Судьбой приказано спастись

– Я за это своей головой ручаюсь, – с юмором высказался Валентин.

– Ну, тогда будем надеяться на их благополучную встречу. Она, конечно, не произойдет на ближайших днях, но буду стараться, чтобы это случилось как можно скорее, – пообещал уверенно и обнадёживающе адвокат.

И действительно, уже на следующей неделе Святослава повезли на следственный эксперимент в район общежитий у ВДНХ, где по выдуманной схеме якобы более пяти лет назад произошла потасовка недалеко от располагавшегося там кафе, в которое по прибытии и завели Святослава. Как и положено, он находился под наблюдением сопровождающего, который тронул его за плечо при входе в кафе и предупредил:

– У тебя десять минут. Если что, сам знаешь, что с тобой будет.

– Понял, – коротко ответил Святослав и перешагнул порог, войдя в зал кафе, а за ним – под видом случайного посетителя – вошёл сопровождающий.

Среди немногочисленных присутствующих на этот момент в зале уютного кафе, Святослав безошибочно смог определить китайского посла, задумчиво сидящего за одним из столиков. Святослав невольно улыбнулся и смело направился к нему. Сопровождающий присел за соседний столик и, заказав кофе, взял газету и стал её просматривать. Подойдя к послу, Святослав посмотрел внимательно на него и подумал: «Как обрадуется Кузьма, когда узнает, что нашёлся его папа – его настоящий отец. Как странно иногда бывает в жизни: вот сидит обычный, как все, человек, со своими мыслями и настроением, ни капли не подозревая при этом, что через минуту в его жизни многое перевернётся словно по волшебству, одарив его душу яркой радостью и наполнив глаза слезами от данного ему удела в жизни».

Послом оказался мужчина средних лет с лёгкой проседью в волосах и приятной, располагающей внешностью. На нём отлично сидел тёмный костюм, а к светлой, в полоску рубашке со вкусом был подобран аккуратно завязанный галстук. Приподняв голову, он кивнул головой в знак приветствия и вопросительно посмотрел на Святослава.

«Да… Вот и настаёт час разлуки», – промелькнуло в голове Святослава, но он тут же отогнал эту мысль. По непонятной для него причине, посол с первого же взгляда ему почему-то понравился, отчего Святослав слегка улыбнулся. Посол по-прежнему не сводил с него глаз. Святослав сел напротив, и какое-то время мужчины молчаливо смотрели друг на друга. Наконец,не в силах больше выдерживать обоюдное напряжение, Святослав первым начал разговор:

– Спасибо, что согласились со мной встретиться.

– Пожалуйста! Я согласился на эту встречу с вами, так как мне сказали, что человек, с кем я должен встретиться, может мне сказать что-то о той злополучной авиакатастрофе, и что он может её в подробностях обрисовать, – начал посол и, выдержав небольшую паузу, задал прямой вопрос: – Это вы тот человек, назначивший мне встречу и написавший в письме, что эта встреча даст мне возможность узнать кое-что о сыне?

– Да, это я тот самый человек, но о той страшной авиакатастрофе я не буду ничего говорить, а вот о вашем сыне и о погибшей вашей жене я кое-что скажу, – выпалил без остановок Святослав.

– Но, извините, вы, наверное, что-то путаете, потому что моя жена жива. Она тогда уцелела. Её спасли ветки деревьев. Как объяснили мне российские спасатели, которые и нашли её спустя два дня недалеко от места катастрофы, кресло, в котором она находилась, зацепилось за крупные ветки и она не разбилась о землю. К сожалению, после этого она стала немного психически нездоровой, – с печалью в голосе объяснил посол.

Святослав несколько мгновений молчал, осмысливая неожиданную для него новость.

