Полное собрание сочинений. Том 3

Во-первых, я приведу принципиальное деление на макросоставляющие и микросоставляющие. К макросоставляющим я отношу такие составляющие, которые сами могут служить образом. К примеру, у стола, как цельного образа, макросоставляющими могут являться «цвет», «ножка», «крышка» и т.д. Т.е. составляющие, которые можно выделить из образа, как отдельные образы. К микросоставляющим я отношу такие составляющие, которые не осознаются и образами служить не могут. Микросоставляющие, по сути, есть то, из чего состоит и макросоставляющая и, естественно, сам образ. Ввиду их необразности, проявлению, по крайней мере из простого наблюдения, они не поддаются, и здесь я сказать ничего не могу, хотя что они есть – можно утверждать с полной уверенностью (из чего-то ведь образы всё же состоят: химические ли это вещества, электрические импульсы, какие-то неизвестные полевые взаимодействия и т.д.). Отсюда, далее под составляющей, по умолчанию, я буду понимать только макросоставляющую, оставив микрососттавляющую за пределами данной работы.

Здесь может возникнуть некое недоумение, по поводу того, как части образа могут так же являться образами, это ведь указывает на нецелостность образа вообще, а не только в его структуре. Однако, это недоразумение можно искоренить простыми примерами. Например, картина, где нарисованы какие-то предметы или вообще некое представление с заключенными в него предметами (фильм, спектакль, вообще любое созерцание) представляется как нечто цельное, как отдельная картина, отдельная сцена. Но ведь мы можем и разбить эту картину или сцену на части: нарисовано дерево, поле, облако…. На сцене стоит актриса, актер, стол, два стула… Как видите, части, не воспринимаемые отдельно, являющиеся целокупностью, всё же, при желании, можно разделить, получив отдельные образы, т.е. отдельные целокупности.

По сути дела речь идёт о целостной системе, со всеми вытекающими отсюда следствиями. Т.е., что хотя целостную систему и можно разложить на её составляющие, однако при извлечении хоть одной из составляющих целостной системы данная система потеряет все свои специфичные свойства. Впрочем в синергетике данный вопрос рассмотрен достаточно полно и подробно останавливаться на нём я не буду.

Наиболее наглядный пример – это словообразование. Мы воспринимаем слово целым, а не как совокупность букв, в свою очередь, мы можем разбить слово на буквы, которые так же являются целым, но составляющим более крупного образа – слова. Точно так же слова могут служить составляющими предложения, которое так же воспринимается как целое, как некая мысль. Предложения – составляющие речи, речь, допустим, составляющая книги и т.д. Никакой проблемы здесь нет; составляющие целого, которые так же могут быть целыми, не такая уж и редкость даже в обыденной жизни.

В то же время составляющая образа (макросоставляющая) так же всегда потенциально есть образ, что, впрочем, очевидно. Отсюда, далее я буду оперировать и категорией «образ», и категорией «составляющая», однако всегда подразумевая под последней так же образ, но заключенный в собственно образе, как его часть. Но всё же (дабы вернуть всё на свои места), в мышлении образ всегда целостен, он воспринимается целостным, в то время как выделение из него отдельных образов – это частность и в мышлении такие операции встречаются не так уж и часто, хотя, бесспорно, они и существуют.

Взаимодействие образов

Теперь, когда более или менее рассмотрен образ, для дальнейшего исследования сознания, необходимо обратиться непосредственно к взаимодействию образов, что, в сущности, и есть мышление. О взаимодействии образов было уже предварительно сказано и установлено, что мышление происходит посредством отдельных мыслительных операций, которые есть не что иное, как причинно-следственная связь между образами, т.е. некая взаимосвязь образов. Однако сама эта взаимосвязь, ее суть, принципы и законы, рассмотрены не были, что и будет рассмотрено в данной главе. Как уже было отмечено, взаимодействие между образами идет по их составляющим, хотя и последние тоже могут служить образами и иметь, в свою очередь, свои составляющие, однако суть от этого не меняется: взаимодействие всегда идёт между составляющими образа. Если образ не имеет составляющих (как бы конечный образ), он, судя по всему, участвует в мышлении как составляющая. Иначе, «голые» образы, вроде «цвет» или «звук», были бы немыслимы, ведь они ни с чем не связаны. Однако это не так; эти образы есть, а значит они всё же взаимодействуют с прочими составляющими, являясь, по предложенной мною классификации, именно составляющими. Впрочем, если вы станете утверждать противоположное, суть от этого не изменится; это, в конечном счёте, всего лишь слова.

