Тень, дракон и щепотка черной магии

Но сейчас Альберто переполошился не на шутку. Неужели его тоже ждала судьба ненавистного всем злодея? Кто властен над кем – не поработит ли его черная магия, не заставит ли она его делать нехорошие вещи?

Он сделался замкнут и пуглив, жизнь потеряла всякую прелесть.

В один из таких темных дней его разум осенила зловещая догадка: а не содержатся ли ответы на все его вопросы в той самой запрещенной книге? Не найдет ли он там спасительное средство, не рассказано ли там, как изгнать черную магию из своего организма? Оправдывая свой обман необходимостью, Альберто снова стал украдкою почитывать книгу в черном переплете.

Его занятия становились все более продолжительными. Первый раз он пробежался по оглавлению и, не найдя ничего подходящего, спрятал книгу обратно и не прикасался к ней целую неделю. В конце концов ему подумалось, что от волнения он мог проглядеть нужную главу, и, дождавшись ухода профессора на прогулку, он прочитал оглавление более внимательно, не пропуская ни буквы. Ничего. Тогда Альберто с отчаянной решимостью принялся вычитывать каждую главу, убедив себя, что решение всех его проблем находится где-то в тексте. С каждым разом он узнавал все больше и больше невообразимых заклинаний, эффект от которых не привиделся бы ему даже в самом страшном из кошмаров. Но спасение так и не приходило. Вскоре первоначальная цель всех его изысканий позабылась, и лихорадка запретного затмила все. Его знания приумножались, но он не решался проверить их на практике. Вместо этого он, сам не понимая, зачем и почему он это делает, запоминал древние руны и тщательно заучивал особенности и последствия каждого из заклинаний. Он не осмелился вести конспект, но память, обычно такая ненадежная и сумбурная, уверенно принимала предложенная и обещала ему: я не подведу.

Через несколько месяцев книга была полностью поглощена.

Альберто не мог выносить взгляда своего наставника. Встречаясь глазами с Юргеном-Браксом, он виновато прятал взор и придумывал глупые оправдания, только бы не оставаться с профессором в одной комнате дольше положенного вежливостью. Занятия на открытом воздухе становились все более редкими, а вскоре и вовсе прекратились. Юрген-Бракс попытался убедить себя, что Альберто наконец-то смирился со своей неспособностью к магии и нынче сосредоточится на более мирском призвании, но странное поведение ученика и его нервозность беспощадно шептали волшебнику о тяжелой правде.

Прошли осенние дожди, пришли холода, зима укутала лес в белоснежное покрывало и оставила двоих дракончиков в заточении наедине друг с другом. Нет на свете ничего невыносимее терзаний чувствительной совести.

Каждый бесконечный вечер усаживаясь за стол и глядя, как умиротворенный Юрген-Бракс подергивает себя за ус и мерно потягивает чаек, Альберто испытывал такие страдания, которые не сулили даже самые зловещие из выученных им заклинаний. Долго это продолжаться не могло. В один из таких вечеров он выпалил все начистоту и, понурив голову, зарыдал, спрятав морду в трясущихся лапах.

Юрген-Бракс невозмутимо выслушал эту исповедь, не моргнул и глазом, и, молча облокотившись на подоконник, стал смотреть на падающий снег. Он не нашел в себе сил удивиться – нельзя удивиться тому, чего ждешь.

Они не сказали друг другу ни слова, но каждый знал, что время пришло. На следующие утро Альберто собрал свою котомку и, оглянувшись на прощание, всхлипнул и вышел навстречу метели. Юрген-Бракс не обернулся: как и накануне, он смотрел в окно.

Путь домой был неблизким.

Альберто, продираясь сквозь густые сугробы и кутаясь в дырявый отцовский плащ, перебирался от одного постоялого двора к другому. Денег у него не было, поэтому он лишь грелся в общей гостиной и потом опять обреченно возвращался на тракт и брел дальше, сквозь пургу и снег. Он вернулся домой униженный и замерзший, жалкая тень самого себя. Отец, ожидавший увидеть триумфальное возвращение опытного чародея и уже заготовивший укорительно-прощающую речь, молча сжал губы и решил не задавать лишних вопросов. Все и так было предельно ясно.

Альберто отогрелся, выспался, и жизнь, незваная гостья, потихоньку стала возвращаться к нему. Рядом не было ничего, что напоминало бы ему о неудаче. Да, он с треском провалился со всех точек зрения – запятнал совесть и опозорил профессию. Но! Он выучился грамоте, а Юрген-Бракс был сейчас далеко-далеко, за тысячей холмов и сугробов. Нужно было двигаться дальше, не оглядываясь назад. Время от времени он припоминал то или иное заветное словечко, и черное заклинание было готово сорваться с его уст, но всякий раз он вовремя сдерживался и объяснял минутную задумчивость загадочной улыбкой. Все реже и реже приходилось ему волноваться, все реже заклинания норовили сорваться без спросу; но память была крепка.

Восстановив силы и обдумав свое положение, Альберто направился прямиком во дворец и заявил о желании устроиться на государственную службу. Недоверчиво смерив его взглядом, помощник помощника начальника помощников начальников канцелярии предложил дракончику задание на проверку. Альберто, собравшись с духом, поразил всех своей каллиграфией и был тут же отряжен в табличный департамент. Так каждый день стал похож на предыдущий.

Изнывая от скуки, Альберто старательно выводил странные цифры в ничего не значащих ячейках, вздыхал, получал жалование и отправлялся домой. Долгие месяцы обучения у профессора Юргена-Бракса стали казаться сном, решительно невозможным и хрупким на фоне твердой, существенной обыденности, которая теперь захлестнула его с головой. Про себя Альберто роптал, но вера, а вместе с нею и желание изменить свою участь, оставили его под гнетом повседневности и забот.

