Столкновение образов

– Там, где бюрократия существует давно, а во всех развитых странах без неё невозможно существование государства, это явление существует, может быть не в таких масштабах… Сколько было скандалов, связанных с размещением госзаказов частным корпорациям, когда за руку ловили взяточников. Можно привести десятки примеров пойманных за руку чиновников, не отличавших свой карман от государственного. Но суть остается прежней, хотя форма изъятия денег у государства в личный карман чиновника может быть разнообразной. – Это сказал русоволосый биолог, вытирая льняной салфеткой руки, залитые соком дыни.

– Совершенно верно, – подтвердил Историк. – С середины прошлого века на мировую сцену вышли транснациональные корпорации, объединившие капиталы частных лиц различной национальности и преследующих общую цель – получение выгоды. И чиновники смогли так широко развернуться, что теперь даже и не поймешь, кто кому служит: государство ТНК или наоборот. Чаще всего оказывается, что чиновники государства пренебрегают своим долгом и предпочитают защищать интересы корпораций, которых я считаю самыми страшными монстрами, сравнимых по кровожадности и полному безразличию при выборе средств для достижения своих целей только с персонажем фильма «Чужой»,который присутствующие наверняка видели в детстве.

– Да, жуткая картина, – покачал головой Светозар, которого сказанное о других странах немного утешило. – Но ведь с монстрами вроде бы справились, может, есть средство и против чиновников?

Историк пожал плечами: – Насколько я знаю, пока всё принятые меры ни к чему хорошему не привели. Меня больше интересует прошлое, о будущем я судить не берусь.

Светозар взглянул на Учителя, застывшего с забытой кистью винограда в руках. – А вы, Аркадий Борисович, что скажете? Вы с будущим работаете напрямую.

– Я ведь не специалист в области истории, но это выглядит вполне правдоподобно. Если не секрет, откуда такие сведения? – Учитель внимательно посмотрел на Историка и тот улыбнулся открыто.

– Никаких секретов я не открывал, Учитель. Все эти сведения печатались в газетах и журналах, если хотите, я дам вам конкретные названия и номера.

– Да, пожалуйста, – согласно кивнул Учитель. – Это пригодится, если я ещё смогу работать…

– Конечно, сможете, – подмигнул Учителю Архитектор и уверенно заявил: – Да из МАМы вы выйдете свежим, как огурчик, ещё не один десяток лет сможете работать в полную силу.

– Спасибо, друзья, – признательно улыбнулся и склонил голову Учитель. – Надеюсь, что так и будет.

– Никаких сомнений, Учитель. В том, что касается здоровья, корпорация никого не обманывает, – подтвердил биолог и принялся за персик, начав обдирать с него кожицу.

– Хорошо, что в моем бизнесе таких монстров, – усмехнулся Светозар, стряхивая арбузные косточки в тарелку и с хрустом разламывая громадный ломоть с темно-красной мякотью, сахарно сверкнувшей на изломе.

– А в какой области вы работаете? – поинтересовался биолог, разглядывая косточку персика так, будто никогда прежде не видел.

– В области биотехнологий, – после секундной заминки ответил Светозар, решив, что нет смысла скрывать область своих интересов. Вряд ли биолог работает в практической области, судя по всему, он тоже учёный. А теоретики ему не страшны, хоть и знают много, только превращать свои знания в деньги не умеют.

– И вы уверены, что в этой области дела обстоят по-другому? – с удивлением посмотрел на него биолог, а Историк, хотевший что-то сказать, сдержался и с интересом прислушался.

– Надеюсь, что да, – криво усмехнулся Светозар, поражаясь наивности этих ученых. Взяточничество, как и бюрократия, есть везде, сами же это признают. Какой бизнесмен не дает взяток, в той или иной форме, без этого невозможно работать! Только много ли можно выгадать в этой области, нарушая технологии, и каким образом можно проворачивать махинации, он не знал, и пока не представлял. Но послушать предположения было бы интересно. Но, скорее всего, эти ученые просто автоматически переносят то, что есть в одной отрасли, на все остальные. И не замечают абсурдности такого допущения.