Итак, я считаю, что образы относятся друг с другом, т.е. вызывают один другого или вообще каким-либо образом взаимодействуют по пересекаемости составляющих образов. Т.е., при наличии у некоего образа свойства, характеристики (что есть составляющие для данного образа) схожей или идентичной свойству, характеристики другого образа, уже наличествующего в сознании, то данный образ проявляется. Это как бы «ассоциации» (на психологическом уровне понимания). К примеру, цепочка образов «белое небо» ? «белое платье» ? «платье короткое» ? «Маша в коротком платье» ? «Маше восемнадцать лет» ? «а мне двадцать один год». При этом ясными, открытыми нам здесь могут быть только образы «белое небо» и затем, сразу, «а мне двадцать один год», что создаёт иллюзию отсутствия ассоциаций и, как следствие, кажимость возникновения спонтанных мыслей, что, в свою очередь, намекает на управляемость «мною» сознанием. Впрочем, как было установлено, последнее невозможно.

С точки зрения работы как таковой мы можем представить такую пересекаемость следующим образом: первый образ – 0100 0110, второй образ 1000 1101. По этим одинаковым битам будет пересечение и чем больше такое пересечение (чем больше одинаковых комбинаций), тем ближе образ, а значит, забегая вперёд, тем больше будет распространяться на него приоритет исходного образа (об этом далее). Правда здесь остаётся неясным, почему из огромного количества ассоциаций в сознании проявляется только одна или несколько и тем более не ясно, почему зачастую ближайше ассоциируется такой образ, который по идее или мало связан с исходным образом или напрямую не связан с ним вообще. Однако разрешение этих принципиальных вопросов будет предложено опять же позднее.

Как видите, образы вызывают один другого и взаимосвязаны друг с другом по средству пересекаемости, которую можно так же назвать «по ассоциациям». При этом я выделяю, по сути, только один вид ассоциаций: ассоциации по схожести. Никаких иных ассоциаций в сознании быть не может. Связано это с тем, что во всех других видах ассоциаций (сколько бы их ни существовало), например в ассоциациях от противного, задействован смысл, в то время как смысл есть всегда «уже-интерпретация», сам же образ, что очевидно, сам себя интерпретировать не может, ибо для этого уже нужны другие образы.

Следует так же отметить, что составляющими образа, что очевидно, могут служить не собственно составляющие «картины», но и составляющие совсем иного свойства. Это могут быть такие составляющие, как время, место, скорость (если это динамический образ), настроение, создаваемое данным образом и т.д. Естественно, что и по этим составляющим так же может быть пересекаемость, ведь и это тоже свойства, тоже какая-то информация.

Итак, мышление идёт по причинно-следственным связям между образами. Причинно-следственная связь представляет собой пересечение составляющих образа-причины и образа-следствия. Образ появляется (или приобретает приоритет) в сознании именно за счёт этого пересечения. Из этих появляющихся и исчезающих образов, а так же их пересечения друг с другом и складывается мыслительная цепочка и далее всё мышление. Пример типичной мыслительной цепочки уже был приведён.

Из всего вышесказанного можно вывести принцип получения новых образов: это замещение составляющей одного образа составляющей другого (самим образом). Если взять вышеприведённый пример, то новый образ будет 0100 0110 + 1000 1101 = 1000 0110. Это к примеру «белый стол» + «синяя ваза» = «синий стол» (новый образ). Если новый образ будет иметь достаточный приоритет, то он укрепится в процессе мышления, а затем и в памяти, в противном случае он исчезнет, может быть, так и не став нам видимым. Впрочем, здесь я снова забегаю вперёд; по идее эту часть главы следовало бы писать после введения понятия «приоритет», однако даже если сейчас будет что-либо неясно, после прочтения главы «приоритет» можно вновь вернуться сюда.

Если же далее приоритет одного из образов падает, до установления прочной взаимосвязи между ними, взаимодействие прекращается, образы напрямую друг к другу перестают относиться, что означает прекращение существования нового образа.

