто не имел права избегать возложенной на него ответственности. В назначенный вечер агор (площадь городской торговли) становился местом народного собрания, где в спорах и кипении страстей рождались изменения в организации общественной жизни. Город тем временем разрастался, и всё теснее становилось на этой площади, а может, даже и не в этом было дело, просто многим горожанам хотелось быстрее покончить с потоком бесконечных проблем и вернуться домой после тяжёлого трудового дня. Там наверняка ждали готовый ужин, дети и жена, которая непременно пожурит мужа за никчёмную задержку, а перед сном они вместе, звеня монетами, не спеша подсчитают свой наторгованный доход.

И вот однажды явился на агор Некто, неся людям зачатки нового мышления, и сказал им, что он может избавить их от лишних мучений в управлении городом взамен на чистую безделицу – десятину от их доходов. Люди задумались и как истинные коммерсанты начали торговаться – ведь и он им должен за это что-нибудь. Тот самый Некто, выслушав их разноголосье, расчувствовавшись и пустив слезу, ответил просто:

– Люди добрые, достойные своих богов, верьте в меня и в моё честное слово! – замолкли они, переглянулись:

– А ведь и вправду, нет среди нас нечестивцев, каждый достоин, почему бы и нет! – и поверили.

– И то верно, – сказали они, – разве вера людская имеет ценность? Вера, она же от добра исходит – нет ей цены в деньгах. – Так и решили. Только не знали они, что тот, кто не хочет отстаивать свое право, лишится его.

Так появились у обывателей города свободные вечера, когда они испытывали большее удовольствие, пересчитывая свои золотые, серебряные и медные монеты, накапливая в своих домах добро, и люди перестали вспоминать о том, что было прежде и кто они есть на самом деле.

Постепенно и храмы всё больше начали тяготить их своими ритуалами и традициями. Лишь необходимость просить у богов хороших урожаев, приплода скота, удачной торговли, здоровья домочадцев, уничтожения врагов, красивой любовницы или молодого любовника вынуждала людей посещать храмы и делать подношения. Жрецы, в свою очередь, всё больше превращались в прорицателей, блюстителей нравов и хозяйственных администраторов. Вскоре никто и не заметил, как святые таинства сменились вакхическими мистериями с фанатичным почитанием Бахуса. Неистовство в молитвах богам разрешалось наряду с неистовством вакхического восторга в песнопениях и пронизанных эйфорией танцах. Тех, кто должен был быть истолкователем и посредником между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям – наказы богов и вознаграждения за жертвы, заменили всякого рода «мудрецы». Новые гении слова с готовностью брали на себя обязанности всяких прорицаний, жреческого искусства и вообще всего, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Боги устали от однообразных меркантильных запросов к ним и скудости даров своих почитателей и, в конце концов, покинули свои прежне обиталища. Люди давно уже свыклись со своими простыми земными потребностями, которые были незамысловаты, но вместе с тем удобны и практичны. Всё, что надо было человеку для жизни, в большей или меньшей степени, находилось тут же, рядом с ним, это и было предметом его радости. Сыт человек – и уже хорошо. Нашёл счастье в плотской любви, так это просто удача. А главное, чтобы не было войны, и тогда первых двух потребностей вполне достаточно. Тем и довольствовались люди в последнее время, тем и гордились, как высшим достижением своей цивилизации….

Жил, однако, среди них один чудак, которому совершенно не было нужно того, к чему стремилось большинство. Никто уже не помнил, откуда и когда он появился. Просто однажды он прикатил на окраину городского рынка огромную бочку и поселился в ней, как в доме. А вскоре и вовсе стал своим, и постепенно превратился в очередную достопримечательность города. Вечно грязный, в лохмотьях, он слонялся по городу с утра до вечера, разговаривал с людьми и спрашивал их о чем-то, но его никто не понимал.

– Постой! – хватал он за руку прохожего. – Хочешь ли ты знать….

– Отстань от меня, – отвечал тот, – твои пустые речи не наполнят мой кошелёк. Что проку от твоих речей. – И торопился удалиться по своим неотложным на этот день делам.

– Зачем же ты живёшь, если не заботишься, чтобы хорошо жить? – говорил он отмахнувшемуся от него, словно от назойливой мухи, очередному встречному.

«Кто они такие, – думал он, – чего хотят и для чего живут? Неужели то, чем они живут, это всё, что им нужно? Может быть, они просто не понимают, кто они такие, не знают, что есть нечто большее и более достойное их самих».

Он шёл к ним и говорил, говорил, говорил… Его замысловатые речи возбуждали прохожих, озадачивали простотой суждений, но и заводили в тупик.

– Да ну тебя, – чаще всего был их ответ, – делать тебе нечего, что ли? От твоих слов точно нет никакого блага.

– Постойте, – кричал он им вслед, – о каком благе вы говорите? Ведь истинное благо не в вещах! – но каждый продолжал дальше следовать своим путём…

Тем утром знакомый луч солнца, проникнув сквозь щель в рассохшейся бочке, ласково трепал его свободную от зарослей волос щёку. Наступал новый день, а значит, его ждали новые встречи и, возможно, одна из них будет неповторимой или судьбоносной. Непременно это должно было случиться. Не может же быть, чтобы он так и не встретил Его, он верил, что это непременно случится. Нет… он это знал – они рано или поздно встретятся.

Новое утро явно было необычным. Странный сон, обрывки которого он пытался соединить, были тому подтверждением. Он сел и попытался его вспомнить.

– Точно, я видел Его, – пробормотал он, – это был тот, кого я ищу. Что же Он мне сказал? Да, да! Он точно дал мне понять, что Он уже здесь!

С этой мыслью он схватил стоявший рядом ночной фонарь, зажёг его и вылез из бочки. Он выпрямился во весь рост, хрустнув застоявшимися за ночь суставами и, более не задумываясь, держа в руке фонарь, быстрым шагом направился на заполнявшийся людьми рынок.

– Верно!.. Он должен будет сюда прийти! Ведь не будет же Он прятаться от людей в каком-нибудь пустынном месте? – пытался убедить он сам себя.

Уверенным шагом он шёл сквозь толпу, светя путеводным фонарём. Люди расступались перед ним, пропуская в самую её гущу, но несколько человек окружили его, не понимая его поступка и говоря меж собой:

– Что же опять затеял этот чудак?