– По крайней мере, я не нарушаю технологий, что впрочем, и невозможно, не экономлю на материалах и не даю заказчикам миллионных взяток. Работаем честно.

– Видимо вы ещё не сталкивались с большими заказами и работаете в новых структурах, где чиновники ещё не осознали своих возможностей, – с сомнением покачал головой биолог. – В областях, связанных с медициной можно наблюдать ту же картину, что и в строительстве, на транспорте или сельском хозяйстве.

– Возможно, – не стал спорить Светозар и решил подзадорить самоуверенного биолога. Пусть расскажет, что знает. – Только это всё слова, Генрих, где факты?

– А я что говорил? – вскрикнул неожиданно Историк и довольно посмотрел на Архитектора, не обращая внимания на биолога, застывшего с приоткрытым ртом. – Видишь, какие аналогии? Везде одно и то же. Так что не расстраивайся, Зодчий ты наш, не только у тебя есть проблемы.

– Так я и не расстраиваюсь, – добродушно усмехнулся Архитектор. – Жаль только, что все видят проблему и принимают её как само собой разумеющееся, мало кто хочет изменить устоявшийся порядок. А ведь это отвратительно, когда на нас паразитируют монстры…

– Вам что, революционеров не хватает? – прищурился на него Историк. – Могу показать некоторых, я ведь специализируюсь по началу прошлого века, у меня такие есть представители, что волосы дыбом встанут от ужаса…

Но Светозар хотел послушать биолога, что-то он слишком уверенно говорит, может, знает что-то такое, что ему пригодится в работе?

– Погодите, – остановил он Историка, взмахнув рукой, и обратился к биологу: – Так что,

Генрих, вы хотите сказать, что в здравоохранении тоже есть такая система? Допустим, если говорить про фармацию, я могу согласиться: контроль за выпуском лекарств дает хорошую возможность для поживы, но в остальном? Есть ведь, например, технологии, которые уже несколько лет используются, те же модули… – Светозару показалось неудобным говорить о МАМах, в которых все присутствующие пребывали, но более яркого примера как-то на ум не приходило. Раз начал, то чего теперь идти на попятную, решил он и продолжил: – Здесь-то никаких проблем с внедрением не было, а? И кому корпорация должна платить взятки? Какому министерству или ТНК?

– Почему же не было проблем? Были проблемы, и сейчас есть, – пожал плечами биолог и, подергивая себя за косичку, уставился на блюдо с фруктами, словно решая, что бы ещё съесть. Все вокруг молча ожидали пояснений, но биолог ещё с минуту оглядывал блюда, потом, так и не выбрав ничего, пожал плечами и, глядя на Светозара черными насмешливыми глазами, невозмутимо продолжил.

– Вот смотрите, такой пример. Модули были созданы, первоначально, для спасения безнадежных больных, которых нельзя было оперировать сразу. Требовалось сначала восстановить разладившиеся функции организма, чтобы он мог перенести дальнейшие операции. Использование генных технологий позволило лечить на клеточном уровне, перестраивать работу всех систем организма человека. Мы научились без вреда для всего организма уничтожать раковые клетки, приводить в норму обменные процессы, теперь практически не осталось неизлечимых болезней… Но разве МАМы стали использоваться повсеместно и они теперь, спустя десять лет, легко доступны? Нет! А почему? Да потому, что все ТНК, занимающиеся производством лекарств и другой продукции, связанной с медициной не позволили этого сделать, и будут ограничивать широкий доступ к модулям всеми силами.