Из такого принципа формирования образа можно сделать вывод, что новые образы у нас формируются очень часто, но так же часто и распадаются, т.к. теряется приоритет одного из них или сразу всех, т.е. взаимодействие прекращается. Потому новые образы, я думаю, в подавляющем большинстве случаев так и не получают достаточный приоритет для прохождения в отображающую часть (да, опять «забегание») и остаются нам неизвестными.

Как именно пересекаются образы на уровне микроструктуры, мы опять же сказать не можем, т.к. микроструктура сейчас для нас абсолютно непрозрачна. Все это, конечно, может опять же вызвать вопросы, но обратимся вновь к обыденному примеру. Возьмем компьютер, экран, где имеется картинка – это первый образ, составляющие этого образа – пусть дом, дерево, лужайки. В конечном итоге мы придем к пикселю, который имеет такие характеристики, как цвет и глубину цвета, для простоты отбросим глубину, то есть, характеристикой пикселя будет только цвет – здесь это конечная составляющая. Из красного, например, в зеленый, цвет переходит посредством каких-то, какой-то логической операции, но какой? Всё! Не зная принципов работы компьютера, на этот вопрос ответить невозможно. Грубо говоря, макросоставляющие заканчиваются, далее исследование невозможно. Микросоставляющими в компьютере, в конечном итоге, будет служить определенная совокупность «лог.0» и «лог.1», именно между ними идут логические операции, именно они в конечном итоге определяют цвет пикселя, а не так, что «цвет 1» + «цвет 2» = «Цвет 3». Образно, это верно, но для микроуровня это неверно категорически; здесь вообще нет никаких цветов, здесь есть только нули и единицы. Приблизительно ту же картину мы наблюдаем при исследовании сознания: мы знаем, что такое образы и как они взаимодействуют, но что они есть как рабочие элементы, как они устроены, мы не знаем.

Отвлекаясь от темы, скажу, что исследование психики человека вообще похоже на исследование устройства компьютера глядя только на его монитор. Да, исследуя таким образом, мы можем сказать, что компьютер работает логическими операциями, что существуют определенные виды файлов, что одно действие вызывает другое, что существует определенная иерархия и проч. В конце концов, мы можем додуматься до того, что компьютер имеет долговременную память, оперативную память, микропроцессор, устройства ввода-вывода и т.д.. Но так мы никогда не додумаемся ни до регистров, ни до счетчиков, ни до дешифраторов… не говоря уже о том, какие логические операции и как происходят в этой машине. А потому, возвращаясь к сознанию, далее проявлений основных принципов работы сознания углубиться невозможно.

Но эти общие принципы верны! Мы можем утверждать это с полной уверенностью. Если мышление автономно, т.е. образы управляют сами собой (в этом можно быть абсолютно уверенным), то взаимодействуют они по причинно-следственным связям, т.е. вызывают один другого (так же абсолютная уверенность). Как образ может вызывать другой образ? Только как-то относясь к нему. Относясь – значит имея что-то общее. Имение общего означает пересекаемость. Следовательно, мышление идёт за счёт пересекаемости образов. И это, как вы и сами понимаете, так же можно утверждать со всей уверенностью; иное немыслимо. Образы взаимодействуют (т.е. человек мыслит) за счёт пересекаемости. И точка!

Погрешность образа

Ранее, поверхностно, было сказано о погрешности образа, которую я так же назвал субъективностью образа и, в некотором смысле, неконкретностью, которая заключается в личностном понимании образа и отсутствии четких границ между образами. Например, для одного вот этот, конкретный голубой – это сам голубой, для другого – это уже светло синий, и если спросить у кого-нибудь из них, где кончается голубой и начинается синий, вряд ли кто ответит. Т.е., образы разные, но четких границ между ними нет. Так же, если касаемо предметов, ранее был приведен пример с большой табуреткой и маленьким столом. Теперь относительно составляющей.

Ввиду того, что я рассматриваю только макросоставляющие, все ниже– и вышеуказанное можно отнести и к образам, поэтому для примера я буду использовать образы, которые, само собой, могут служить и составляющими. Т.е., если я говорю о синем и голубом, как образах, то же самое относится и к синей и голубой куртке, что уже является другими образами, но как составляющие имеет предыдущие образы.

