Мы люди

Когда они походили к лесу, было слышно, как у деревни началась стрельба. «Скоро же немцы пришли в себя, тяжело будет полку продержаться до ночи», – на ходу анализировал Диев складывающуюся обстановку.

Лесной массив, где собрались остатки дивизии, был небольшим, вытянутым с востока на запад. Через него пролегали две заросшие лесные дорожки, по которым могли продвигаться мотоциклы и небольшие машины. В наспех подготовленном под высокими соснами командном пункте собрались несколько командиров, обстановка была неясной и нервной. Где были немцы и где была наша оборона, никто точно не знал. Стало ясно, что управление дивизией теряется, командиры частей, которые вливались по мере продвижения к фронту, все реже сообщали о своих действиях, ядром оставался штатный полк, который понес большие потери и по численности был не больше батальона. Люди устали, продуктов не осталось, заканчивались боеприпасы. Моральный дух, настроение людей выражали апатию и безысходность. Над лесом послышался гул самолетов.

– Воздух, понеслась по лесу.

Часть людей залегла, а часть начала разбегаться, однако с воздуха опускались белые бумажки. К командному пункту снова стали собираться командиры, чувствуя за собой вину и досаду от страха и обреченности. Диеву принесли немецкую листовку, он внимательно прочитал ее и встал, понимая, что от его слов, как командира, сейчас может зависеть его жизнь и жизнь этих людей. Он поправил портупею, отдернул края гимнастерки, снял фуражку, зачем-то провел рукой по волосам, будто их причесывая, и громко произнес:

– Нам вот предлагают сдаваться, обещают хорошее питание и лечение раненым. Что будем делать, товарищи командиры? А? – потом выдержал паузу и продолжил: – Мы бойцы и командиры доблестной Красной Армии, нам поручено Родину защищать, а не сдаваться.

Хотел что-то сказать еще, но увидел, как к нему быстро направляется разведчик, оставленный для связи в полку, и пошел ему навстречу.

– Что там, – тревожно спросил Диев.

– Товарищи полковник, немцы атакуют деревню, командир полка просит помощи, очень просил, иначе могут полк разбить.

Напряженная тишина возникла под сосной. Стало понятно, если немцы уничтожат полк, наступит их черед.

Диев вернулся на прежнее место, остановился перед сидящими на земле командирами, снова расправил гимнастерку и строгим голосом, подчеркивая каждое слово, произнес:

– Слушай мой приказ. Комиссаром дивизии назначаю старшего политрука Ванюшкина, начальником штаба капитана Кичайкина. Даю тридцать минут на сбор своих частей и подразделений. В строй поставить всех, сформировать два батальона. Есть здесь командиры батальонов или им равные, станьте перед строем.

Поднялись четыре командира, один из них уже командовал батальоном в дивизии, Диев его знал и назначил командиром первого батальона. Уточнил фамилию рядом стоящего с ним капитана и назначил его командиром второго батальона. Были назначены начальник разведки и командир небольшой резервной группы. Тут же командиру резервной группы приказал немедленно собрать не менее тридцати человек и выдвинуться в сопровождении разведчиков в распоряжение командира полка.

Все пришло в движение. Ушли страхи и сомнения. Диев со вновь назначенными начальником штаба и комиссаром дивизии находились в первом батальоне, который спешно формировался. Диев решил батальон направить к деревне и атаковать наседающих на полк немцев. С первым батальоном остался комиссар дивизии, а начальник штаба шел со вторым, который должен был выдвигаться туда, где намечался прорыв. Диев оставил при себе несколько разведчиков и через них планировал осуществлять управление боем.

