– Не всегда.
– Я так понял, что вы хотите мстить.
– Значит, всё-таки Таня. Ну, хорошо, да, я хочу отомстить.
– Но этим вы только поломаете свою жизнь.
– Это важнее жизни, это важнее смерти, для меня это сейчас важнее всего. Да и такая жизнь мне всё равно не нужна.
– Ну, вы как из средневековья.
– Честь и совесть всегда были, есть и будут.
– Пора бы уже и забыть эти напыщенные предрассудки.
– Цену человека определяет его честь, и если вы говорите, что это предрассудок, пережиток прошлого, то поздравляю, вам нет цены.
– Не утрируйте. Я…
– Да что ж это, в конце концов, такое? – не выдержал Николай Александрович. – Весь мир, что ли, встал против меня? Что вы все меня отговаривайте? Поймите вы все, наконец, никто и ничто не собьёт меня с намеченного пути, я достигну своей цели, чего бы мне это ни стоило, ясно? Всё, разговор окончен.
Николай Александрович со злостью бросил трубку и, не отходя от телефона, прикурил очередную сигарету.
Ну, вот и тот город, в котором Василий был чуть больше двух месяцев назад. До сего момента они посетили всего несколько небольших городков и деревень, большую часть которых они проходили ранее.
Василий всё больше и больше расстраивался, хотя ему и все падали в ноги и до сих пор говорили спасибо. Никаких изменений, можно сказать, и не было. Всё было исключительно на уровне разговоров, которых было множество, а вот дел никаких. Василий понимал, что ещё месяц-другой, и обо всём его учении забудут, как о страшном сне. Всё осталось на своих местах.
Но, как известно, надежда умирает последней, и пока Василий держался, всё понимание этого пока ещё было скрыто глубоко внутри, хотя оно и силилось выйти наружу. Василий то приуменьшал значение увиденного, то сваливал на то, что это были лишь небольшие деревни, в которых народ, как известно, консервативен, то придумывал ещё что-то, однако ж, смятение никуда не хотело уходить. Главное теперь был этот город. Только на него Василий сейчас и надеялся, веря всеми силами.
Однако, настроение всё равно почти всегда было плохое, это можно было назвать даже депрессией. Все мысли были только о том, что никому-то он не нужен, и что всё его учение – слова на ветер. Город – последняя надежда, пусть и подсознательная. Здесь Василия, помнится, очень хорошо приняли и поняли, здесь остался Фёдор… Если не здесь, то где же ещё?
Василий постучал в тот самый дом, который стоял на самой окраине города.
– Ну, кто там ещё? – недружелюбно ответил голос за дверью.
– Фёдор, это я.
Дверь тут же открылась, и на пороге показался улыбающийся Фёдор.
– Ну, наконец-то! Проходите, проходите.
Василий вошёл, Иван и Сергей следом.
Они все поприветствовали друг друга.
– Замёрзли, наверное?
– Терпеть можно.
Фёдор стал суетиться с ужином.
Василий устало сел на стул и вздохнул.
– Ну, рассказывай, Фёдор, как тут дела, что нового?
– Да, честно говоря, всё по старому, – Фёдор поставил ужин разогреваться и сел напротив Василия. – Ничего не изменилось, – он развёл руками и отвёл взгляд. – Все ходят и твердят, что вот мол, как надо жить, но никто и ничего не делает.
Василий подавлено опустил голову и вздохнул. Через некоторое время он повернулся к Сергею.
– Деньги есть?
– Откуда?! – возмутился Сергей.
– Ладно тебе, сходи, купи чего-нибудь.
Иван не стал ничего говорить. Василий грустно стал смотреть куда-то на стену.
Фёдор удивлённо посмотрел на Василия.
– Откуда это у вас появились деньги?
– Кто что подаст, – совершенно равнодушно ответил он.
– И много подают?
– Не знаю, не считал. Мне это не интересно.
– Но ведь раньше вы в принципе не хотели брать плату.
– Да какая разница? – вспылил Василий – От нескольких рублей ещё никто не обеднел, а мы хоть с голоду не сдохнем.
– Но сам факт.
– Мне эти деньги всегда чуть ли не силой всучивали, а я всё хотел остаться святым, только никому это, оказывается, не нужно.
– Ну почему же не нужно?
– А кому?
– Людям.
– Покажите мне таких людей.
Фёдор ничего не ответил.
– Вот именно.
– А не боитесь, что это вас засосёт?