В принципе, погрешность заключается в микроструктуре, и в виду ее непрозрачности, я буду для примера оперировать абстракцией. Из того, что образ имеет погрешность, вытекает, что он неконкретен, «размыт». Проиллюстрировать это можно следующим примером. Если обратиться просто к математике, то голубой это, например, 0…9, а синий 8…12, отсюда 8…9 относится и к голубому, и к синему. Можно представить и немного по-другому: голубой 7 + 2, синий 10 + 2. Все это, конечно, образно, может быть, даже слишком образно; дальше общего смысла здесь дело не идет, но и из такого представления, можно сделать ряд выводов.

Прежде всего, если говорить о самой погрешности, погрешность эта, надо полагать, случайная (на то она, вообще-то, и погрешность). При чём случайная, конечно, в первом приближении, т.е. на уровне психологии, однако не на уровне каких-то элементарных взаимодействий, впрочем которые непосредственно ни к психологии, ни к данной работе отношения не имеют. Это видно хотя бы из того, что в один момент этот цвет нам покажется синим, в другой – голубым; мы можем вспомнить о чем-то синего или голубого цвета, при этом, не осознавая какой это цвет именно, и в каждое мгновение составляющая будет меняться. Это варьирование произвольно, случайно (ещё раз: случайность на психологическом уровне понимания).

Теперь, что касаемо проявления и значения этой погрешности в работе сознания. Само собой, и об этом уже было сказано, из-за погрешности неясен сам образ, но как влияет погрешность на взаимодействие образов? Влияние же здесь достаточно значительное. Допустим мыслительная операция дошла до образа «голубой», вернее даже неясный голубой. Но такой «неясный голубой» со значением «9» есть так же и «синий»; так как же дальше пойдет мыслительная операция: от «голубого» или от «синего»? Это вопрос случайности. Например, если от «голубого», человек в следующее мгновение представите небо, если же от «синего», представит, допустим, свою машину. Машина же и небо, как образы, уже не пересекаются, и далее мышление пойдет уже по какому-то одному, конкретному направлению. Это можно проиллюстрировать следующим образом (рис. 3)

Рисунок 3 – Влияние погрешности на ход мышления

Последствия же такой случайности могут быть какими угодно. Например, если пойдет от «синего», я вспомню, что машину мне разбили, разозлюсь, расстроюсь, произойдет нервный срыв, у меня случится инфаркт, я умру и человечество не узнает нового типа двигателя, который я придумал бы через десять лет, из-за чего… Если от «голубого», я вспомню небо, увижу, что на улице хорошая погода, мне станет приятно, и я в порыве чувств решу простить свою девушку, на которой через год женюсь, она нарожает мне детей, которые… Таким образом случайность, всего лишь в одной мыслительной операции, погрешность всего лишь одного образа, может изменить целый мир (хотя бы чисто теоретически).

Тот факт, что образы пересекаются за счёт погрешности значительно расширяет спектр тех образов, которые исходный может вызвать или на приоритет которых он может повлиять. Чтобы образы пересекались вовсе не обязательна 100% идентичность составляющей, достаточно и некоторой «похожести». Так, если уж продолжать с цветом, образ «мясо» может вызвать образ «будильник»: мясо красноерозовая ручка с синим колпачком голубой будильник. Как видите, идентичность здесь нет, но пересекаемость за счёт погрешности налицо. И это, заметьте, погрешность только зрительных образов. С другими образами, а особенно относящимися к социальной жизни, к общению, эта погрешность (за счёт непонятливости и неконкретности) порою столь велика, что человек, в зависимости от состояния сознания на данный момент времени, может вести себя совершенно по разному (даже в, казалось бы, одинаковых ситуациях); потому что образы будут вызываться разные. Так что, пересекаемость за счёт погрешности – это достаточно серьёзное явление.

Виды образов

До этого момента я оперировал такими понятиями, как «зрительный образ», «речевой образ», «слуховой образ» и т.д. Все эти понятия (виды образов) у меня мало чем (а вернее – ничем) отличаются от общепринятого. Можно было бы вообще все эти виды проигнорировать. Но в тоже время, раз уж я говорю на эту тему, исходные пункты должны быть обозначены; банально, но надо. Как и абсолютное большинство психологов, я выделяю следующие виды образов:

1) Зрительные образы. Пожалуй, самые распространенные, так как, до 80% информации человек получает именно через зрение. Представляют они собой, как бы, «картины» объектов, явлений, свойств, ситуаций и т.д. Особого разъяснения этот вид образов, я думаю, не требует.

