Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами

– А у меня желудок бурчит, – сказала маленькая пухлая дама в очках.

– Вдруг он радиоактивный? – Губка Боб завинтил крышечку фляги.

– Какие вы наивные, – скривился Исаёнков. Битый час он пытался присоединиться к сети и стать героем интернета. – Спецэффекты не отличите от реальности?

– Твой спецэффект, – сказала дама в очках, – слопал Вересаева.

– Вересаев пропал, – возразила Лидия Ивановна.

– Держи карман шире – пропал! Это мой зять полицию вызвал, там весь бассейн кровью залит. Скажите, сержант.

Люди повернулись к Маутину.

– Ничего не знаю, – буркнул полицейский. – Сказано вам: домой идите.

– Глупые вы, – подала голос худая женщина, доселе бормотавшая себе под нос и не участвовавшая в споре. – Вам явлено – а вы, слепые, не разумеете.

– А ты, значит, разумеешь? – прищурилась Лидия Ивановна.

– Что тут разуметь? Ангел господень спустился с небес.

– Не больно он на ангела похож, – сказала учительница. – Где нимб, Галя, где крылышки?

Аргумент не подействовал на женщину. Она порылась в сумке и вынула толстенькую книжицу.

– Догрешили. Расплатимся. За содомию, за свальный грех…

– Я что-то про тебя не знаю, Галя?

Губка Боб и дама в очках засмеялись.

– Замёрзла? – Тимур помассировал плечи Марины. Никогда прежде они не были так близки физически.

– Погрей меня. – Марина потёрлась о Тимура. Он крепче сцепил руки под её шеей. Положил подбородок на её темечко.

– Какой же он ангел? – процедил Тимур, сверля ненавидящим взором циклопа. – Он огр.

– Кто?

– Великан такой из сказки.

«Эскё», – аукнулся в памяти голос пьяницы Петьки.

– Сержант, – окликнул раскрасневшийся от мороза и спирта Губка Боб. – Вы у нас тут сержант или кто? Поднимитесь туда и проверьте, глюк это или робот.

Маутин зыркнул на холм, мигом побледнев. Представил, бедняга, как карабкается к пятиэтажкам, начинённым сугробами и мусором, к остаткам вездехода и вкопанным в снег цистернам, а исполин всё ближе и ближе, прямо над головой.

– Мы ждём подмогу, – отрезал Маутин.

– Знаменитостями станем, – мечтательно потянулась Лидия Ивановна и подмигнула ученикам. – Телевизионщики набегут, Первый канал, Малахов, Ургант, и этот, лысый, старый.

– Путин прилетит, – подхватил Губка Боб.

– Скорее Медведев, – сказала Лидия Ивановна, и все, кроме женщины с книгой захмыкали. Женщина – Галя – провозгласила, тыча пальцем в текст:

– Там видели мы исполинов, сынов Енаковых, от исполинского рода, и мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы в глазах их.

«Саранча», – Тимур подумал о том, какими видит людишек великан. В солнечном сплетении запекло.

– Хорош, Галина, – пригрозила кулаком Лидия Ивановна. – Кончай проповедовать. Исполины, ангелы, Дед Мороз…

Ветер подвывал, как легион волков. Дымилась труба котельной. Марина сказала:

– Он шевельнулся.

– Это из-за вьюги так кажется.

– Он открыл рот. – Марина съёжилась в объятиях Тимура.

– Глядите! – закричала женщина в очках.

Теперь они все заметили. Щель в морде огра стала шире. Оголилось нечто вроде вертикальных беззубых дёсен, тошнотворно-розовых. Жёлтый глаз расширился, капюшон из складчатой плоти съехал на… лоб?

Орк опускал руки.

Поза «игрек» сменилась позой, напоминающей подсвечник с двумя рожками. Руки выползали из клубящегося мрака… и расплетались, как жгуты. Каждая состояла из множества более тонких рук… или сухожилий… или щупалец. Десяток? Нет, два, а то и три десятка с каждой стороны.

Галина упала на колени и запричитала. Тимур сильнее притиснул к себе Марину. Маутин снял шапку и прижал к губам.

Великан не двигался, но двигались его фантасмагорические конечности. Они распутывались, выплывая из облаков. Они были длиннее всего великаньего тела, всего, что Тимур мог вообразить, они никак не кончались. Полсотни метров извивающейся гибкой плоти. Километр. Два километра…

Галина билась головой о тротуар. Лидия Ивановна порывисто ухватилась за Губку Боба.

Жгуты расползались над холмом, как щупальца перевёрнутого осьминога, как стропы парашюта. Они заполонили собой небо и могли объять посёлок. Не сходя с места, великан был способен дотянуться до бассейна или столовой полярников, до каждого уголка в Койске.

Тимур увидел уплотнения на кончиках жгутов.

– Уходим! – сказал он.

Сразу три щупальца, переплетаясь в полёте, как мутировавшие воздушные гимнасты, рухнули вниз и припечатали рубероидную крышу в трёхстах метрах от школы. Загрохотало, на глазах ошарашенных людей базовая станция сотовой связи превратилась в груду шлакоблоков. Выкорчеванная антенна рухнула на снег. Отростки разрушили здание так же легко, как если бы оно было картонным. Ветер понёс пыль в лица зевак. Дом связи обеспечивал работу мобильных телефонов, и не только…

Тимур потащил Марину через улицу. Над ними кишели омерзительные нематоды. Сердце бешено колотилось в груди.

Жгут, толщиной с сосновый ствол, упал перед школой. Словно божий перст, ткнул в коленопреклонённую Галю. Периферийным зрением Тимур заметил, как в жгуте открылась… пасть? Визжащая Галя взмыла в небо, схваченная многоруким исполином: выше школы, выше пятиэтажек. Следующий жгут хлопнул по убегающим женщинам: тонны небесного ужаса. Следующий «слизал» трупы и ринулся к сержанту Маутину. Тот не сопротивлялся.

Громадная корона из щупалец расправлялась над циклопом.

Ветер листал Библию, катилась осиротевшая полицейская шапка, темнела фляга в снегу.