– Я очень рад, что, кроме Кузьмы, и мама его осталась жива… – искренне сказал он. – Значит погибшая женщина, рядом с которой оказалась папка с документами Кузьмы не была его мамой… Видимо, документы выпали из сумки мамы Кузьмы и оказались рядом с этой женщиной, которую я и принял за маму вашего сына. К счастью, я тогда ошибался. Вот именно там, хочу вам сказать, недалеко от той погибшей женщины, я и заметил Кузьму. Он висел на дереве, зацепившись одеждой за сук, и жалобно плакал. Обрадовавшись, что он живой, я его подобрал.

– Какой Кузьма? – не понимая ничего из сказанного Святославом, спросил посол.

– Извините, Ку Цзыма. Я тогда и предположить не мог, что все так благополучно завершится, поэтому и дал ему другое имя, – смутившись, пояснил Святослав.

– Я вас никак не пойму. О ком и о чём вы вообще говорите? О каком моём сыне?

– А что тут понимать? Жив ваш Ку Цзыма. Ваш сын жив, – срывающимся от волнения голосом чуть слышно повторял Святослав… – Извините, что по одной уважительной причине, о которой я не могу сейчас говорить, я не мог об этом раньше вам рассказать.

– Какой… Ку Цзыма? Мой сын?.. Но… его уже давно, к сожалению, нет в живых, – недоумевая, произнёс посол, пытаясь ослабить узел своего галстука, чтобы облегчить вызванное сильным волнением прерывистое дыхание. Заметив это, Святослав на этот раз уже радостно и уверенно повторил:

– Да, вы не ослышались. Ваш сын жив. Я вам истинную правду говорю.

На какое-то время наступила полная тишина, а Ку Шанюан, продолжая растерянно смотреть на сидящего перед ним незнакомого до сего часа мужчину, почувствовал, как к горлу подступает комок и дышать становится всё труднее.

– Я понимаю, насколько трудно вам сейчас поверить в эту невероятную новость. Но это факт… и он мной не придуман. Ваш сын, как и ваша жена, тоже тогда выжил. Я его тогда снял с дерева, взял с собой и мы стали с ним вместе жить в моём таёжном жилище.

Посол молча продолжал неподвижно сидеть, только уголки его губ дёргались от сильного внутреннего напряжения. Спустя несколько секунд, расстегнув воротник рубашки, посол, закрыв глаза, опустил голову вниз. Из его глаз покатились крупные капли слёз, поочерёдно капая на его дрожавшие и безвольно опущенные на колени руки.

– Теперь не печалиться вы должны, а радоваться. Ваш сын в полном здравии и, думаю, что скоро вы с ним увидитесь, – успокаивал посла Святослав.

– Неужели…? – только и смог проговорить Ку Шанюан, глубоко вздохнув, и во взгляде его стали появляться проблески радости.

Заметив такую еле уловимую перемену в его глазах, Святослав, осторожно дотронувшись до его руки, очень тихо и медленно заговорил в задумчивости:

– У меня до сих пор перед глазами стоит, как вчера, весь ужас того дня более двадцати лет назад. Если бы тогда я его не нашёл, я бы не смог в тайге выжить один. Поэтому для меня тот случай был… Извините за такое признание. После той страшной трагедии в тайге я нашёл в вашем сыне собственное спасение, и мы с ним стали роднее всех родных. Мне не стыдно за него и я горжусь, что он вырос благородным, сильным и добрым. И ещё одно я хочу вам сказать. Я всегда говорил ему о том, что я не родной ему отец, что настоящий его отец – китаец, на что он всегда довольный улыбался.

– Как воспримет это моя жена?– почти шёпотом произнёс посол.

– Я думаю с огромной радостью, потому что любая мама всегда рада сыну, а особенно как будто вновь родившемуся.

– Я не это хотел сказать, о чём вы подумали, – постарался пояснить Ку Шанюан и пояснил: – После потери нашего с ней сына она очень долго по-прежнему не приходит в хорошее жизненное состояние и тяжело болеет.

