– Мало показать, где Солнце, надо ещё научить ему радоваться.
– Интересно, а как теперь будут жить мошенники, если людей перестали интересовать деньги?
– Мошенники всегда были, есть и будут, они-то что-нибудь придумают.
– Это точно, – поддакнул Иван.
– Главное, что люди изменились, пусть пока что меньшая часть, но через несколько лет всё будет по-другому.
– Почему вы так в этом уверены? – Сергей тоже допил чай.
– Зависть. Тот, кто ещё не понял, начнут завидовать новым людям, будут завидовать простоте и насыщенности их жизни, а зависть – главное чувство в развитии общества. Если человек не завидует, то он ни к чему не стремится, а значит, и не развивается.
Иван сделал удивлённое лицо.
– То есть вы хотите сказать, что зависть хорошее, благое чувство?
– Именно так. Развитие – благо, а двигатель развития – зависть.
– Красиво говорите, – покачал головой Сергей. – Всё можете обосновать, даже то, что чёрное – это белое, а белое – это чёрное.
– А нет никакого ни чёрного, ни белого, есть нечто, и как на это нечто посмотреть, так оно и будет. Что бы что-то оценить, нужна мера, эталон, а в чувствах нет никакой меры, значит, чувства нельзя оценить, нельзя сказать, хорошее оно или плохое, не с чем сравнивать.
– А вот убийство – это же всегда зло.
– Как это ни странно, не всегда. Убить одного ради спасения тысячи – это благое дело.
– А я так не считаю, – не согласился Сергей.
– Почему же?
– Если один человек может убить тысячу, значит эта тысяча слабее его одного, а значит, цена этого человека выше цены тысячи людей, и убить его значит убить, например, все две тысячи. Получается, что лучше бы тогда он убил эту тысячу, чем кто-то убьёт его.
– Но…– хотел было возразить Иван, но Сергей продолжал.
– Побеждать должен сильнейший, лучше один сильный, чем сотня слабых. Вот из-за нарушения этих самых основ эволюции, у нас и получается, что миром правят деньги, потому что деньги – оружие слабых.
– Нет, закон эволюции не нарушен, просто у человека идёт эволюция не физическая, а умственная, и не тот выживает, кто сильнее, а тот, кто умнее. И сейчас система ценностей такова, что чем больше денег, тем значит человек умнее, наглее, хитрее, и, следовательно, именно он и должен победить, – заключил Василий.
– Что-то я вас тогда не понимаю. Получается, что деньги – это главная мера ума, поэтому и хотят их больше и больше, чтобы, по сути, показать себя, а причём же здесь тогда всё ваше учение, весь этот духовный мир?
– Ум может развиваться в двух направлениях: или в материальную, или в духовную сторону, сейчас просто страшным образом преобладает материальное развитие, – Василий сделал паузу. – Моя задача в том, чтобы перенаправить это развитие с материального пути на духовный, изменить меру, систему ценностей.
– Хитро.
– Ничего хитрого, переориентировка и всё.
– Ладно, – сдался Сергей. – Вы правы.
Василий отставил пустую чашку.
– Надо идти.
– Вы уверенны?
– Абсолютно.
Сергей и Иван встали.
– Ну что ж, – Василий застегнул на две оставшиеся пуговицы своё старенькое пальто. – Засиделись мы что-то, пора в путь.
Николай Александрович сидел на кухне и, уставившись в одну точку, курил сигарету. Погода была отвратительная: ветер, снег, на дорогах сплошной лёд, а потому настроение было далеко не из лучших. Впрочем, у Николая Александровича последнее время всегда было такое настроение. Татьяна почти совсем перестала с ним разговаривать, а на работе и вовсе поговорить было не с кем. Все мысли были только о Василии.
Прозвенел телефон.
Николай Александрович потушил недокуренную сигарету и неспеша снял трубку.
– Да, – произнёс он.
– Здравствуйте Николай Александрович, это вам звонит Григорий Алексеевич, детектив.
– Я, кажется, вам уже заплатил.
– Не в этом дело, – небольшая пауза. – Дело в том, что я узнал, что вы купили оружие…
– Откуда вы это знаете?
– Не важно.
– Татьяна просила покапать мне на мозги?
– Нет, не Татьяна.
– Неужели?
– И вообще, знать – это моя работа. Так вот, мне хотелось бы предостеречь вас от непоправимых последствий…
– За свою задницу боитесь? Не бойтесь, я скажу, что вы не знали, зачем он мне нужен, тем более, что вы и действительно этого не знали.
– Да не в этом дело. Просто мне жаль…
– Вы ничего не понимаете.
– Я очень даже всё понимаю.
– Я не маленький, чтобы вы меня учили, что хорошо, а что плохо.
– Но убийство – это всегда излишняя крайность.