Зловещие забавы славянского бога

10 июля. Того же, 1991 года

Со вчерашнего вечера и до самого утра, Людмила Петровна не могла найти себе места. Ещё бы… Вы только представьте: впервые, за двадцать лет совместной жизни, её муж не ночевал дома.

Конечно, всякое случалось в их браке. Были и ссоры, и размолвки, и мелкие обиды. Бывало, что глава семейства и на работе задерживался или «вечеровал» в гараже, в компании с мужиками и в «обнимку» со своим любимым «Москвичом». Но чтобы вот так: без предупреждения, без каких-либо намёков, да ещё и на всю ночь!.. Столь неожиданный поворот, поверг Людмилы, в неописуемое смятение.

Случайная амурная интрижка и, уж тем более, продолжительный роман мужа «на стороне», исключались Людмилой Петровна полностью. Не тот он был человек, чтобы вот так, запросто пожертвовать семейным благополучием ради случайно подвернувшейся короткой юбки. Безрассудство, некий романтизм, легкомысленность или склонность к авантюрам – все эти определения были не о нём, не о её стабильном и чересчур консервативном Василии. Да собственно, и не в том он был уже возрасте, чтоб начинать новую жизнь.

На протяжении многих лет, одиннадцать часов вечера, были для супруга последним «контрольным» временем, дольше которого он никогда и ни при каких обстоятельствах не задерживался.

Нет, идеальным мужем Василий не был. Случалось, что слегка… И не только слегка, а и прилично, он «перебирал» с приятелями или коллегами по работе. Однако, один чёрт, добирался до дома сам, без чьей-либо помощи и неизменно до двадцати трёх, ноль-ноль. То была не прихоть или требование Людмилы, просто так повелось в их семье с первых дней супружеской жизни.

Все приведённые выше доводы, настойчиво и упорно подталкивали растерявшуюся женщину к мысли о том, что с её мужем определённо приключилась какая-то неприятность.

До полуночи Людмила Петровна терпеливо ждала, всё надеясь и надеясь, что вот-вот в замочной скважине, с внешней стороны входной двери, лязгнет ключ самого близкого для неё человека. К сожалению, те долгие ожидания оказались тщетны.

А уже ближе к часу ночи, волнения женщины переросли в панику. Рука её невольно потянулась к телефону и записной книжке с номерами друзей и знакомых.

Очень скоро Людмиле стало известно о том, что по окончанию рабочей смены её благоверный с мужиками из одной с ним бригады, заглянул в пивной бар. Опрокинув там пару кружек, Василий поспешил на вокзал, дабы успеть на электричку. Сказал всем, что хочет пораньше вернуться домой.

И всё…

С этого момента, муж как в воду канул. Никто его не видел; никто и ни чего о нём не знает.

На сей раз, очередь дошла до телефонного справочника с номерами оперативных служб города и области. Переполошив дежурную часть УВД; приёмные отделения больниц и городские морги – более оригинального ответа, чем: «среди поступивших, ваш муж не значится…» – Людмила так и не добилась.

Когда ж за окном забрезжил рассвет, в женщине присутствовало лишь ощущение отчаянной безысходности.

И хотя, измождённая бессонной ночью и нервными переживаниями Людмила всё ещё ждала любой, пусть самой маломальской новости о своём супруге, внезапный утренний звонок в дверь, всё ж застал её врасплох.

«Кто там? Что принёс это гость: облегчение или скорбь?.. А если, последнее?.. Может, вовсе не открывать? Пусть идет, откуда пришёл, уж лучше неопределённость, неизвестность. В ней, хотя бы теплится огонёк надежды. Оставлю-ка я всё, как сейчас есть, чем узнать что-то мрачное. Ведь я, точно, не смогу пережить печального известия».

– Мама! Открой, в конце концов, дверь. В четвёртый раз звонят. Ты разве не слышишь? У меня каникулы или что?.. Родители, ну дайте же мне выспаться…

И только окрик дочери вывел Людмилу Петровну из ступора и душевного смятения на предмет: открывать или не открывать.

Будто робот, получивший приказ, на ватных ногах она направилась в прихожую.

На пороге стоял мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Одет он был в гражданский костюм. Однако в вытянутой руке тот мужчина держал удостоверение сотрудника милиции. Увидев красные «корки», сердце хозяйки квартиры заколотилось в бешеном ритме.

– Что с ним? – прошептала Людмила.

– Да, не волнуйтесь вы так… – улыбнулся гость. – …Жив ваш муж, жив. Всё неприятное уже позади. Сейчас он в больнице «Скорой помощи», на Левом берегу. Состояние удовлетворительное. Можете не беспокоиться.

– Почему в больнице? – с подозрением поинтересовалась женщина.

– Травма головы… – как бы, между прочим, пояснил гость. – …Его в бессознательном состоянии обнаружил путевой обходчик. В трёх километрах от железнодорожного вокзала. Я разбираюсь с этим делом и выясняю обстоятельства происшествия. Кстати, забыл представиться. Капитан Орлов. Дмитрий Владимирович. Оперуполномоченный линейного отделения УВД. Скажите: когда вы в последний раз видели своего мужа?

Никаких вопросов Людмила Петровна больше не слышала. Всё её существо, вся её душа и мысли, были уже там, в больнице у кровати суженного.

– Доктор, пока я его не увижу, не успокоюсь… – настаивала Людмила в кабинете заведующего нейрохирургическим отделением. – …Медсестра уверяет: будто бы он уже в сознании.