Присцилла вернула смысл его жизни.

Это был дождливый день, серый и неприкаянный. Такие дни обычно не сулят ничего хорошего, но ведь счастье, как и беда, все приходит неожиданно. Она ошиблась дверью – она искала кабинет своего папеньки, начальника департамента кисточек и акварели, и нечаянно набрела на чужой этаж и открыла чужую комнату. Все дракончики с подозрением покосились на нее, но не Альберто – того словно молния поразила.

Она стояла в дверном проеме и удивленно обводила взглядом комнату, а потом, осознав свою ошибку, молвила, нежным, бархатным голоском:

– Ой. Простите милосердно. А это не департамент кисточек?

Обычно застенчивый, Альберто, неожиданно для всех и самого себя в первую очередь поднялся с места и, подойдя к незнакомке, вызвался проводить к месту назначения. Она удивилась, но не смогла отказать. Вместе, они скрылись в коридоре. Так начиналась большая любовь.

За несколько лестниц и два холла, что отделяли департамент табличек от кабинета батюшки Присциллы, они обсудили все на свете и поняли, что созданы друг для друга. Последовали тихие вечера в Королевском парке, встречи у фонтана и прогулки под луной, клятвы.

И сейчас, сидя напротив профессора Юргена-Бракса в его хижине и греясь в теплом сиянии камина, Альберто вспоминал. Все это великолепие в один миг оказалось под угрозой. И не только для него одного.

***

– С чем пожаловал? – сухо повторил волшебник, когда оба дракончика расположились за чайным столиком у окна, и Альберто была выдана глубокая кружка с душистым травяным чаем.

Альберто думалось очень медленно. Он задвинул свое прошлое на самые задворки памяти, и сейчас он будто бы оказался во сне, где разом ожили все позабытые невинные минутки. Он вздохнул.

– Ты натворил что-нибудь? – спросил Юрген-Бракс. – Я не хочу иметь ничего общего с твоими шалостями… Альберто.

Имя ученика прозвучало на его устах непривычно и странно, как будто он пробовал лапой, не слишком ли холодна вода в реке.

Альберто молчал.

– Ты же знаешь, – продолжил профессор, – что мне следовало доложить о тебе Академии. У тебя нет допуска к запрещенным книгам, и ты, да и я вместе с тобой, серьезно преступил закон. Но я не выдал тебя, понадеявшись на твою совесть. В которую, несмотря на весь ужас твоего злодеяния, я продолжал слепо верить. Но что ты вытворил на этот раз? Я теряюсь в догадках, юноша.

Казалось, что Юрген-Бракс решил высказать все недосказанные слова именно сейчас. Он как будто копил их годами, и был вот-вот готов разразиться еще более гневной и трогательной лекцией. Что ж, Альберто заслужил такую трепку. Он собрался с духом:

– Я пришел просить вас о помощи.

– Это я понял, – отмахнулся профессор. – Но я не могу тебе ее обещать, мой у… мой гость. Хм! Кхе!

– Посмотрите на это…

Альберто извлек древний свиток из недр своей котомки и протянул его волшебнику.

– Хм! Бумажка! – кашлянул Юрген-Бракс и взял в лапы пергамент. Как только он прочитал несколько строк, его взгляд преисполнился ужаса, а лапы задрожали.

– Откуда у тебя это? Зачем ты показываешь эту… эту мерзость мне?

– Это не мое! – запротестовал Альберто, которому сделалось обидно оттого, что его снова заподозрили в темных делах. – Оно попало ко мне нечаянно! Этот пергамент подложили в стопку с табличками на работе, а потом попытались его вернуть, но я спрятал его и отнес к вам!

– Минотучку! – успокоил его Юрген-Бракс. – Давай по порядку. Выдохни!

Альберто выдохнул и не спеша рассказал все, что ему было известно. Юрген-Бракс глубокомысленно подергал себя за ус.

– За тобой нет слежки? – спросил волшебник, подумав.

Альберто покачал головой.

– Я никого не заметил, и я выдвинулся в путь сразу, как только лист оказался у меня.

Удивительно, какими правильными казались эти решения сейчас, хотя дались они с трудом и сомнениями. Все было бы несравненно проще, если бы в каждой ситуации было с кем посоветоваться.

– Но это ничего не значит – это значит лишь то, что тебе никто не попадался на глаза, – справедливо сообразил волшебник. – Стало быть, полностью исключить слежку мы не можем. Хм! Нужно смутить преследователей, намекнуть им, что они пошли по ложному следу!

– Но как? – взмолился Альберто, – если они следовали за мной всю дорогу, они наверняка знают, что я что-то утаил! Но если бы я остался в городе до вечера, они бы нашли меня еще раньше! Если «они» действительно существуют…

– Сомневаться не приходится, – отрезал Юрген-Бракс, – издревле группы непорядочных дракончиков жаждали овладеть секретами черной магии, но их останавливало лишь одно!

Альберто затаил дыхание.

– Полное незнание запретных рун! – провозгласил Юрген-Бракс, и Альберто изумленно открыл рот.

– Все учебники черной грамматики сокрыты в библиотеке Академии под наблюдением самых надежных и твердых из колдунов, – продолжил профессор, – но одна книга была передана на личное хранение мне – то был знак высочайшего доверия и строжайший секрет. Никто кроме директора Академии и меня самого не знал о такой договоренности. Потом у меня появился ученик – то есть ты.

Альберто понурил взор.