Сколько сейчас стоит удовольствие попасть в модуль и прожить год? Вот именно, очень дорого, и это ещё в корпорации ВиАйПи, чьими клиентами мы являемся. В других компаниях цены гораздо выше. А ведь себестоимость модуля и всего, что связано с обслуживанием, составляет едва ли треть от этой суммы. Если же производство модулей расширить, а это вполне по силам современной промышленности, то доступ к модулям получили бы не только те несколько десятков тысяч избранных, а миллионы людей, многим из которых модули могут спасти жизнь.

– Господи, но почему же так не сделать? – искренне возмутился Учитель, обводя всех взглядом глубоко посаженных глаз. – Неужели всё так просто и кто-то препятствует этому? Но почему?

– Потому, Учитель, – угрюмо ответил биолог, виновато опустив глаза, – что это невыгодно. Если в модуле можно за несколько месяцев не только излечить от всех болезней, но и сделать коррекцию всевозможных физических отклонений, избавить человека от тех недостатков, которыми его наградила среда и наследственность, кто тогда станет покупать продукцию компаний, занятых производством лекарств и косметики? Представьте себе мир, где каждый человек красив и здоров, раз в десять лет он проходит обследование и корректировку в модуле, позволяющие ему стать долгожителем. Кто тогда станет постоянно покупать те продукты, которые сегодня обещают некрасивым -красоту, немощным – здоровье, безнадежным больным – исцеление?

Сейчас миллиарды людей постоянно тратят деньги, они пользуются косметикой и лекарствами, большинство из которых вряд ли приносят реальную пользу, но на рекламу которых тратятся огромные средства. Огромная армия специалистов и врачей, которые состоят, явно или не сознавая этого, на службе корпораций, получающих астрономические прибыли от продажи своих товаров. Они никогда и никому не позволят разрушить их мир, позволяющий им оставаться на вершине власти. Они довольны существующим положением вещей и считают себя хозяевами жизни и творцами истории. Сами-то они наверняка пользуются модулями, для них входная цена не проблема, при их-то доходах.

– Но со временем это ведь изменится? – с надеждой спросил Учитель, и Светозар хмыкнул, удивляясь, каким образом попал в этот мир такой наивный клиент. Действительно, откуда у обычного учителя такие деньги? Надо будет как-то выяснить это у него самого. Он ведь идеалист, романтик… Если правильно задавать вопросы, то всё расскажет.

– Есть ведь такие организации как ЮНЕСКО, ООН или ВОЗ, разве они не обладают достаточным влиянием, чтобы изменить такое положение дел к лучшему?

– Вряд ли они способны изменить что-то, – скептически отмахнулся от такого предположения биолог. – А такая общественно-экономическая структура как СОЧ, пока ещё не в силах бороться с монстрами – ТНК, хотя это они разработали и начали производство модулей. Они быстро набирают силу на космических исследованиях, производстве челноков и разработке программ, привлекая самых лучших специалистов в мире. Лет через пять они будут способны на равных вступить в борьбу и тогда нас ожидают большие сюрпризы… Сейчас же они производят модули по ограниченным квотам под зорким контролем заинтересованных монстров. Лишь небольшое количество модулей поставляется в те больницы, которые способны заплатить. И они не могут понижать цены, которые им навязали. Разногласия в мировом сообществе играют на руку ТНК. Будем надеяться, что они останутся такими же упорными в своих благородных намерениях и не обрастут бюрократических панцирем, сковывающим свободу мыслей и действий.

– Да, они имеют очень хорошие шансы изменить ситуацию, – согласился задумчиво Историк. – Если их программы, не только компьютерные, но и социально-экономические найдут поддержку в ряде крупных государств. Они ведь предлагают такое, что сможет изменить не только методы управления, но и государственную политику.

