Рано иль поздно

А между тем, как упоминалось, в тот же день, 17 декабря, я всё же сбегал на всякий пожарный случай, отнёс заявления о незаконных перегородках в отдел по делам строительства и архитектуры мэрии Баранова и, вот именно, в пожарную часть. Начальник пожарных В. Г. Дьячков, как и положено человеку служивому, откликнулся вполне оперативно (22 декабря), но странно:

Ваше заявление от 17 декабря 1998 года рассмотрено с выходом на место.

В ходе проверки установлено, что сведения изложенные в Вашем заявлении, вопросы пожарной безопасности не затрагивают.

Из Управления архитектуры и градостроительства мэрии г. Баранова 2.12.1998 года в СПЧ-1 поступило заявление о возможности регистрации перегородки в коридоре 5-го этажа кв. 82 по ул. Интернациональной, 36 гр. Ульяновой Т. М.

Заявление рассмотрено с выходом на место и предложено металлическую перегородку обложить кирпичной кладкой…

Я не знал тогда, какое пожарное образование имеет Дьячков, но он явно не знал азбучных противопожарных истин: в длинном коридоре со множеством квартир любые перегородки затрагивают «вопросы пожарной безопасности».

Что касается мифического заявления из управления архитектуры, которое якобы поступило в пожарную часть, то это вообще из области чёрного юмора: мэрии города больше делать нечего, как писать заявления в районные пожарные части по поводу перегородок всяких гражданок Ульяновых. Немаловажно, что два похода достославных пожарных в наш коридор («с выходом на место») для ближайших соседей прошли незамеченными. Ну а насчёт обкладывания металлической перегородки «кирпичной кладкой», думаю, и комментировать нечего: ещё бы предложили Ульяновым-Сыскуновым их первую, кирпичную, перегородку заковать в железо и броню…

Когда в первом газетном материале о перегородочной истории я высказал свои соображения о странном ответе пожарного Дьячкова, он тут же прислал в редакцию горячее, пылающее огнём гнева письмо или, вернее, даже не письмо, а – эпистолярно-мемуарную новеллу под заглавием «Чёрная зависть», не лишённую литературных изысков (привожу в некотором сокращении):

ЧЁРНАЯ ЗАВИСТЬ

Прочитав статью в газете от 17 марта под названием «Захват», не мог не ответить «куриному собкору» Н. Наседкину, который иронизирует по поводу моей профессиональной подготовки.

Во-первых, не к лицу члену Союза журналистов и Союза писателей печатать непроверенный материал и заниматься подтасовкой и передёргиванием фактов и вот почему. Заявление ваше мною не рассматривалось, так как я был занят другой работой, а было оперативно рассмотрено одним из заместителей, который и подписал ответ. В письме направленном заявителям отмечалось, что 2 декабря 1998 года из управления архитектуры и градостроительства мэрии поступил запрос с просьбой подготовить заключение о возможности регистрации перегородки, возведённой самовольно Т. М. Ульяновой. 3 декабря инспекцией госпожнадзора части было подготовлено заключение, что перегородка может быть зарегистрирована при условии устройства её из кирпича.

Кроме того гражданка Ульянова за самовольное строительство была оштрафована на 50 рублей.

А во-вторых, гр. Наседкин, позвольте провести с Вами маленький пожарный ликбез. Перегородка, выполненная из кирпича, будет отгораживать часть тупикового коридора, в котором имеется всего 1 выход из кв. 82. Кирпичная перегородка в данном случае не является нарушением противопожарных требований, так как не снижает предел огнестойкости здания, не препятствует эвакуации людей и тушению пожара. Для выпуска дыма останется ещё 4 оконных проёма.

Вами движет чёрная зависть, которую Вы изливаете на строителей, предпринимателей, пожарных, администрацию района и других. Как так часть коридора заняла одна семья, а у Вас такой возможности не оказалось.

