Мечты иногда сбываются

Хотя мы только что расстались, я снова сижу в пустом номере и мне страшно тоскливо. С трудом заставляю себя работать днем, с трудом пишу сценарий вечером, хотя понимаю, что его надо не просто писать, а написать лучше всех.

Конкуренция в нашей сценарной мастерской беспощадная.

И я знаю причину моих мук и недомоганий – рядом со мной нет тебя, я зачем-то на съемках в дурацком Бологом, а не на проспекте Мира с моей любимой. Утешает лишь то, что командировка кончится, мы возьмем отпуска и поедем с тобой отдыхать на целый месяц, на море.

Единственная моя, напиши о своем здоровье, обо всем, что я просил тебя написать. Когда я спускался по лестнице нашего дома и выходил на улицу, не видел ничего вокруг, только твои грустные заплаканные глаза, смотревшие на меня с любовью, и мне так хотелось повернуть «свои лыжи» назад, к тебе…

Это последняя моя командировка, вот увидишь, больше я никуда не поеду, не могу и не хочу быть вдали от тебя.

Сижу, ем колбасу, пью чай с глаголиками, и понимаю, в разлуке с тобой меня всегда будет грызть смертная тоска.

Судя по твоему последнему письму, тебе надоели мои душевные излияния, впредь я буду стараться быть более сдержанным, без драматизма, поэтому сажусь за сценарий и пишу почти до утра.

Само твое присутствие в моей жизни придает сил и оптимизма, а то я совсем расклеился.

Глаз мой прошел, мазал его твоей мазью, и свершилось чудо, опухоль исчезла. Поцеловал твою фотографию, готов лобзать и след от твоих ног, можешь смеяться, но это так.

Любимая моя дюймовочка, пиши, жду ответа.

Целую и обнимаю, люблю бесконечно, всегда твой Коля.»

Следующее письмо.

«Здравствуй, Оленька.

Рабочая неделя тянется бесконечно долго, а выходные пролетают мгновенно, и вот я снова сижу в своем номере, гляжу в окно а вижу тебя: вот бы оказаться рядом с тобой опять, но увы. Уже мечтаю о том дне, когда поеду к тебе, хотя бы даже на один выходной.

Закрываю глаза и представляю: вот я открываю своим ключом дверь и вхожу в нашу чистую, убранную комнату, где нет зудящих по ночам комаров, и вижу нарядную и красивую Олю, которая терпеливо ждет меня и знает, что ее «Тритоша» скоро прилетит и крепко обнимет.

И я вижу, что ты уже не куришь, не сидишь перед зеркалом среди разбросанных одежд и шелухи от семечек, а думаешь обо мне, я так хочу этого, что дни разлуки уже не кажутся мне безумно долгими, они скоро пройдут и я буду рядом с тобой.

Олька, я пишу одно и то же не от того, что не могу написать разнообразно, а от того, что только и хочу оказаться в твоих ласковых нежных руках (которые иногда трескают меня нечаянно по затылку), прижаться к тебе подобно щенку и слушаться, виляя хвостиком, преданно глядя в твои чудные глаза.

Обещаю больше не ругаться с тобой по пустякам, просто я был расстроен скорым отъездом в Бологое и твоими обидными словами, сейчас ругаю себя за несдержанность, и учу уму-разуму, чтобы никогда больше не обижать свою любовь.

Буду писать свой сценарий-сказку и думать о тебе.

Разложил на окне и в шкафу на полке припасы, приготовленные тобой к моему отъезду, посматриваю на них, и пишу тебе эти строки.

Мои слова могут показаться смешными, но это от любви я глупею, и ругаю себя за то, что задремал вечером рядом с тобой, и это перед отъездом, целая ночь впереди, сиди в автобусе и дремай до утра, дуремар. Иногда душа моя разрывается от ревности, когда я думаю о твоих бывших мужьях, не буду развивать эту тему даже в письме, невероятно злюсь и скорблю от всего того, что слышал от тебя и знаю об этом, но ведь и я был женат.

Будем благодарны судьбе за тот случай, который познакомил нас с тобой, я хочу, чтобы любовь наша вопреки всему была вечной и юной, и я не устану любить тебя всей душой, не устану говорить тебе, что буду любить, даже когда меня не станет.

До свидания, моя дюймовочка, всегда твой дюймик.»

Еще одно письмо.