2) Обонятельные образы. У человека малозначительны, мышление по ним практически не идет. Представляют собой информацию о запахах. И т.к. обоняние у нас развито очень слабо, эти образы обладают, пожалуй, наибольшей погрешностью.

3) Вкусовые образы. Так же малозначительны. Представляют собой информацию о вкусах.

4) Осязательные образы. Деление этих образов можно провести по видам рецепторов: температурные, химические… (здесь я явно не знаток). Кстати сказать, в мышлении эти образы задействованы относительно мало.

5) Слуховые образы. Более распространенные, нежели обонятельные, вкусовые или осязательные. Представляют собой, что очевидно, информацию о звуках.

6) Внутренние образы. Связаны с ощущением положения собственного тела. Действительно, я могу сказать, что вот сейчас, я сижу, сейчас у меня рука зажата в кулак и т.д., даже, если я ничего не осязаю и не вижу. Бесспорно, такой вид образов существует.

7) Речевые образы. Выделение их в отдельный вид спорно, их вполне можно отнести к слуховым, но речевые образы могут быть и специфическими зрительными (при чтении), хотя и с дальнейшей внутренней трансформацией в слуховые. В то же время речь есть знаки. Слово – это знак, в то время как все остальные виды образов собственно знаками не являются (хотя и могут таковыми быть). Те же слуховые образы – это информация о каком-либо звуке; речевые – знаки чего-либо, при чём, естественно, знаки не только звука.

Речевые образы, в принципе, можно отнести к особому виду образов – образам-знакам. Например, дорожные знаки – это не речевые образы, однако по своим функциям они гораздо ближе именно к речевым, нежели к зрительным. Впрочем, знаковые образы я особо выделять не буду. Во-первых, это не принципиально, а во-вторых, знаки – это, в конце концов, неособые образы, а образы с особым отношением к другим образам.

Но нельзя не отметить и то, что речь является исключительным явлением, эмпирически речевые образы являются образами совершенно особенными, универсальными (чего нельзя сказать о всех иных видах образов); взаимодействия здесь на порядок сложнее чем в других видах, а потому в подвид какого-то вида отнести их было бы неправильно; это особые образы и рассматриваться они будут отдельно.

Отдельные «эзотерические личности» могут рассказать мне и о ещё каких-то видах образов и вполне может быть, что они будут правы. Та же телепатия, если есть такое явление, значит есть и особые образы, которые им управляют. Но это всё вопросы спорные и решить их я не берусь. Есть ли, нет ли – здесь это безразлично.

Помимо этого, можно подумать, что к отдельным видам образов можно отнести чувственные образы и образы ощущений, однако, таких образов на самом деле не существует. Да, я могу сказать, например, «я зол», т.е., у меня есть образ «злость», но это речевой образ. Если же я чувствую злость, это не образ, а чувство, а значит подсознание. Как же я всё-таки осознаю свое состояние будет далее, во «взаимодействии сознания и подсознания». А более ничего интересного по видам образов я вам не скажу.

Входные образы

Входные образы – это образы окружающей действительности, существующей на настоящий момент. Или, говоря ещё проще, – это то, что вы сейчас видите, слышите, осязаете… Вы же видите ту книгу, которую читаете? Бесспорно, видите, но ведь у вас в голове не книга, а образ книги, вот его-то я и именую входным (так же и для всех видов образов).

В то же время нельзя не заметить такую штуку: входной образ книги и тот образ, который возникнет у вас, когда вы подумаете о ней закрыв глаза – это совсем разные вещи. Ясность, чёткость, восприятие… всё другое. Потому я и выделяю входные образы в отдельную группу. Ведь исток первого образа – органы чувств, исток второго – сознание. И если первые я именую входными, то вторые (т.е. образы сознания, проистекающие из сознания) я буду именовать внутренними; всё, о чём я говорил ранее было о внутренних образах, образах взаимодействующих. И, кстати, по умолчанию, под словом «образ» я буду подразумевать именно внутренний образ.