Вы предлагаете в конце коридора сделать общую кладовочку на шесть квартир, а вот этого как раз делать нельзя, запрещают «Правила пожарной безопасности в РФ» устраивать в лестничных клетках и в коридорах кладовые.

А в заключение на Ваш вопрос какое образование у начальник а части В. Г. Дьячкова отвечаю: высшее, окончил ВИПТШ МВД, стаж работы в пожарной охране – 25 лет, на счету десятки потушенных и предупреждённых пожаров. Высшее специальное образование имеют все сотрудники инспекции государственного пожарного надзора части, которые, кстати, проводят большую работу по предупреждению пожаров в Ленинском районе. Только в прошлом году ими проверено противопожарное состояние 501 объекта, за нарушение правил противопожарной привлечено к административной ответственности 219 должностных лиц… (Далее следует ещё пол-страницы цифр и победных реляций. – Н. Н.)

Так что, гр. Наседкин, пусть читатель сделает вывод, кто занимается делом, а кто кудахтаньем, благоустраивая собственный «курятник»…

Как видим, Дьячкову удалось (и не однажды) весьма остроумно обыграть-связать мою «куриную» фамилию с метафорическим названием нашего «дома на курьих ножках». Удалось в какой-то мере пожарному начальнику и подчеркнуть-показать свою воспитанность: все эти «Вы» с большой буквы, обращение «гр.» (может, даже – граф?). Но вот с фактами и логикой у г-на Дьячкова (замечу попутно – как у многих начальников!) – напряжёнка явная. Он обвинил меня в «подтасовке и передёргивании фактов» на том основании, что ответ подписал не он, а его зам. Но под ответом чётко машинописью было обозначено «Начальник части В. Г. Дьячков» и – закорючка, которую и сам Шерлок Холмс не разобрал бы. Так что в подтасовке следовало обвинять неведомого зама г-на Дьячкова, почему-то забывшего перед росписью, как это и положено, приписать «за» или «вместо».

Далее пожарный начальник упоминает о «запросе с просьбой подготовить заключение», который поступил в СПЧ-1 из мэрии, но в ответе жильцам-соседям, как мы помним, лексика несколько другая: «заявление о возможности регистрации перегородки…» Думаю, любой и каждый согласится, что «запрос с просьбой» это совсем не «заявление», так что налицо ещё одна подтасовочка пожарных: ведь, получается, они пытались в первом ответе уверить нас, будто управление архитектуры мэрии уже полностью на стороне г-жи Ульяновой.

Но сообразительный читатель уже понял, что кульминация весьма своеобразной логики командующего районной пожарной частью проявилась особенно ярко не в этих мелких обманах, а в дальнейшем пассаже – про кирпичные перегородки и общие кладовочки. Только вдуматься: пятую часть общего коридора для кладовой на шесть квартир отгораживать «Правила пожарной безопасности РФ» запрещают, а почти половину этого же коридора для кладовой одной квартиры те же самые пожарные правила-инструкции дозволяют! Вот уж, действительно, закон, что дышло…

Причём, Дьячков как бы напрочь позабыл о самом существенном противопожарном факте: все перегородки в этом общем коридоре со стороны «нехорошей» 82-й квартиры перекрывают второй выход из коридора – во 2-й подъезд. Интересно, где были пожарные, когда дом наш принимался в эксплуатацию?

Короче, если бравый начальник Дьячков и закончил «ВИПТШ МВД» (хрен знает, что это такое!), но логику, скорей всего, там не преподавали. А если и преподавали, то не противо-, а именно – пожарную какую-то логику.

Впрочем, Бог с ним, с этим районным брандмайором, я так подробно остановился на его ответах, дабы понагляднее показать, что с самого начала этой перегородочной истории появилось ощущение, будто разворачивается она не в городе Баранове на переломе XX и XXI веков, а в середине XIX столетия в незабвенном глухоманном Глупове.