– Каким же образом они это сделают? – недоверчиво осведомился Архитектор. – Я очень уважительно отношусь к СОЧ, это замечательная организация, но… Они что, нашли способ изменить чиновников? Уж не предлагают ли они заменить армию чиновников компьютерами? Только на такое никто не согласится…

– Это точно, – поддержал его Светозар и посмотрел на Историка с такой же скептической усмешкой. – Столько уже было фильмов про диктатуру роботов, что теперь никого не заставишь подчиниться машинам. Кто же захочет становиться рабом роботов? Люди предпочтут, чтобы ими правили жадные и нечистые на руку олигархи, умеющие через своих марионеток ублажать толпу.

– Нет, какие ещё роботы? – рассмеялся Историк и удивленно покачал головой, словно поражаясь такому обороту беседы. – Никто не предлагает ставить к управлению государством компьютеры, хотя в этом есть большой смысл. Ведь многие заводы и даже целые перерабатывающие комплексы управляются компьютерами, работают без сбоев и никто не сомневается, что они делают это лучше людей. Но одно дело, если робот делает автомобиль, и совсем другое – если он решает человеческие проблемы. Я лично предпочел бы видеть на месте многих президентов и политиков компьютеры, соблюдающие правила обычной логики и не совершающие глупостей, приводящих к конфликтам. Только это всё несбыточные мечты… Сломать созданные книгами, кинематографом и телевидением штампы сумасшедших роботов, мечтающих захватить власть над Землей будет очень сложно, но со временем мы, возможно, всё-таки придем к этому.

– Так что же предлагает СОЧ? – напомнил Учитель Историку, прервавшему свою речь, чтобы выпить вина.

– Уфф, хорошо-то как, – держа в руке опустевшую пиалу, оглядел погружавшуюся в сумерки котловину Историк. Внизу, вокруг озера загорелись цепочки огней, отражаясь и покачиваясь в черном зеркале озера. Теплый ветерок теперь дул снизу, принося с собой влажный запах отдающей тепло воды. Первые звезды появились справа, над горами а слева догорал золотом закат, подсвечивая тонкую дымку собиравшихся над вершинами облаков.

– Сейчас я отвечу Учителю, – уважительно приложил он левую руку к груди, – а затем предлагаю совершить небольшую экскурсию по моим владениям, на этом ковре-самолете. Хочу кое-что вам показать…

9. Катастрофа

Владельцы корпораций, оказывающих самые дорогостоящие услуги, всецело полагались на тех, кто проектировал и строил хранилища, надежно пряча их от посторонних глаз. Местоположение хранилищ, в которых на различные сроки помещались модули, являлось самым большим секретом корпораций, оберегаемым так же строго, как в свое время, до появления спутников, военные скрывали расположение пусковых установок баллистических ракет.

Поиски мест, где располагались хранилища, велись постоянно. Иногда появлялись сенсационные сообщения о том, что раскрыта тайна одного из хранилищ, но вскоре выяснялось, что это было очередной «уткой», рассчитанной на возбуждение интереса пресытившихся потребителей, которых уже не пугали «летающие тарелки» или взрывы бомб террористов. Предположений о том, где располагаются хранилища, было столько же, сколько тех, кто их высказывал. Хранилища могли находиться в глубоких шахтах, покоиться на дне океана или располагаться в космосе. Периодически появлялись сообщения и статьи известных аналитиков, где приводились цифры и указывались возможные координаты… Только всё это на поверку оказывалось досужими вымыслами. Корпорации знали, за что им платят деньги и выполняли свои обязательства перед клиентами.

Обнаружить хранилища и добраться до их содержимого хотели разные люди и по разным причинам: экономическим, политическим, религиозным или чисто личным. Охоту за хранилищами вели не только частные лица, но и организации. Среди которых были террористические, желающие устроить торг сведениями или заложниками; группы антиглобалистов, пытающихся остановить расширение экономического господства ТНК; банды анархисто-радикалистов, недовольных всем на свете и совершающих безумные акции. Несколько религиозных сект, посчитавших величайшей несправедливостью получение недостойными доступа в рай при жизни, также заявили о своих намерениях добраться до хранилищ.