Внезапная атака из леса первого батальона спасла полк, который уже начал оставлять деревню, бой велся только на ее окраине. Диев и начальник штаба встретились в окопах на краю деревни и тут же приняли решение отрываться от немцев и уходить на юго-восток. Диев остался с полком, а начальник штаба направился во второй батальон. Не встречая серьезного сопротивления, оторвались от немцев, почти без потерь пересекли дорогу, небольшую речушку и двинулись на юг. Диев с разведчиками шел в цепи полка. К ночи часть второго батальона и полка была в лесу. Что стало с первым батальоном и где комиссар дивизии, было неизвестно. Вернувшиеся разведчики доложили, что немцы здесь прошли с танками, дальше на юг, а вокруг местность болотистая. Было принято решение выставить усиленную охрану и отдыхать. Люди были голодные и уставшие.

На второй день движения вдоль лесного массива остатки дивизии вышли к деревне. В деревне немцев не было, и через деревню они не проходили. Из рассказов местных жителей удалось узнать, что здесь прячутся вернувшиеся с фронта красноармейцы, а немцы движутся севернее по шоссейной дороге. Там такая силища, что никто такого не видел, а наши отступают на всех направлениях, немцам сдали Минск. Вести были безрадостные. Диев выглядел угнетенным и уставшим, еще несколько дней такой «мирной жизни», и дивизия будет не управляемой. Провел небольшое совещание, на котором решили продвигаться поближе к шоссейной дороге, там могли быть наши.

10

На следующий день они вышли к полустанку железной дороги, от которой отходила узкоколейка, там узнали, что недалеко занимают оборону наши части. Это были такие же вырвавшиеся из окружения разрозненные подразделения, а командовал ими капитан, командир батальона. Он доложил, что были здесь с вышестоящего штаба и приказали организовать оборону и не допустить продвижения немцев. Как могла сотня человек с винтовками и несколькими пулеметами задержать немцев, было неясно. Капитан передал, что у него приказ всех, кто сюда будет выходить, останавливать и включать в состав части.

– Значит, и нас будешь включать? – улыбаясь спросил Диев. Он представился командиром дивизии и назвал ее номер.

Было решено сводную группу капитана включить в состав дивизии и оборонять эту развилку, сколько хватит сил. Получилось, что в составе дивизии был только один полк, которым командовал майор, три батальона и сводная группа под командованием капитана. В полку было личного состава не больше батальона, но решил его оставить как полк.

К вечеру все батальоны дивизии и полк со сводной группой рыли новые окопы. Тогда же и доложили Диеву, что на путях стоит эшелон с гаубицами. Он направил к эшелону разведчиков и потребовал доставить к нему старшего.

Командир дивизии выслушал Антона, кратко обрисовал обстановку, что связи с командованием не имеет, вчера они вырвались из окружения, немцы недалеко и могут в любое время появиться здесь, до выяснения обстановки принял решение окапываться на развилке дорог, вступить в бой. Артиллерии у них нет, дальше железнодорожного пути нет, дальше немцы. Поэтому он приказал выгружать орудия и готовиться к бою, к утру развернуть батарею у развилки, место должны были показать разведчики. Командир дивизии подозвал офицера, приказал батарею занести в списки дивизии и закончил словами:

– Тебе все ясно, лейтенант?

Антон молча слушал полковника и не мог сразу понять, как к утру быть готовым к бою, неужели это война и она здесь?

– Наступать будут танки, бронемашины и бронетранспортеры, и их много, – прервал думы Антона командир и, помолчав, добавил: – Времени у тебя мало, к утру будь готов вести бой с танками.

– Где здесь место для разгрузки? – спросил Антон.

– Это ты, лейтенант, выясняй с железнодорожниками, у тебя есть чем тащить гаубицы?

– Так точно, есть, товарищ полковник, тягачи «Сталинец».

– Пойми, лейтенант, другой артиллерии у нас нет, кроме трех сорокопяток, только у них по несколько снарядов осталось, так что если пойдут танки, а они пойдут, одна надежда на твои гаубицы.

Их разговор был прерван интенсивной стрельбой в стороне шоссейной дороги.

– Разрешите идти, товарищ полковник?

– Иди, лейтенант, танки и бронетранспортеры за тобой.

– Есть, товарищ полковник, – кратко ответил Антон и подошел к сопровождающим его командиру взвода и красноармейцам.

