Как-то он спросил маму, знает ли она что-то об отце. Мама резко оборвала его:
– Что там можно знать?
Что это значило, он не понял, а переспросить не решился.
Иногда он выбирался к Смирновым. У них было спокойнее – Арсений Васильевич считал, что детство должно быть детством, по вечерам они с Ниной по-прежнему играли в лото, карты, рассматривали старые книги. Оба радовались, когда приходил Володя. Иногда вспоминали магазин, чайную.
– Вам жалко магазин? – как-то спросил Володя.
Арсений Васильевич отмахнулся:
– Да разве ж это главное? Главное – это Нина, Лида… И… Впрочем, ладно.
Арсения Васильевича печалила революция. Было жалко лавку и налаженную жизнь, не нравилась Нинина бледность, пугали выстрелы и неопределенность.
Он строил планы и тут же сам себя обрывал. Уехать в Городищну? В Галич? Но вспоминались рассказы о том, как громили лавки и поместья на Сашиной родине, как убили Сашину подругу.
Нет, в такое время лучше быть дома. Хотя где в такое время лучше?
Нина вышла в кухню:
– Папа, я есть хочу.
– Сейчас, Ниночка! – засуетился отец, – вот у меня тут картошка – жареная, и даже огурец соленый.
– Котлетку хочу.
– Достану. Сейчас пообедаем, я пойду – и достану.
Нина села за стол и закрыла глаза. Бедный Арсений Васильевич перепугался:
– Деточка моя! Тебе что, плохо?
– Нет…
– Ты мне скажи! Я все достану – и маслице вот было еще, и котлетку сегодня же вечером принесу, и… что еще хочешь? Я все достану!
Нина улыбнулась:
– Папа, как Володька у нас сознание потерял – ты теперь перепуганный.
– Будешь тут перепуганный. А ты меня зря не пугай – не то время, чтобы капризничать.
– Не буду, – согласилась Нина, – но котлетку хочется все-таки.
– Понял, понял.
– Папа, стучат, кажется.
Арсений Васильевич вышел из кухни и вернулся с Володей.
– Садись – покушай с нами.
– Нет, нет! Спасибо. Мы только что обедали, я не хочу, правда.
Арсений Васильевич вздохнул. Кто это сейчас не хочет? Но мальчик все время отказывается, только чай пьет иногда.
Володя сел в угол, поближе к печке.
– Замерз, сынок?
– Немного. На улице-то холодно как! Нина, слушай. Я к тебе по делу пришел.
Арсений Васильевич улыбнулся:
– Секретное что-то? Я скоро уйду, если что.
– Нет! Не секрет, что вы. Нина, я знаешь что спросить хотел? У тебя нет – маленькой куклы? Ненужной?
Нина удивилась:
– Куклы есть, конечно. Ненужной… а зачем тебе?
Володя глубоко вздохнул:
– Я хотел Анюте подарить. И нигде не достать. Вернее, как? Купить можно, я видел на рынке.
– А кто тебя на рынок пускал? – рассердился Арсений Васильевич.
– Я только зашел, посмотрел, сколько стоит, и ушел сразу, Арсений Васильевич. У меня совсем нет денег. И… я все расскажу, ладно?
– Конечно.
Володя помолчал.
– Мне хочется Анюту порадовать. У нее есть куклы, конечно, все игрушки есть… Но хочется новую. Мама сейчас занята все время, устает… Анюта иногда капризничает… я и читаю ей, и играю, но все равно – жалко ее.
– Господи, пойдем, выберешь! – воскликнула Нина.
– Погоди… у меня нет денег на куклу – совсем. Но я потом отдам, честно! Или я тебе другую потом куплю.
– Во дурак? – удивилась Нина.
– Нина! – смутился Арсений Васильевич.
– А что, папа? Не дурак разве? Он мне потом куклу купит… Что сказал-то? Я что, продаю? Оторвись уже от печки, пойдем куклу выбирать!
Володя смущенно встал.