«Здравствуй, моя драгоценная!

Вот опять приехал я в Бологое в 5 часов утра. Ехал в сидячем вагоне, в удобном кресле и дремал, вспоминая чудесный выходной, который пролетел как один миг.

Прихожу в гостиницу, выезд на съемку в шесть утра, едва успел. Весь день хотелось спать, приехали из деревни поздно вечером, талоны на ужин уже поздно покупать, все закрыто, и вот пишу тебе письмо, отужинав своими припасами.

Оленька, никто меня не ругал за самоволку, наоборот, все сделали вид, что ничего не случилось, и только директор приятно удивился, увидев меня в шесть утра выходящим из гостиницы в полной готовности к съемкам.

Даже спросил, почему я не сказал ему, что мне надо быть в Москве. Я ответил, он был занят и потому мы разминулись, но я предупредил второго режиссера, если задержусь и опоздаю.

На этом инцидент закончился. Все отлично, напрасно мы волновались. Правильно сделали, были вместе еще один день и ночь.

Сейчас вечер, закончу писать тебе письмо и сяду за сценарий. Пора его кончать. Все мои мысли о тебе, как мы поедем на море, то, что поедем, это несомненно, так что можно заказывать билеты на пятое сентября.

Припасы, собранные тобой в дорогу, так пригодились сегодня вечером. Пью чай с пряниками и мечтаю о тебе, считаю дни, когда снова увижу, обниму и приласкаю свою кормилицу.

Осталось совсем недолго, и я приеду насовсем, возьмем отпуск и ту- ту, отдыхать от забот и хлопот.

Пока до свидания, целую твою фотографию и, закрыв глаза, представляю тебя во всей красе в своих объятиях, твой Кока.»

Следующее бессчетное письмо.

«Моя любимая Оленька, здравствуй!

Пишу тебе свое очередное, бесчисленное письмо, хотя получил от тебя всего два коротеньких и холодноватых (шутка).

Снимаем вовсю, как оголтелые, приезжаем в гостиницу поздно, и я сразу же сажусь писать тебе письмо сначала, а уж потом сценарий. Если я лишен тебя, то хотя бы напишу тебе письмо и оно встретится с тобой вместо меня.

У тебя помимо работы еще забота о семье, понимаю это и не ропщу, страдаю молча.

Ольчик, уменя к тебе еще одна просьба: купи для моего шефа-старичка, вернее, для его жены, вторую книжку «Всегда красивая», хорошо? У нас с ним хорошие отношения, а такую книжку в продаже не найти.

Прислал мне письмо брат Володя, пишет, что работает, жена с детьми в деревне, в отпуске, а мать с Игорем уехали в Херсонскую область на все лето, в пионерлагерь «Полярные зори». Она главбух, и Игорек при ней, как всегда.

Ольчик, любимый, пью чай с очень вкусными глаголиками и переживаю, так хочется к тебе под крылышко.

Да, хочу спросить: ты грозилась поставить спиральку, чтобы мои бесчисленные кандидаты в детки не попали в материнское лоно. Если так, то это временная преграда, и я мечтаю о том времени, когда мы уберем это препятствие, и моя ангелица родит мне красавицу-девочку, не возражай!

Я знаю, твоя мама против, у нее уже есть внук, но ты сама признавалась мне, как бы тебе хотелось девочку с каштановыми кудряшками, всю в меня, а мне бы хотелось, чтобы она была такой же красавицей, как ты. Мечты-мечты…

Пиши мне обо всем, ничего не скрывай, хотя ты сказала как-то, что совсем не обязательно говорить мне все, что у тебя на душе и о чем ты думаешь!? Эти слова, словно бритвой по сердцу.

И еще: никак не могу забыть, сколько тараканов к нам прибежало из мусоропровода, и из магазина с первого этажа во время ремонта, надеюсь, к моему возвращению вы ликвидируете их, средств для этого много.

Можно написать заявление в ЖЭК, если не удастся, приеду, вместе будем истреблять это нашествие.

Ольчик, отпуск не за горами, надо уже готовиться к нему.

Я все вспоминаю, как мы с тобой фотографировались, словно голубки, сидя на тумбах. Хочется увидеть наши первые совместные фото из ателье на Сретенке.

Ну вот и кончается бумага, но бесконечны мои чувства к тебе. Смешно и радостно, что я такой глупый и счастливый.