– Хорошо-хорошо. Но не более пяти минут… – согласился заведующий. – …Пациент очень слаб, он потерял много крови. К тому же, полученная травма слишком серьёзна. С головой шутки плохи. И чтоб никаких слёз. Ему рекомендуются, исключительно, положительные эмоции.

В сопровождении лечащего врача, Людмила Петровна тихо вошла в палату. Увидев своего супруга с перевязанной головой, да ещё и обвешанного со всех сторон какими-то капельницами, трубочками, проводами и прочими медицинскими штучками – ей, чуть было, не стало дурно.

Слегка приоткрытые глаза Василия отрешённо смотрели куда-то вверх. Казалось, он был без сознания или, вовсе мёртв. Однако заслышав посторонние звуки, тяжелобольной медленно обернулся к двери и тотчас встретился взглядом с Людмилой. В это мгновение и произошло нечто невероятное.

Вместо того чтобы обрадоваться приходу жены или, каким-то иным образом выразить свои положительные эмоции, пациент вдруг изогнулся дугой, затрясся всем телом и ни с того, ни с сего, издал вопль ужаса. Будто увидел он вовсе не свою супругу, а зловещего и страшного монстра.

Реакция больного была настолько неожиданна, а главное, совершенно непредсказуема, что врач, во избежание более серьёзных осложнений, предпочёл развернуть Людмилу Петровну к выходу и скоренько закрыть за ней дверь.

– Василий Иванович, вас что-то беспокоит? – поинтересовался врач, вернувшийся к своему пациенту.

– Почему она здесь? – всё ещё трясущимся голосом переспросил больной.

– Это вполне естественно. Она ваша жена. По-моему, нет ничего удивительного или невероятного в том, что ей, как близкому родственнику был выписан пропуск в палату к «лежачему» пациенту… – пояснил врач, стараясь говорить спокойно и предельно понятно.

– Доктор, скажите: как вас зовут?

– Сергей Михайлович. А в чём, собственно, дело?

– Так вот, Серёжа.… Извини, Михайлович. Дабы не было между нами разногласий. Или, не дай-то Бог, ты принял меня за конченого психопата, я обязан внести кое-какую ясность. Смею официально заверить вас в том, что моя законная супруга погибла девять лет назад.

– То есть, как?.. – ещё не зная, как относиться к словам Василия Ивановича, на всякий случай переспросил врач.

– Мы попали в автокатастрофу. В живых остался лишь я. Вы сами можете в этом убедиться, если отправитесь на Восточное кладбище. Там, в самом начале двадцать девятой аллеи, вы и обнаружите её могилу. Людмилы давно нет, и быть не может.

Уж и не знаю, что за женщина зашла с вами в мою палату: аферистка или привидение. Не спорю, она очень похожая на покойную. Да только у меня к вам будет очень большая просьба, никогда более не пропускать её в отделение.

– Хорошо… – как-то совсем уж легко согласился Сергей Михайлович. – …Сейчас вы примите успокоительное и сможете нормально отдохнуть. Уж поверьте мне, сон лечит. И если не всё, то очень многое.

– Прошу вас: не верьте ей… – не унимался чересчур возбуждённый Василий Иванович, продолжая выкрикивать вслед уходящему из палаты врачу отрывистые фразы. – …Она действительно погибла. Дом наш сгорел. А я, вот уж восемь лет, бездомный и никому не нужный привокзальный бич.

– Что это было? Что с ним? Я ничего не понимаю… – Людмила Петровна поджидала врача в коридоре, у дверей палаты. – …Почему он так кричал?

– Не хотелось бы вас преждевременно огорчать… – озабоченно заговорил Сергей Михайлович. – …Однако боюсь, что состояние вашего мужа не настолько радужное, как мы предполагали первоначально. Честно сказать: с подобным в своей практике я встречаюсь впервые. Возможно, у вашего супруга частичная потеря памяти. Представьте. С полной уверенностью он берётся утверждать, будто бы вы, Людмила Петровна, погибли девять лет назад, якобы, в автомобильной аварии.

– Доктор… – женщина оборвала врача на полуслове, так и не дав закончить начатую мысль. – …А ведь авария, действительно была. Тогда, девять лет назад, в его «Москвич» врезался грузовик с пьяным водителем. Однако меня, в тот злополучный день в машине не было. С утра мы немного повздорили и Василий, психанув, отправился на «нарезку» дачных участков один. Два месяца он провёл в реанимации.

– И какие травмы, если не секрет, он тогда получил? – поинтересовался Сергей Михайлович. Вновь открывшиеся обстоятельства, его чрезвычайно заинтересовали.

– Сложный перелом ноги. Он ведь до сих пор хромает. Перелом двух рёбер и тяжёлое сотрясение… – не задумавшись, ответила женщина. Как сейчас она помнила те дни. Ведь, по сути, Людмила на равных с мужем переносила его страдания. Потому и отложились они так остро и ярко в её памяти.

– Очень хорошо, что вы вспомнили о тех событиях. Не берусь утверждать с абсолютной уверенностью, однако допускаю, что мы столкнулись со скрытыми последствиями того сотрясения, усугубившиеся новой травмой. Одно наложилось на другое и получилось нечто третье. Человеческий мозг, увы, до конца непознан.

Итак, для Людмилы Петровны (как впрочем, и для других родственников) вход в палату Василия Ивановича Угрюмова, был временно закрыт. Однако с данным пациентом в тот день (причём, дважды) удалось встретиться капитану милиции Орлову. Тому самому, что ещё утром сообщил жене пострадавшего о местонахождении последнего.

Первый раз, оперуполномоченный добился пятиминутного посещения сразу после ухода из отделения Людмилы Петровны.