– Мафия…
Мол, к чекистам ведут все нити!
Грустноватая биография получалась у дяди Вити.
Мы-то слушали, чай заваривали, – не оспаривали, курили.
Но у шефа с ним разговаривали. И в парткоме его журили.
Но от общей такой симпатии только выше жар поднимался!
Сам ЦК родной нашей партии его жалобой занимался.
Забирали его с подстанции – в строгом черном автомобиле,
в очень строгой одной инстанции – о последствиях говорили.
Только зря аргументы тратили, дядя Витя их не услышал.
Помолчал до дней демократии —
и из партии громко вышел!..
А потом понеслись события – к новой власти и новой жизни!
Оказались мы с дядей Витею – в самом диком капитализме.
Не в порту мы с тех пор, а в «холдинге»! Жизнь другая,
работа та же.
Тут-то он и начни – на полднике – вновь твердить
о старинной краже…
Слесаря ль его раззадорили, сам ли вспомнил и стал неистов?
Новый шеф узнал – и уволили. Сердца нет у капиталистов!
1997
Ломоносов
В бороде из сосулек, с Дед-Морозом заморским схож,
в Петербург январский приплыв на предмет разгрузки,
сухогруз под мальтийским флагом в Турухтанный
вплывает Ковш…
MICHAILS LOMONOSOVS – на борту его написано
не по-русски!
По-латышски написано, что ли, но кричат с бортов морячки
очень даже по-русски, концы швартовые майная на берег!
А в трюмах штабеля с коробками – сплошь
куриные окорочки…
Говорят, они очень дешевы в самой сказочной из Америк!
Ах, Михайло Васильевич, Михайло Васильевич, дорогой!
Уж тебе ли, красе и гордости словесности отечественной и науки,
преуспевшему в оных поприщах, как никто другой,
до такой стыдобы дожить, до такой разлуки!..
Будто вновь за границей, как в молодости, в рекруты, сонный, взят,
и ничто не светит, кроме муштры да сержантской палки —
и твое унижение здесь ни один не смущает взгляд…
«Здравствуй!» – скажешь Отечеству, а оно не слышит
в запарке.
А оно суетится со стропами – скорей, скорей!
И хозяин груза похаживает, и охраны – целая свора…
Разучилось Отечество нынче держать и растить курей,
значит, ты перестанешь сюда их возить не скоро!
Так терпи же, гляди, приглядывайся к красе родных перемен,
осеняясь тряпицей красною с белым крестиком посередке!
А купец сей, Михайло Васильевич, называется «бизнесмен»,
и лицо у него припухшее от любви и хорошей водки…
Говорит, что устал, что вроде как отправляется отдыхать —
где то там рядом с Мальтой – в Туретчине или на Кипре…
А Платонов с Невтонами нынче, Михайло Васильевич,
не слыхать.
А пииты и вовсе от жалоб на жизнь охрипли.
А купец на товаре прибыльном – приготовил под куш
карман!
Да еще тьма посредников льнет за своим наваром!
И ползет с Маркизовой лужи на порт туман.
И рессоры фур прогибаются под товаром…
То ли век наш нынешний на давешний твой похож,
то ли все времена для понятий гражданственных
слишком грубы…
А ты, батюшка, жди, говорят, за бананами в Африку
поплывешь.
Не кручинься, бананы детишкам российским лю?бы…
1997
Балада о паводке
…Несколько дней назад шли сильные дожди: теперь из лесных дебрей выкатился паводок, и вот река вздулась, заливая свои веселые зеленые берега…
В. Г. Короленко «Река играет»
Время жизни нынешней —
взбалмошной, малахольной! —
всё нет-нет да и чудится схожим с речным бережком
из отрывка прозы, вычитанного в хрестоматии школьной
и запавшего в память – в классе бог знает каком…
Там внезапный паводок моет ветви прибрежным ивам,