– Вон оно что, – сочувственно произнёс Святослав. – Но теперь, когда она узнает такую радостную весть, всё скоро у ней образуется. Извините только меня, что я дал ему русское имя Кузьма, так как другого имени, похожего на Ку Цзыма, я тогда не смог придумать.

– Наоборот, мы даже будем рады, что у него два имени и ещё… Вы его, можно так сказать, вырастили и воспитали. И поэтому нам как-то боязно. А вдруг мы будем лишними для нашего сына, ведь он не видел нас так долго. Очень боимся, что не признает в нас своих родителей, – с тревогой в голосе произнёс посол.

– Об этом вы не должны тревожиться, Кузьма не тот человек. Он не только признает, но и очень обрадуется вам, – улыбнувшись, постарался успокоить Святослав родного отца Кузьмы, но потом с печалью добавил: – Вот только не знаю, где он сейчас.

– Так вы же говорите, что… – вопросительно посмотрел на него Ку Шанюан.

– Понимаете, я думал, что после того, как меня заставили покинуть тайгу и я оказался здесь, он остался в тайге. Но мой друг Валентин сказал мне, что видел его недавно в пригороде Москвы. Вероятно, после моего исчезновения, он отправился на поиски. Но мне с трудом в это вериться, потому что я не представляю, как и какими «путями» он оказаться в этом городе. В этом непонятном ему мире, в так называемой «цивилизации», ему будет очень тяжело меня найти. Правил жизни здесь он не знает вообще.

– Я тоже начал за него сейчас беспокоиться… Но, надеюсь, что среди людей, в отличие от безлюдных просторов тайги, он не окажется без помощи. Скажите, а вы сами как оказались там в тайге?

– Судьба так распорядилась…

– Наверное, страшно и очень холодно жить там? – предположил Ку Шанюан.

– Всякое бывало. Но меня очень радует то, что ваш сын никогда не жаловался, что ему тяжело живётся там, и никогда виду даже не подавал. Даже тогда, когда в холода перебрались мы жить в пещеру – этому он, наоборот, даже радовался и старался помогать мне во всём.

– Вы что с ним жили под землёй? – крайне удивлённо спросил посол.

– Да… Именно, как вы выражаетесь, под землёй мы и жили с ним.

– И вы сами это жильё сделали? – наивно поинтересовался Ку Шанюан.

– Нет, это все принадлежало нашему с Кузьмой, извините, Ку Цзымой, доброму другу Никите, – задумавшись, произнес Святослав, закрыв на время глаза. – Мы ему обязаны всем… Он – наш спаситель. Когда-нибудь я покажу вам его портрет. Кузьме, как и мне, он навсегда остаётся близким и дорогим другом. Хочу добавить, что Кузьма познакомит вас обязательно ещё и со своим таёжным другом детства.

– Так вы же сказали только что, что там вас было трое? – удивлённо заметил Ку Шанюан.

– Да, это так, но у него ещё есть особенный, преданный друг. Его зовут Киса. Это огромный бурый медведь, с которым они вместе, почти всегда рядом находясь, росли, как братья: вместе спали, играли и, зачастую, даже ели из одной миски, – улыбнувшись, пояснил Святослав.

– Вы такое мне рассказываете… – только и смог сказать Ку Шанюан, до глубины души потрясённый открывшимися подробностями жизни его родного сына.

– То, что я вам рассказываю… Это всего лишь жизнь…обречённых судьбой нести свой крест одиночества вместе. Самое же главное в том, что теперь вы знаете, что ваш сын жив, а всё остальное – всего лишь таёжные приключения, которые, как забавные случаи в прошлом, останутся в одних только воспоминаниях.

– Вы нас с женой сделали такими счастливыми, – поблагодарил Ку Шанюан, крепко пожав руку Святославу.

– Я искренне рад за вас!

– Огромное вам спасибо! – не находя каких-то особенных слов, ещё раз просто, но от всей души поблагодарил посол.