– Я лучше знаю, чего мне бояться, а чего нет.
– А раньше вы говорили совсем другое, – расстроился Фёдор.
– Да какая разница, что я говорил раньше? Раньше я и думал по-другому. Я верил, понимаете, верил! Я думал, что всё могу изменить, но теперь я понял, глядя на этот несчастный город, что вам нужен уже не доктор, а патологоанатом.
– Но это же только один город, а вы бывали, наверное, в сотне городов.
– Этот город был одним из лучших. Уж если и здесь ничего, то больше практически и негде, а ты…– Василий осёкся.
– А что я?
– Ничего.
– Я делал всё, что мог, я целый месяц только и делал, что разговаривал со всеми и учил.
– Целый месяц! Ха! Если веришь, то веришь всю жизнь, а не год, не полгода, а уж тем более не месяц. Видимо так вы в меня и верили. Но открою вам маленький секрет, так как вы, меня не понимал никто, так чего же мне ждать от остального мира? Я ничего не изменил, только дал тему для разговоров.
– Да я вижу, вы и сами себе не верите.
– Я верил, что я всё делал правильно, но, кажется, я жестоко ошибался, – лицо Василия приняло злой вид. – Я думал, что лучше лично научить одного, чем распинаться перед сотней, но теперь я понял, сейчас человек верит только большинству, человек перестал быть личностью, став всего лишь крошечной частичкой толпы. Никто не убедит толпу, кроме самой толпы.
– О-ой, – Фёдор покачал головой. – Совсем не то вы стали говорить. Вы сильно изменились.
– А что делать, если всё говорит, что я ошибался? Надо смотреть фактам в лицо.
– Каким ещё фактам? – возмутился Фёдор. – Вы же сами говорили, что нет никаких фактов, есть только их понимание, а значит причина вся в вас, вы изменились, не хватило сил не измениться.
– Не переиначивайте мои слова.
– Я и не переиначиваю.
– Ничего вы не понимаете, ничего. Если один путь привёл в тупик, то не надо ломиться в стену, надо искать другой путь. Да и хуже всё равно уже не будет.
– И что же вы собираетесь делать?
– Во-первых, относиться к себе не так требовательно, это всё равно никого не волнует…
– Это, прежде всего, должно волновать вас, вашу совесть.
Василий оставил без внимания эту реплику Фёдора.
– …а во-вторых, буду применять новые методы.
– И какие же?
Василий посмотрел ему в глаза.
– Пойду на телевидение.
– Да вы что, с ума сошли?!
Даже Иван перекрестился.
– Только так, другие пути оказались закрыты.
– Но вы же сами говорили…
– Я же сказал, это последний вариант, всё равно другого пути нет.
– Можно же и дальше…
– Нельзя! – чуть ли не закричал Василий. – Мне надоело шляться, мёрзнуть и надрывать глотку, это же всё равно никому и даром не нужно!
– Вы же пропадёте! Станете таким же шарлатаном, каким был я…
Василий не на шутку разозлился.
– Ты, какой-то человечек, который возомнил, что он всё знает! Я, понимаешь, только я могу судить о себе, потому что больше мне нет равных, ясно? Я знаю, что я делаю и не хрен меня учить, не дорос ещё.
Тишина.
Фёдор сидел, обхватив голову руками, Иван вообще не понимал, что происходит. Василий зло смотрел на стену и иногда постукивал кулаком по столу.
– Завтра же я пойду на телевидение, – сквозь зубы процедил Василий. – Я так решил, всё, точка. А все ваши мнения оставьте при себе, мне безразличны мысли червей.
Никто ничего не стал говорить.
– Это конец, – вздохнул Пётр.
– Ну, допустим, ещё не конец, но состояние весьма близкое к нему.
– Паш, ты что, не понимаешь?
– Я всё отлично понимаю.
– Его тёмная сторона начинает одерживать победу, а зло не остановить, оно может только перетекать из одной формы в другую.
– Может быть, он просто сорвался?
– Он не должен, не должен срываться, а тем более говорить такое. Ты видел?
– Конечно, видел.
– Он же стал ставить себя выше других, скоро он начнёт думать, что раз он выше других, значит ему всё можно и тогда конец его совести, а что его в таком случае будет сдерживать?
– Рано ещё об этом думать.
– Что значит рано? Всё, мы проиграли.