Убийца

– У нас к вам просьба, – обратился к нему Павлов, – разрешите вне правил перенести кровать больной дочери к отцу и примите меня бессменной сиделкой.

Доктор улыбнулся.

– Это вне всяких правил, но я вижу, что лучшего лекарства моим больным трудно придумать! Извольте, я разрешаю, хотя рискую получить выговор от главного врача.

– О, мы на коленях будем просить за вас господина начальника.

Ганю обложили подушками, так что она села на кровати, и два сторожа с помощью Павлова понесли драгоценную ношу. Ганя улыбалась.

Когда они вошли в комнату Петухова и старик, открыв глаза, увидел дочь, он испустил радостный крик.

– Вот видите, – воскликнул доктор, – наш больной, кажется, хочет говорить!

Кровати поставили рядом, и Ганя, перегнувшись, обхватила руками шею отца. Слезы невольно текли из их глаз. Павлов стоял в ногах и тоже плакал.

– Тимофей Тимофеевич, – произнес Павлов, – ваша дочь позволила мне назвать ее своей. Разрешите мне звать вас папенькой. Она теперь вдова и скоро, быть может, сделается опять молодой женой.

Старик недоверчиво посмотрел на Павлова и промычал что-то.

– Папенька, – прошептала Ганя, – Дмитрий Ильич говорит, что давно меня любит. Он и вас любит, он добрый, он много, много для нас сделал.

Старик учащенно замигал глазами и опять что-то промычал. Павлов поцеловал его руку.

– Я не отойду теперь от вас, папенька, я буду с вами все время до вашего выздоровления.

– А где Степанов? – вдруг спросила Ганя.

– Степанов тоже здесь, в больнице…

– Злодей скрутил ему руки и запер в чулан при мне, я видела. О, боже! Как все это страшно…

– Успокойтесь. Все это прошло и никогда больше не возвратится. Степанов совсем здоров. Душегуб в руках правосудия. Теперь все пойдет по-хорошему. Ваши черные дни миновали.

Ганя вздохнула.

– Смотрите, так ли?

33

Еще одна жертва

Густерин спустился в подземелье. Духота и мрак ошеломили его. В первую минуту он не видел ничего, а шум в ушах, стук в висках и слабость во всем теле заставили его скорее подняться назад по лестнице, из опасения лишиться чувств.

– Позвольте, ваше превосходительство, теперь мне спуститься с Ивановым, – обратился к нему Ягодкин, принимая фонарь.

Густерин не протестовал, слабость и шум в ушах усилились, так что в таком состоянии пытаться опять спуститься было небезопасно.

Ягодкин и за ним Иванов быстро исчезли в подземелье.

Прошло около четверти часа, когда наконец из отверстия высунулась голова Иванова.

– Мы нашли несколько ящиков. Берите…

И он просунул первый ящик, за ним второй, третий, четвертый. Прошло опять более четверти часа. Наконец, Ягодкин и за ним Иванов поднялись.

– Там тяжелая, железная дверь с массивным висячим замком. Без слесаря ее открыть невозможно. Кроме того, есть круглое отверстие в земле, в которое можно ползком пролезть. Из отверстия идет свежий воздух, так что, несомненно, из этой дыры есть выход наружу и этим выходом бежал Макарка. В погребе никого нет, и, кроме этих ящиков, там ничего больше не осталось.

– Что же вы думаете делать с дверью и с той дырой?

– Дверь необходимо взломать, а круглое отверстие всего лучше исследовать снаружи; оно идет на незначительной глубине, так что раскопать его не трудно, а забираться в отверстие ползком очень рискованно; злодей может нарочно завалить наружный выход, и тогда придется там задохнуться, потому что повернуться в отверстии невозможно и назад не выйдешь.

– Это верно! Необходимо немедленно приступить к раскопкам и вести их по направлению подземного хода. Пристав, – распорядился Густерин, – пригласите человек двадцать землекопов. Давайте вскрывать ящики. Может быть, в этих ящиках найдем какие-нибудь указания.