Диев еще раз осмотрел местность, где шла работа по отрывке окопов, пришел к выводу, что позиция, которую занимали остатки дивизии, была выгодной. Вдоль шоссейной дороги текла речушка с топкими берегами, единственный ближайший мост был недалеко от развилки, справа километров на десять тянулся лес, по которому танкам было пройти нелегко.

Усилила дивизию батарея гаубиц, которая, как доложили Диеву, развернулась у развилки. Полк был усилен сформированным батальоном из сводной группы, и он занимал оборону, перекрывая шоссе и развилку, два батальона занимали позиции вдоль леса. Диев оставил при себе небольшой резерв – сформированный взвод из прибившихся в последние дни красноармейцев и младших командиров разных частей. Они расположились в лесу. Часть красноармейцев на стыке батальона и полка недалеко от опушки леса оборудовали командный пункт, а другие с санинструктором готовили место для сбора раненых. Неподалеку от них облюбовал себе место Диев. Он сидел на дубовом пне и заносил в свой талмуд, что необходимо было еще сделать в ближайшее время. Жаркий начинался день, но в лесу еще было прохладно. Диев закрыл глаза, вспомнился сон, который ему снился перед восходом солнца. Они всей семьей на высокой горке у моря, солнце яркое, ветерок, жена с дочерями собираются спуститься вниз, а он хочет взлететь, просит его подождать, пока он полетает. «Ты высоко не взлетай, может быть, необратимый процесс, и куда и где ты приземлишься, неизвестно, а ты нам нужен», – отчетливо произнесла жена. Он взлетел, и все время звучали слова жены, но оказался высоко, там выше – светлое пространство, а внизу – темно. «Неужели я взлетел выше, чем надо было? Как же спущусь на землю и где земля?» – стало страшно, и Диев проснулся. Странный сон, отметил он про себя, ему и раньше снились сны, когда он летает, но чтобы он поднимался так высоко, не припоминал. К чему этот сон? Странное ощущение охватило его, ощущение одиночества, ожидание чего-то важного и значительного. Опять вспомнил жену и дочерей. Прошлые дни он был в напряжении, от которого и сон не приходил, а была огромная физическая усталость, когда казалось, не было сил пошевелить рукой. Думы о жене перешли на воспоминания, всего неделю назад прибыл штаб дивизии к новому месту дислокации. Прибыли два артиллерийских дивизиона, выгружался полк, связисты устанавливали связь, другие полки находились в пути, указаниями штаба армии дивизия должна была быть готова к выполнению задач к середине июля. А получилось как? Уже на третий день войны получил приказ выдвинуться к поселку, остановить немцев и контратаковать. Только поселок уже был занят противником, и пришлось организовывать оборону в другом месте и сразу, еще не подготовив позиции для обороны, пошли немецкие танки и пехота на мотоциклах и бронемашинах. Откуда они взялись так быстро? Думать было некогда, противотанковая артиллерия оказалась практически без снарядов, пришлось срочно тащить сорокопятки, и они спасли тогда от уничтожения дивизию, вернее треть дивизии, тысяч шесть уже тогда было в ней. Остановили они танки, только осталось у артиллеристов всего три орудия, а было восемнадцать. В беспорядке отходили на северо-восток, но не бежали и с того момента все время были в окружении. Вот, казалось, вырвались из окружения. Только где фронт, а главное, где дивизия? Вот что мучает. Какую гордость испытывал и какой энтузиазм был, когда назначили командиром дивизии. Ожидал назначения, но были большие сомнения. Быстро менялись должности, какая радость охватила его, когда чуть больше пяти лет назад старшим лейтенантом он был представлен перед строем командиром батальона! И понеслась череда назначений, и вот полковник – командир дивизии. Спросит командующий армией: «Где твоя дивизия, полковник Диев?» А где? Вот на этой развилке. Так и скажу, на развилке дорог, остановила немецкие танки на двое суток. Так и доложу командующему. Значит, здесь, а что здесь, что-то дрогнуло там, глубоко у сердца. Диев встал, надел фуражку, позвал к себе разведчиков. «Суток двое продержимся, – произнес про себя и зашагал к командному пункту, – а если танки пойдут, вот артиллеристы и помогут». С пехотой и бронемашинами еще так, а с танками мало они встречались. Диев ожидал разведчиков и связистов, которых отправил в тыл, чтобы найти вышестоящий штаб, получить задачу и понять обстановку. «Ну к концу дня должны же они вернуться», – рассуждал он сам с собою.

