Полное собрание сочинений. Том 1

– Кому как, для меня нет. Я живу, пока борюсь. Я перестану считать себя человеком, как только опущу руки.

– Ну что же Игорь Сергеевич, я думаю, хватит, не буду утруждать вас лишний раз…

– Я полон сил, мне не нужен отдых. Я думаю, завтра же начну новый роман.

– Про что?

– Узнаете.

– Надеюсь, он будет не хуже предыдущего.

– Теперь я понял, как надо писать, должно получиться не хуже этого.

– Будем ждать с нетерпением. Спасибо за беседу.

– До свидания.

– До свидания, надеюсь, скоро увидимся.

Анатолий Андреевич выключил диктофон.

– Неплохое получилось интервью.

Игорь Сергеевич покачал головой.

– Нет, совсем не то. Я так ничего не объяснил, я вы ничего не поняли, очень жаль.

– Чего же тут непонятного?..

– Ну да ладно, кому это надо? Да и действительно, кто это поймёт?

Игорь Сергеевич встал с кресла.

– До свидания, Андрей Андреевич.

– Да, да, до свидания.

Игорь Сергеевич закрыл дверь. Настроение у него почему-то резко ухудшилось.

«Да, здесь меня никто не поймёт. Здесь всё не так, всё не то».

Глава 8

Время шло.

Тот же стол, тот же вид из окна, да только что-то не так, всё как-то по-другому.

Вот уже больше месяца, как Игорь Сергеевич писал свой новый роман, который ему никак не давался.

Первые две-три недели всё было как нельзя лучше, Игорь Сергеевич в это время написал львиную долю всей работы. Тогда он писал с удовольствием, энергия просто переполняла его, никто не мешал ему, он был свободен, и он гордился собой. Но затем это замечательное чувство постепенно прошло и сменилось какой-то тупой болью. Он писал всё меньше и меньше, скорее по инерции, чем по желанию. Ему было страшно признаться, но он скучал по психушке, по тем незабываемым и неповторимым временам, и с каждым днём эта грусть становилась всё больше и больше.

«Я думал, я научился писать… Нет, как не умел, так и сейчас не умею. Эх, ну что ещё надо? У меня есть слава, время, свобода, пиши на здоровье, почему хоть теперь ничего не получается? Осталась ведь какая-то десятая часть, и я никак не могу её написать, нет никакого желания, вся энергия иссякла.

Странно, но придётся признать, что психушка подзарядила меня, а как её не стало, так и энергии тоже, этот месяц я писал на остатках. Эх, а первое время я так был доволен жизнью, доволен собой. Сейчас осталась только пустота и ничего больше.

«Всё совсем не то», хотя, скорее всего, именно то. То, к чему я привык. Я привык видеть, но не привык чувствовать, а в психушке я именно чувствовал то, о чём пишу.

Всё исчезло, хотя, что значит – исчезло? Нет, наоборот появилось. Появилась свобода и время, всё, что надо. А может быть, и не надо это вовсе?.. Нет, чушь. Как так, свобода не нужна? Конечно же, нужна, нужна как воздух, куда же без неё?

Не могу я писать, не могу и всё тут. Вот раньше было время: ночь, ни черта не видно, в трёх метрах от тебя сидит дежурная медсестра, а ты пишешь, чувствуешь, что над тобой завис молот и пишешь так, как будто это последние строки в твоей жизни; всё, что вообще имеет значение. А сейчас так ли важно то, что я пишу? Ну напишу я этот роман, скажут мне «молодец», дадут денег и всё, что я докажу этим романом? Что он значит для меня?… Ни-че-го.

Нет, что-то не то. В этот роман я вкладываю едва ли не больше сил, чем в предыдущий, то, что я сейчас пишу так же важно, как и тогда…

Понял! Или показалось, что понял… Может быть…

Да, точно… Вот в чём вся разница! Сейчас мне важно содержание моего романа, что обо мне подумают, а тогда… Да тогда мне вообще было наплевать, что я пишу. Я просто писал и всё, не думая о том, купят ли это, поймут ли, что обо мне подумают… Я просто был против, писать назло, и не важно, что и как. Теперь всё это стало важным, вся эта мишура жизни убила мою силу, съела мою энергию. Там я всё знал, там у меня была цель, настоящая цель, а здесь всё это исчезло. Зачем писать, ради чего? В психушке было совсем по-другому, было хорошо…

Господи, что я несу? Что за чушь? «Там было хорошо», бред. Что может быть хорошего в аминазине, в наблюдательной палате, в санитарах?.. Это цепи, которые только сковывают движения, не дают нормально жить и работать, что хорошего в цепях?

Хотя… Не знаю, совсем запутался, или может…

Во что верить? Всё не то, что же это со мной происходит? Н-да, надо отдавать себе отчёт, что я хочу обратно в психушку… Нет, бред! Я не могу этого хотеть! Я ведь там только и мечтал об этой комнате, об этом столе… Так вот же оно всё!

Привычка, всего лишь привычка. Как люди привыкают к тюрьме и уже не могут жить на свободе, хотя поначалу и ненавидят её. Да, я начинаю скучать, дурацкая привычка. Но ничего, это скоро пройдёт.

Нет, не верю. Кого я обманываю? Привычка… Какая глупость. Если бы это была только привычка, то скучал бы я первое время, а не сейчас. Это что-то другое, и я не хочу признавать – что. Там всё было по-другому: совсем другие ценности, другие мечты, другие мысли… там всё было по-настоящему, что ли, до конца. Всё было ясно, всё просто, ничего лишнего…

Как же я хочу вернуть это время! Свобода, свобода… Да, здесь её больше, но она так размазана по всему пространству, что её и не видно, а там свобода концентрирована до такой степени, что её можно едва ли не потрогать.

«Праздник кончился…». О, Господи, нет, я действительно чокнулся. Психушка– праздник, не хочу верить, не хочу, не хочу, не хочу! Этого не может быть, потому что этого не может быть вообще. Праздник… Что за чушь?! Там был ад, а я не хочу в ад.

Нет, всё. Так и правда, можно с ума сойти. Никуда я не хочу, плохо там было, ничего хорошего, привычка, привычка, я здесь и у меня всё есть… Я свободен, а значит, я всё могу.

А нужна ли она, эта свобода?..

Всё, хватит! Бред, бред! Надо сосредоточиться, надо писать, теперь никто ничего у меня не отнимет…

Работать, пора работать.

Так, на чём я там остановился?..»

Прошла неделя, но лучше не становилось.

Это время Игорь Сергеевич много думал и приходил всегда к одним и тем же, неутешительным для себя выводам.

«Неужели я действительно хочу обратно? Но почему? Не знаю… Нет! Знаю, боюсь себе в этом признаться, но я знаю, что со мной происходит.

Свобода… Какая ж это хреновня. Зачем она нужна? Кому? Что хорошего в это свободе? Боюсь в том разговоре с Евгением Алексеевичем мы сделали правильные выводы, при свободе человек действительно ноль… Но этого не может быть! Не хочу в это верить, не хочу! Но ведь так оно и есть. Надо смотреть правде в глаза.