– Пожалуйста, помогите, невыносимая боль.
Густерин приказал немедленно отвезти Степанова в ту же больницу.
– Каков злодей! – переглянулись Ягодкин с Густериным.
– Да, душегуб настоящий!
– А вы еще стесняетесь его связать?
– Неловко. Ведь мы не душегубы!
– С такими преступниками церемонии излишни!
– Однако нам нужно арестовать еще его сообщника.
– Он арестован уже на дворе, – доложил агент.
– Арестован? Ну, отлично. Идемте к нему на квартиру! Нужно сейчас сделать предварительный обыск и все опечатать.
– На квартиру! – воскликнул Макарка, и глаза его оживились, он сразу преобразился, к нему вернулось самообладание. Рот искривился даже в улыбку. Он откинул голову и посмотрел в упор на Густерина.
– Я надеюсь, ваше превосходительство, что скоро вы пожалеете о своей поспешности!
Ягодкин заметил перемену, происшедшую в Макарке, он почувствовал, что это не к добру, и шепнул Густерину:
– Злодей что-то замышляет. Надо быть осторожнее.
– Пустяки! Его песня спета!
И, обращаясь к Макарке, Густерин произнес:
– Ты не запугивать ли меня хочешь?
– Увидите, ваше превосходительство! Я честный человек, купец. Вы опозорили меня, разоряете и вы ответите за это! – Макарка говорил тем же самоуверенным и спокойным тоном, как всегда. От недавнего конфуза и растерянности не осталось и следа.
– Я-то отвечу за свои распоряжения. Посмотрим, как ты ответишь за свои подвиги! Идемте, господа. Окружите Макарку, чтобы он не вздумал пытаться бежать.
– Меня зовут, ваше превосходительство, Иваном, а не Макаром, и бежать честным людям нет надобности.
– Молчать! – повелительно произнес Густерин и пошел вперед.
Рассказы о событиях на заводе Петухова облетели уже всю заставу, и толпа народа собралась у ворот. Идти приходилось через улицу, сквозь толпу.
– Нельзя ли кругом как-нибудь обойти? – спросил Густерин.
– Можно через огород, прямо…
Они пошли по двору. Арестованный рабочий-соучастник рыдал, как ребенок, и молил его отпустить. Увидев процессию, он бросился в ноги Макарке:
– Иван Степанович, за что меня взяли? Что я сделал?
– Отправьте его в управление! – приказал Густерин. Рабочий не переставал рыдать и молить.
– Тоже жертва душегуба, – произнес Ягодкин. – Бедняга и не знал, какую бутылку злодей велел ему подать к столу.
– Весьма возможно.
Они вышли на улицу, миновав толпу, и, перейдя на другую сторону, пошли задними фасадами. Макарка шел бодро и спокойно, заложив руки за спину и весело поглядывая на любопытные головы, высунувшиеся в окна. Нельзя было поверить, что это преступник, уличенный в целом ряде кровавых злодеяний. Встречавшиеся соседи почтительно с ним раскланивались, уверенные, что он ведет к себе гостей. Ягодкин не спускал с него глаз.
– Что-то он задумал. Быть беде. И отчего Густерин не скрутит ему рук?!
Вот и домик «Красного кабачка».
– А ключ у кого?
– У Петухова, на кухне.
– Ломайте двери.
Понятые с городовыми быстро исполнили приказание.
– Все ли на местах? – спросил Густерин.
– У каждого окна по два агента, а у дверей по городовому; дом окружен со всех сторон.
– Иди ты вперед, – приказал Густерин Макарке. Арестант развязно вошел в двери и, обращаясь к окружающим, произнес:
– Милости просим!
Одно мгновение… Он проскочил в подъезд, захлопнул вторые двери и повернул ключ…
– Проклятье! – заревел Ягодкин и бросился к двери.
– Ломайте скорее!.. Стража, приготовьте револьверы, смотрите в оба, – закричал Густерин на улицу.
– Выходы все заняты, он не уйдет!..
Дверь подалась и под напором нескольких дюжих плеч распахнулась… Как остервенелый Ягодкин ворвался в квартиру и стал метаться по комнатам… Макарки нигде не было!..
– Все погибло!
– Не может быть, ему некуда скрыться!
– Ах, боже мой, – простонал Ягодкин, – да ведь я докладывал вашему превосходительству, что в этом доме есть какие-то подземные подвалы, откуда слышались стоны. Это старинный дом с тайными выходами! Ищите теперь его!
Все стояли как громом пораженные.
– Чего же вы стоите! Давайте искать! Ломайте стены, полы…