Оценить:
 Рейтинг: 0

Якобинец

<< 1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 109 >>
На страницу:
69 из 109
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– «Жером…», – она медленно положила дрожащие руки ему на плечи, – ты… вы ведь спасете меня?», – осторожно коснулась его волос.

– «Принцесса, я… очень голоден…, – услышала она отрывистый и хриплый шепот около самого уха, – я буду приходить так часто, как только это будет для меня возможно. У тебя будет всё, что возможно иметь в этих стенах, чистая постель, хорошее питание… и главное… защита… ты можешь не бояться перекличек и вызова в трибунал…я сделаю всё, чтобы о тебе не вспоминали. Разве этого мало? Для начала… дальше будет видно…Я сделаю для тебя всё возможное, я хочу, чтобы ты жила…А пока… просто не отталкивай меня…»

Лавале властным жестом приподнял ее голову за подбородок и жадно приник к побледневшим губам.

Повалил на узкую кровать, придавив массой тела, прижавшись узкими крепкими бедрами, при этом она сразу почувствовала, как сильно он возбужден…

Последние три недели гражданин Лавале приходил к ней регулярно, но странно, кажется, что Анжель даже успела немного привыкнуть к нему. Удивительно, что девушка не чувствовала к нему ненависти или отвращения…

Напротив, Анжель чувствовала некоторое эмоциональное облегчение, в список Клерваля ее имя не попадет и что интереснее, вопреки всему, физическая близость с этим санкюлотом, начавшаяся кажется против воли, приносила ей даже некоторое удовольствие.

Еще более удивительно, что с каждым новым визитом Лавале становился всё внимательнее и мягче, словно пытался компенсировать варварскую форму "знакомства"…

Почему эти отношения возможны, почему в ней нет ненависти к Лавале и желания отомстить ему, Анжель и сама не понимала…

Что-то в ней изменилось, может даже сломалось внутри, в сравнении с еще недавним прошлым, а может она стала проще относиться к происходящему, как учила ее одна из заключенных дам?

Филипп Дюбуа июнь 1794

С товарищем Норбера, Филиппом Дюбуа в эти июльские дни тоже произошла интересная история сугубо личного свойства.

Находясь в одиночестве в своем кабинете, Филипп мрачно откинулся на спинку стула. Уже второй месяц и его держал в тисках тяжелый моральный кризис, мучило скрытое отвращение к жестокому и опасному для них самих прериальскому декрету и необходимость исполнения его требований, смутное предчувствие близкой катастрофы, даже подавляемое нежелание жить.

Сам Робеспьер в эти последние два месяца всё чаще публично заявлял о готовности умереть. И не случайно, прериальский декрет стал страшным оружием в руках его врагов, никто не мог знать, что Сен-Жюст и вовсе пишет в своих черновиках о смерти, как о благе, а доброго, чувствительного Леба удерживает от самоубийства лишь новорожденный сын и молоденькая жена. Вполне разделяли это ужасное душевное состояние и Лапьер с Куаньяром, лучше многих знакомые с истинным положением дел. Жюсом, как и всегда более оптимистичен, он, как большинство рядовых якобинцев, всё еще надеялся на благополучное разрешение конфликта и подавление заговорщиков…

Стук в дверь предварил появление на пороге секретаря Тибо:

– Гражданин Дюбуа, вас хочет видеть молодая женщина по поводу судьбы одного из тех самых 48, чьи дела сегодня переданы в трибунал…

Филипп устало поднял голову:

– Как ее имя? вы не пытались объяснить ей, что с момента передачи дел в трибунал их судьба зависит уже не от меня?

Тибо выразительно наклонил голову:

– Да, гражданин, но она упряма и желает видеть вас. Она назвалась Марион Данжу. С виду из образованных, но не аристократка, тех я сразу отличу. Так впустить ее?

Филипп небрежно махнул рукой:

– Впусти, но ничего нового от меня она не услышит.

Устало вытер пот со лба. Je suis ereinte comme un cheval de poste (фр. «Я заморен, как почтовая лошадь…»)

Высокая и стройная в простом, но изящном сиреневом платье появилась она на пороге кабинета и несколько секунд молчала, не сводя выразительных чёрных глаз с лица Дюбуа. Наконец решилась:

– Ты не узнаешь меня? Неудивительно. Прошло так много лет…

Побледнев, Филипп поднялся, сердце стукнуло в последний раз и провалилось куда-то.

– Диана… – полностью скрыть волнения не удавалось, он задыхался,– как ты нашла меня? Почему назвалась чужим именем?

– Я подумала, в новых обстоятельствах ты даже не захочешь принять и выслушать меня..

– Отчего же? Никакой вины за тобой нет. Нет и во мне обиды. Мы расстались не по нашей воле… Она прервала его нетерпеливым жестом:

–Филипп, тебе вероятно уже изложили мою просьбу.

Дюбуа кивнул:

– Ты просишь за своего мужа? Он в числе этих 48 из Ла-Форс?

Легкое смущение отразилось на лице молодой женщины:

– Нет, я вдова уже около года, муж… погиб.

– Так ты пришла просить у меня за своего любовника?, – лицо Филиппа приняло странное выражение.

Диана умоляюще сложила тонкие руки:

– Ты неделикатен, Филипп. Но пусть так. Ради Бога, помоги нам, спаси его, и мы всю жизнь будем молиться за тебя…

– Сначала расскажи о себе. Кем был твой муж, как он погиб?

– Он был «умеренным» республиканцем, участвовал.., – она запнулась, – в.. волнениях лета 1793 в Нормандии, а затем был арестован и казнен. После я скрывалась у родственников…

– Это скверно. Бриссотинец, участник федералистского мятежа. Тебе и сейчас следовало бы скрываться, а не разгуливать по Парижу. Удивлен, что ты до сих пор не арестована,– лицо Филиппа приняло суровое выражение, – а твой любовник и вовсе напрямую связан с роялистами, этому есть письменные подтверждения и ты еще хочешь, чтобы я добивался его освобождения?

Тон Дюбуа стал более холодным, чем ему хотелось бы самому, он чувствовал неловкость от своего бессилия помочь ей:

– Это невозможно. Мой секретарь сказал правду, их дела еще утром переданы в трибунал, а это означает, что их судьба зависит уже не от меня, делу нельзя дать обратный ход, без каких либо чрезвычайных причин, а я их не вижу. Больше мне нечего тебе сказать, извини.

Филипп болезненно вздрогнул от ненависти, внезапно загоревшейся в выразительных тёмных глазах:

– Я не верю тебе! Ты холодное бесчувственное чудовище! Все вы безжалостные злодеи, не знающие пощады, кровожадные хищники!

Побледнев, словно от боли Филипп отшатнулся от неё, прижав руки к груди, с немалым трудом сумев сохранить невозмутимый вид, лишь искреннее страдание во взгляде и горькая складка в уголках губ выдавали его чувства.

Но эти опасные слова мог услышать секретарь…

И разжав губы, произнес лишь:

– Ты же не хочешь сама угодить на гильотину?

Диана приняла его слова за жестокую угрозу и, отступив, в возмущении прижала руки к груди:

– Но раньше умрешь ты, чудовище!, – внезапно из-за корсажа появился длинный узкий нож. Она неуверенно замахнулась и застыла.

Филипп спокойно подошел ближе к ней, расстегнул на груди сюртук, развязал галстук и глубоко вздохнул:
<< 1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 109 >>
На страницу:
69 из 109

Другие электронные книги автора Ольга Юрьевна Виноградова