Доберись кто-нибудь из этих лиц или организаций до хранилищ, по миру прокатился бы шквал скандалов, экономических потрясений и политических перемен. Однако за десять лет, прошедших с появления первого хранилища, так ничего и не произошло. Проявлялось ли в этом забота сторонних сил, можно было только догадываться, но каждому здравомыслящему было понятно, что без поддержки власть имущих тайна хранилищ давно была бы раскрыта. Наивно было полагать, что всевозможные разведывательные организации, обладающие возможностями разыскать иголку в стоге сена, не знали, где располагаются хранилища. Видимо руководители таких организаций были людьми разумными и рассчитывали когда-нибудь воспользоваться такими услугами, если уже не пользовались. Тем не менее, владельцы корпораций, чьи тайны оставались нераскрытыми, вправе были гордиться своими сотрудниками и собой.

В корпорации VIP лояльность сотрудников обеспечивалась строгим отбором, жестким контролем собственной службы безопасности, но основной упор делался на оговоренное в контракте сотрудников право стать клиентом корпорации, самому сотруднику или члену его семьи. От такого права никто из сотрудников не отказался, хотя резоны у каждого были свои. Негласно существовала и угроза наказания за предательство, это упоминалось в неявной форме при приеме на работу, но не отражалось в контракте. Возможности корпорации впечатляли людей недалеких, полагающих, что руки корпорации достаточно длинны, чтобы найти и наказать предателя. Но за всё время работы корпорации никто из сотрудников не нарушил режима секретности, что только повышало стоимость акций корпорации и придавало ей ауру надежного и респектабельного предприятия. Желающих стать клиентом корпорации становилось всё больше, особенно возрастало их число после очередного террористического акта или громкого политического убийства. Где ещё можно было найти столь надежное убежище?

Хранилище модулей, а для посвященных сотрудников корпорации – объект ХМ-4, двигалось по лунной орбите высотой триста километров, так, чтобы как можно меньше быть заметным для излишне любопытных наблюдателей с Земли. Лунные научные станции на «обратной» стороне имели прекрасно оборудованные обсерватории, только их специалисты были загружены научной работой на несколько лет вперед, в их планы не входили наблюдения окололунного пространства. Станции дальнего обнаружения метеорных потоков, расположенные на высоких селеноцентрических орбитах и работающие в автоматическом режиме, сканировали внешнее, по отношению к их орбитам пространство в поисках приближающихся к Луне объектов и совершенно не интересовались медленными и движущимися по низким лунным орбитам телами.

Никаких исследовательских спутников к Луне никто в ближайшие годы не планировал запускать, обитаемые станции располагались между Землей и Луной, а челноки, совершающие регулярные рейсы к Луне двигались по оптимальным траекториям, составленными компьютерами. Никто из пилотов не собирался заниматься посторонними делами, высматривая то, что не имеет отношения к полету. А пассажиры, имевшие возможность наблюдать на видовых экранах картины окружающего космоса больше интересовались самой Луной. Вероятность случайного обнаружения такого микроскопического, по космическим меркам, объекта, представлявшего шар, диаметром тридцать метров, была очень мала. А маскировка хранилища уменьшала эту вероятность ещё на порядок, делая объект невидимкой для сторонних наблюдателей, не вооруженных специальной техникой.

Визуально заметить объект ХМ-4 можно было только с очень близкого расстояния и только на светлом фоне. Незначительное излучение объекта не могло быть заметным издалека, оболочка поглощала большую часть энергии, падающей на неё. Каждый час с помощью узконаправленной антенны посылался кодированный пакет импульсов, содержащий информацию о состоянии всех систем объекта на ближайший ретранслятор. Перехватить это послание можно было, только оказавшись на пути узкого луча радиоволн, но система наблюдения объекта за всё время своего существования таких объектов не заметила. Основная задача объекта – оставаться незамеченным, выполнялась успешно с момента выхода на лунную орбиту.