Следователь составил протокол наружного осмотра ящиков, числом пять. Все деревянные, разных размеров, с внутренними замками, довольно тяжелые. Начали вскрывать при помощи долота. Первый ящик оказался набитым процентными бумагами и пачками кредитных билетов.

– Ба! Да здесь целое состояние! Тысяч на сто, если не больше.

– Макарка получил ведь пятьдесят тысяч наличными приданого за дочерью Петухова. Эти деньги подлежат возврату Петухову или его наследникам.

– Но здесь гораздо больше пятидесяти тысяч.

– Остальные – его сбережения и добыча! Во всяком случае все должно быть отобрано от злодея и приобщено к вещественным доказательствам.

Второй ящик был вскрыт, и в нем нашли толстую связку документов. Десятки паспортов, разных удостоверений, открытые листы.

– Все это нужно тщательно пересмотреть, – заметил следователь, – и занести в протокол.

– Постойте! Вот паспорт Макара Синева! Это известный разбойник Поволжья, убийца красавицы-дочери одного помещика, Нади Поршевской. Неужели Макарка и есть этот самый Макар Синев?!

– Весьма возможно. Но что это за дело об убийстве Нади Поршевской?

– Возмутительное дело. Синев похитил Надю, которой тогда только что исполнилось восемнадцать лет, и ночью увез ее с собой в низовья Волги. Родители подняли тревогу, поставили полицию на ноги, но розыски ни к чему не привели. Спустя полгода Надя вырвалась из плена злодея и вернулась в дом родителей; она рассказала полиции, где и как Синев скрывается, указала места его стоянок и подробно сообщила о своем шестимесячном пребывании в плену. Макар Синев клялся ей в любви, обещал начать новую жизнь, молил полюбить его, но он был ей противен и страшен так, что она ждала только случая бежать. Раза четыре ей удавалось уйти из табора Синева, но каждый раз ее ловили и возвращали. Синев сердился, укорял ее, грозил, но в конце концов прощал. Только при помощи случайно проходившего мимо их табора конвоя солдат ей удалось вырваться от разбойников и просить охраны конвоя. Ее доставили в Казань, где она и дала пространные указания о разбойнике Синеве и его шайке. Она описала всю жизнь и весь быт Синева, которого тогда уже начали звать Макаркою-душегубом, и многие негодяи искали его защиты и помощи. Рассказ Нади Поршевской мог бы составить любопытный роман, так подробно и картинно рассказала она все, что пережила за полгода. Благодаря указаниям девушки, шайка Синева почти вся была истреблена и переловлена. Один Синев успел бежать и бесследно пропал в окрестностях Казани. О нем стали уже забывать, как вдруг страшное злодеяние заставило всех ужаснуться. Надя Поршевская, объявленная невеста соседнего помещика, однажды утром была найдена в своей квартире с перерезанным горлом. Судя по жестокости и силе нанесенных ран, не было сомнения, что Надя сделалась жертвой мщения злодея. Ее роскошная, золотистая коса была отрезана, а палец с обручальным кольцом отрублен. То и другое исчезло. После этого варварского убийства никто ничего не слышал уже более о Синеве, и память о его шайке скоро изгладилась в населении. Только в деревнях можно слышать имя Макарки Синева, которым бабы пугают ребятишек.

– Значит, Синев – это настоящая фамилия мнимого Куликова?

– Да, он родом из Пермской губернии, местный мещанин; его еще мальчиком отдали на уральские прииски, где он и превратился в закоренелого злодея.

– Вот видите, личность Макарки-душегуба начинает проясняться.

– Разумеется, это только предположения, но поищем еще, давайте третий ящик.

Вскрыли третий ящик, в котором оказалось множество ценных предметов.

– Трофеи злодея! Происхождение этих вещей трудно будет найти, хотя нельзя сомневаться, что все это добыто грабежами и убийствами. Неужели Макарка пошел бы в Гостиный двор покупать эти серебряные кувшинчики, которые ему вовсе не нужны, или эти помятые браслеты!

– Конечно. Но эти предметы могут послужить нитью к раскрытию новых, неизвестных еще преступлений злодея!

– Ах, удастся ли нам скоро поймать его! В руках ведь был!!