У Диева появилась уверенность в своих решениях, и он энергично зашагал на командный пункт к окопам. Еще в лесу ему доложили, что немецкая разведка на мотоциклах подошла к опушке леса и там вела наблюдение. Потом доложили, что по шоссе движутся бронетранспортеры, а дальше за ними видна целая колонна танков, сколько их, определить невозможно. Надо хорошенько потрепать их разведку и не дать им понять, какие у нас силы. Диев написал записку и велел разведчикам срочно доставить ее командиру батальона, он ставил ему задачу пропустить разведку, а второму батальону завязать с ними бой. Направил он посыльного к командиру батареи с требованием открыть огонь, когда пойдут танки и бронетранспортеры.

Командным пунктом дивизии был подготовленный почти у самого леса и замаскированный обычный окоп с двумя ходами сообщения, которые шли к лесу. Диев от леса по ходу сообщения прошел в окоп, новый начальник разведки, молодой лейтенант, доложил, что они ведут разведку и немцы уже на опушке. Диев взял бинокль и, слушая разведчика, стал наблюдать. Слева ближе к дороге у самого леса увидел замаскированные сорокопятки. «Молодца, артиллеристы, правильно поставили свои орудия», – отметил он про себя.

– Товарищ полковник, немцы.

От леса по шоссе выехали три мотоцикла, за ними шла вдоль дороги бронемашина, поднимая пыль, и вдруг они повернули в сторону моста. «Неужели пойдут по мосту, тогда как их остановить, может, артиллеристы из гаубиц остановят их там», – на мосту думал Диев. Мотоциклы остановились у самого моста. На мост вышли три немца в касках с автоматом и что-то начали обсуждать. Стояла тишина, многие следили за их действиями. Диев видел две фигуры у самого моста: один в форме младшего командира с поднятыми руками шел быстро навстречу немцам, другой упал, но то, что произошло дальше, заставило его вздрогнуть. Раздался выстрел, немец, шагнувший навстречу младшему командиру с поднятыми руками, будто споткнулся и упал вперед головой. Упал и тот, что шел с поднятыми руками, и крутнулся в сторону. «Наверное, ранен, – отметил Диев, – а кто же стрелял? Стреляли, похоже, с той стороны моста». Вдруг на мосту вспыхнул огонь и быстро начал распространяться по его полотну. Возле перил бежал наш военный, похоже с канистрой, и поливал из нее полотно моста, и тут же он вспыхнул факелом, факел метнулся к перилам и упал в речку. В конце моста вспыхнул еще один факел, красноармеец пробежал несколько шагов и загорелся вместе с мостом. Мост занимался огнем. Немцы подняли своего раненого, было видно, как он кричит, когда несли его за бронемашину. Потом подняли нашего раненого младшего командира, бросили его в коляску, и мотоциклы повернули обратно.

Диев молча вытер выступивший пот, увиденное заставило его по-другому взглянуть на ту обстановку, в которой оказались собранные разными путями люди здесь, у развилки дорог, получалось, что назад пути нет. Не успело волнение от произошедшего на мосту отойти, как снова из лесу выехали бронетранспортеры, бронемашины и немцы на мотоциклах, направляясь в сторону окопов. Застрочили немецкие пулеметы. «Вот оно и начинается», – подумал Диев. А что начинается? Он так и не додумал, намеченный им план начал рушиться. Только вдруг первый бронетранспортер остановился и задымился.