Не следует понимать входные образы, как отдельный вид образов; это не вид, а состояние. Действительно, входными образами могут быть образы всех видов, да и отдельного органа чувств у входных образов нет. Это именно другое состояние, как бы другой «формат», другое «расширение». Т.е. вся разница сводится к различным истокам (органы чувств и сознание) и не более того. В то же время мы можем наблюдать одну очень интересную вещь: сознание входными образами не оперирует. К этому умозаключению прийти достаточно просто: сознание не может проявить такой образ, который по восприятию был бы аналогичен входному (не считая галлюцинаций, но это тема для отдельного разговора). И даже в такой ситуации, когда вы думаете о чём-то, что видите сейчас, вы всё равно видите этот образ (о котором думаете; он же входной) как образ сознания; вы не оперируете непосредственно входным образом. Чтобы входной образ стал воспринимаем сознанием, чтобы он был способен участвовать в его работе необходима некая «перекодировка». Только когда входной образ перейдёт в разряд внутренних он станет пригодным для использования сознанием.

Кстати сказать, порою и внутренние образы я буду именовать входными, если этот образ появился в сознании из входного, а не был вызван другим образом. Если вы сейчас закроете глаза и представите ту картину, которую видели перед этим действием, то появившиеся образы я так же именую входными, хотя они, на самом деле, внутренние. Далее я не буду акцентировать на этом внимание; из контекста и так всё будет ясно. А использую я такое словоблудие исключительно для простоты. Только не забывайте, что насамом деле входной образ и внутренний – это далеко не одно и то же.

И ещё один вывод: входные образы не взаимодействуют, у них нет приоритета и они не пересекаются. Ведь если бы было так (т.е. если бы они обладали приоритетом и пересекались на подобии внутренних), то было бы и мышление входными образами, что, однако, не наблюдается. Ибо мы не можем мыслить такими ясными картинами, какие мы видим реально. Попробуйте представить себе что-нибудь так же ясно, как видите или попробуйте представить свой стол распиленным, но чтобы вы именно видели (как видите этот стол сейчас, реально) эти половинки. Это немыслимо. Стол вы сначала переведёте во внутренний образ, а уже потом его распилите, но никак не сам входной. На этом, пожалуй, можно и закончить. Входные образы не являются чем-то уж очень сложным и труднодоказуемым; всё на поверхности. Тем более, что пока мне нужно было лишь показать, что такие образы существуют, и чем они отличаются от внутренних; более интересное и важное – позже. А теперь, наконец-то, приоритет. Ведь только зная всё о последнем, можно смело рассуждать о взаимодействии между образами и их видами; без приоритета сознание мертво.

Приоритет

Итак, мыслительная цепочка есть причинно-следственная связь образов. Образ вызывает другой по пересекаемости, т.е. по идентичности (в лучшем случае) или схожести (из-за погрешности) их составляющих. Но, очевидно, одна и та же составляющая может быть у сотен и сотен образов, однако думается, почему-то, о чём-то одном или, как минимум, о немногом. Следовательно, хотя и потенциально вызываются вообще все образы с одинаковыми или пересекающимися составляющими, далее мышление идёт от совсем немногих образов, которые, надо полагать, «важнее» прочих. «Важность» означает как бы больший вес образа по отношению к другим вызываемым или к другим находящимся на данный момент в сознании. Этот больший вес я именую приоритетом. Таким образом, мыслительная цепочка продолжается от тех образов, которые обладают наибольшим, на данный момент, приоритетом; образы с наименьшим приоритетом выходят из мышления.

Действительно, если бы взаимодействие шло сразу по всем образам, мы бы имели, абстрактно говоря, расходящиеся колебания (каждое мгновение количество образов увеличивалось бы в геометрической прогрессии), что говорит о неустойчивости системы, в то время, как сознание есть система устойчивая: человек на протяжении всей, или по крайней мере большей части своей жизни имеет приблизительно одинаковый объём мышления. Т.е. при таком мышлении, мы бы уже через несколько секунд думали бы обо всем, что только знаем, что исключило бы любую направленность мышления, а это явно противоречит действительности. Следовательно, мышление идет все же не по всем образам; на последовательные мыслительные операции влияют лишь несколько образов, а значит эти образы имеют некое преимущество над остальными. И, повторюсь, это преимущество одного образа над остальными, я и буду называть приоритетом.

Итак, мышление идет по образам, обладающим, в данный момент наибольшими приоритетами. Теперь следовало бы пояснить, что есть приоритет с точки зрения устройства образа, его микроструктуры, но здесь мы вновь сталкиваемся с проблемой совершенной непрозрачности микроструктуры, а потому, что такое приоритет, на физическом уровне объяснить невозможно. Однако на уровне психического мы можем выделить некоторые особенности приоритета, при чём исходя из простого анализа.