Свободный полёт. Фантастические повести

нас уносит в дали за сто морей.

Та, которая меня не ждала
Без которой я и так не скучала…
Завертелось, понеслось все сначала.
Как же раньше без нее я жила?

Разбежалось небо в пропасть лететь.
Покачнулась под ногами земля.
Укусила прямо в сердце Змея,
попросила про любовь чтой-то спеть.

Я бы спела, только скулы свело
и язык как будто к нёбу прилип.
Опрокинулись мои корабли,
вся эскадра оседает на дно.

Та, которая меня не ждала
и могла спокойно мимо пройти,
ей со мною было не по пути.
Почему она ко мне подошла?

Попросила прикурить – на, кури.
Пригласила погулять – ну, пошли.
Про любовь только не надо пошлить.
Белой ночью не горят фонари.

Только месяц в бледном небе плывет,
белой лодочкой цепляет кусты.
Мы гуляем, мы разводим мосты,
поднимаются их крылья на взлет.

Машут крыльями мосты – им бы ввысь.
Я бы тоже прицепилась и вслед.
Эта девушка – предвестница бед,
из кошмаров моих Дикая Рысь.

Та, которая меня не ждала,
только снилась до утра по ночам,
от которой я бежала крича,
появилась, прикурила, прожгла.

И она действительно появилась!

– Ой, какая милая собачка! А можно ее погладить?

– Можно! И погладить можно, и со мной постоять-покурить можно.

Эта милая девушка оказалась из ближайшего пригорода. Они проболтали допоздна. Красотка опоздала на последнюю электричку. Юлька с несвойственной ей быстротой, пригласила девушку в гости, переждать до утра и, уже через неделю, та жила у Юльки безвыездно.

Куклы

Наступило лихое времечко. Коммунистические идеи с Лениным впереди рухнули, Союз развалился. Северная Пальмира перестала носить имя Ленина и снова стала именоваться Санкт-Петербургом, хотя до того величавого Санкт явно не дотягивала оставаясь просто родным Питером на все времена. Братские республики разбежались и смежные производства больше не смогли выпускать продукцию, да и реализовывать уже выпущенное стало некуда и некому. Срочная приватизация государственных предприятий привела к банальным рейдерским захватам, после которых новые хозяева, неспособные не то, чтобы чертежи читать, а и в элементарной арифметике разобраться, стали просто разбирать предприятия по кирпичикам и распродавать на металлолом, а долги по зарплате рабочим выдавали оставшейся на складах продукцией.

Работу Юлька потеряла и никакой другой работы, кроме, как на вещевом рынке торговать, больше не было. Пока бандиты делили промеж собой заводы, дворцы, пароходы, народ выносил из дома все, что не приколочено и продавал за гроши, дабы прокормиться. Стоять за прилавком было не по нутру, нам же сызмальства втирали, что торговля дело поганое. Сколько народу по статье за спекуляцию по тюрьмам на баланде себе язву желудка заработало! Мало кто способен был догадаться, что без торговли, реализации продуктов производства, мир загнется и великий рабочий класс окажется у параши. Чтобы жить по-божески нужно торговать. Подруга Юлькина, как раз только институт закончила, да специальность ее, тем более без опыта работы, оказалась не востребована.

Молодость на потом не отложишь, любовь более благополучного времени ждать не может. Гормон играет, глаз горит, страсти кипят. Но какой бы сладкой ни была любовь, компота из нее не сваришь. Натощак особо не намилуешься. Ну и, как многие тогда, подрядились девчонки челночничать. Вручили Ирине-гадалке свою собачку, заплатили вперед за пригляд и выгул, и поехали. Сперва в долг работали, потом и на свои крутиться стали. Все решили напильники и гаечные ключи, которыми наконец-таки рассчитался с Юлькой родной завод, в конструкторском бюро которого она трудилась после института. В Польше сей товар шел на ура, так что Юлька выкупила железяки у бывших коллег, на чем они с подругой и крутились. На вырученные там злоты, закупали комплекты постельного белья и везли домой, в Питер. Дома сдавали товар оптом или на реализацию в одну лавочку Апраксиного Двора и катили обратно в Польшу. Вот так они и раскрутились. А дальше уже и другие товары туда-сюда возить стали. Бесшабашна жизнь в поездах, автобусах, таможенных очередях, базарной толкотни и ночевки по привокзальным отелям. Прямо точь в точь, как в той песенке:

Завтра я буду добрей, а сегодня никак.
Завтра я стану мудрей, а сегодня не очень.
Что-то тревожат меня эти лунные ночи.
Лезвие точит шустряк-брадобрей об косяк

двери входной, где написано: «Выхода нет!»
И это правда – оттуда никто не выходит.
Надо б войти и прочесть надпись на обороте,
но брадобрей не внушает доверия мне.

Что ты стоишь на дороге и машешь рукой?
Ты же не хочешь ни ехать, ни подзаработать.
Это игра, или просто ночная охота
на идиотов за то, что они не с тобой,

в эту безумную лунную ночь загуляв,
мчат по шоссе, обдавая прохожего грязью.
Не семафорь, в этом городе плохо со связью.
Ты же не знаешь того, кто теперь у руля.

Кто заказал эту музыку под фонарем,
под образа засветив лицемерно лампаду?
Что нам еще в этом призрачном городе надо?
Разве нам мало того, что мы будем вдвоем

целую ночь в номерах простынь старую мять,
бегать в буфет за шампанским туда и обратно?
Будет тепло, горячо и безумно приятно.
Да не развалится в этом борделе кровать.

Лихие, времена выживания, где надо балансировать среди аферистов и оставаться более-менее человеком. А пока в поезде трясешься – от безделья-то сдуреешь! Вот и настропалилась Юлька вязальным крючком, из разноцветных ниток всяких куколок мастерить. Да не просто куколок, а чтоб непременно на кого-нибудь эта кукла должна походить. И так она этим делом увлеклась, что всю свою родню, с любимой подругой вместе, и всех друзей и знакомых в этом кукольном варианте отобразила. У них в комнате, на письменном столе, ее подруга целый домик из картона смастерила, чтобы там эти куклы жили своей жизнью.

Да, что ж это я подругу-то Юлькину до сих пор никак не назову! Она тут не на чуток залетела – вместе они с Юлькой одной парой живут. Ну, давайте назовем ее Лилькой, чтобы складно было и не путаться.

Юлька и Лилька жили дружно, по пустякам не цапались. Дома неделями не бывали, гоняясь за выгодным товаром. Но, зато, как привезут товар, как скинут его оптовикам, так обязательно друзей назовут, гулянку затеют, чтобы кого подкормить, а с кем и дела перетереть, про более ходовой товар порасспросить, про новые оптовые точки. Жадный беден всегда, потому и не тряслись подруги над своей прибылью. Тем более, что банки не надежны, а замки и засовы еще никогда воров не останавливали. Юлька Омара Хайяма любила в такие моменты вспоминать:

Мы больше в этот мир вовек не попадем,
вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —
его не подстеречь уж никогда потом.

А тут вдруг модно стало в Бога верить, в церковь ходить, иконам кланяться, свечки ставить. Считалось даже не интеллигентно в атеистах прозябать. Но, как вам известно еще с самого начала моего повествования, это модное явление, ничего, кроме жажды закурить, у нашей героини не вызывало. Да и вообще, Юльке с Лилькой не до того. У всякого человека свой храм в душе имеется, потому к чужим заморочкам относились они весьма уважительно и не более.