– Товарищ полковник, наши артиллеристы их бронетранспортер подбили, – радостно кричал начальник разведки. Уже стреляли из наших окопов, огонь велся дружно. Вдруг остановился еще один бронетранспортер, было видно, что артиллеристы его хотят подбить, но не получалось, и из него выскочили немцы и стали отстреливаться. Остановились и мотоциклы, остальные два бронетранспортера, отстреливаясь, отходили назад к лесу.

– Молодцы! – только и сказал Диев.

Этот отход немцев, подбитые бронетранспортеры, как первый рассветный луч солнца пробуждает человека ото сна, так и эта маленькая победа пробудила силу и уверенность людей в окопах. Когда появились танки, бронемашины и бронетранспортеры, этот настрой и силу вселили в людей выстрелы гаубиц и подбитый ими немецкий танк. Из окопов стреляли по мотоциклам, по прятавшимся за бронетранспортерами немцам. Вот еще остановился один танк. Танки продолжали двигаться к окопам, а немецкая пехота начала залегать и отходить. По-видимому, огнем сорокопяток была подбита еще одна бронемашина, и немцы начали быстро отходить к лесу. В этот момент из наших окопов выскочили и стали преследовать немцев. Диев в бинокль видел, как командир батальона, раненый капитан, машет рукой и призывает в атаку своих бойцов.

– Что он делает? Что он делает? – закричал Диев и приподнялся, чтобы выскочить из окопа.

– Танки, товарищ полковник! Танки! – кричал лейтенант-разведчик и за рукав потянул Диева назад в окоп. Танк с крестом на борту в метрах сорока от командного пункта двигался по окопам. Из ближайшего окопа выскочили два красноармейца и скатились в ход сообщения. Один, без винтовки, невысокого роста, пытался выскочить, а другой с винтовкой наперевес с испуганным лицом бежал в полный рост по окопу в направлении леса.

– Стой! Ложись! – закричал Диев и бросился к красноармейцу, который пытался выскочить из окопа. Рядом раздалось несколько взрывов. Диев и красноармеец повалились на дно окопа. Когда Диев приподнялся, он увидел, что танк остановился. У танка были перебиты гусеницы. Красноармеец и разведчики со страхом смотрели на остановившийся танк. Приоткрылся нижний люк, и оттуда начал вылезать немец, но обмяк и повалился на землю.

– А получил гад! – это кричал лейтенант-разведчик.

Раздался еще один взрыв рядом с танком, позади него появился дым. Открылся верхний люк танка и снова закрылся.

– А не нравится! – продолжал кричать с гримасой ужаса или радости на лице лейтенант. Танк стоял, а другие, преодолев окопы, продолжали двигаться к позиции артиллеристов. Диев пришел в себя, красноармеец с винтовкой стрелял, который без винтовки сидел на дне окопа, и его трясло мелкой дрожью. Диев поднял бинокль и стал смотреть, что произошло с батальоном, который капитан поднял в атаку. К окопам подъезжали немцы, остатки батальона, отстреливаясь, уже были на опушке леса и поспешно отступали. Сюда к окопам, где располагался командный пункт, тоже подходили бронетранспортеры и немцы на мотоциклах. Слышана была стрельба правее, где, похоже, еще держался полк. Диев опустил бинокль и осмотрелся. В окопе находилось несколько человек.

– Вот и вся дивизия, товарищ командующий, – вслух произнес Диев. Сколько же сейчас времени. Солнце перешло на вторую половину дня. Пот катил градом по лицу Диева. Он достал пистолет, лег на бруствер окопа и начал стрелять. Последнее, что он почувствовал, это вспышка и свет, который он видел во сне. Он уже не видел, как лейтенант, назначенный сутки назад начальником разведки дивизии, выскочил из окопа и с пистолетом кинулся на подъехавший мотоцикл и выстрелил в немца, который уже нажимал на спусковой механизм пулемета. Немец кивнул и остался сидеть, а лейтенант и два разведчика, выскочившие из окопа, были расстреляны в упор из автоматов.

11