Ну, а из управления архитектуры мэрии, на которое так беспардонно ссылались пожарные, также поступил хоть и с опозданием, 20-го января, но почти что деловой ответ, подписанный начальницей О. П. Скороходовой:

…По заявке владельца кв. 82 управлением рассматривался вопрос регистрации перепланировки, но в связи с тем, что она произведена самовольно с нарушением действующих норм и может ущемить интересы проживающих на этом этаже граждан, заявителю отказано в её регистрации, поданное заявление им отозвано.

Для решения вопроса сноса установленных перегородок Вы можете обратиться в УМПЖХ, обслуживающее жилой дом, или в суд.

Почему же ответ почти что деловой? Да потому что в ответе почему-то не содержалось ссылок на прекрасные статьи 289 и 290 Гражданского кодекса (вот бы ещё тогда нам о них узнать!) и вместо сообщения о том, когда незаконные перегородки будут снесены, всего лишь красовался бесплатный совет начать портить себе нервы и судиться. Ну неужели у наших властей так мало этой самой власти, чтобы паршивые вопреки всем правилам и законам установленные перегородки убрать без всякой волокиты? Никак я этого не понимал и до сих пор не понимаю!

Впрочем, не будем впадать в патетику.

Итак, время шло, перегородки незыблемо стояли, и хозяев 82-й квартиры строгое районного начальства «предписание о предложении сноса перегородки до 15.12.98» ничуточки не озадачило.

Делать нечего, подпоясался я, взял, образно говоря, посох в руки и отправился сначала в МПЖХ-3, где мне сообщили, что-де 26-го декабря гражданочке Ульяновой было выдано ещё одно «предписание о сносе перегородки», однако ж она на него, это самое предписание, выходит, начихала с нашего пятого этажа. На этом, как я понял, низовое коммунальное начальство свою власть и свои силы исчерпало.

Пришлось идти опять в райадминистрацию, к Э. А. Немчурову. Эдвард Алексеевич вновь вызвал на синтетический ковёр своего кабинета г-на Володькина, топал, опять же – образно говоря, на него ногами и категорически потребовал ускорить решение вопроса о сносе незаконной перегородки…

Само собой, у меня начало складываться впечатление, что дело уже крутится по кругу и без всякого спирального прогресса – в одной плоскости.

Прошло ещё три недели без малейших результатов и последствий от гневного топанья начальнических штиблет по синтетическому ковру – перегородка красовалась на прежнем месте.

Тогда 3 февраля уже 1999 года решил я ещё раз поглядеть в глаза Володькину. Сделать это оказалось не так-то просто: нет, на приём к начальнику отдела жилкомхоза райадминистрации я пробился, но взгляд его оставался всё таким же сонно-рыбьим и непроницаемым. Правда, он при мне позвонил в МПЖХ-3 и довольно категорично потребовал составить наконец-то акт о наличии злополучной перегородки…

Вскоре мы получили бумагу за подписью г-на Немчурова с кратким сообщением, что районная администрация подаёт на г-жу Ульянову в суд. Естественно, мы тут же услышали звон фанфар и литавров – уж если до суда дело дошло!..

Концовка моего первого материала-рассказа «Захват» о перегородочной тяжбе, появившегося в городской газете в марте 1999 года, была пронизана наивным оптимизмом, несмотря на некоторую горечь:

Подведём предварительные неутешительные итоги. Пусть г-жу Ульянову не научили в детстве, что чужое брать нельзя, а общее – это не личное. Бессовестность г-жи Ульяновой – её личная беда. Но вот понадобилось более 15-ти человеко-походов занятых людей по инстанциям, уже четыре месяца времени, переведена куча дефицитной бумаги, прояснилось, что власти наши властью не обладают. Или обладать не хотят. Зато бюрократические методы «брежних» времён цветут махровым цветом. Представим на минуту, что к примеру, инспектор ГИБДД вместо того, чтобы оштрафовать злостного нарушителя за рулём, начнёт жаловаться на него в суд… (Я и предполагать тогда не мог, что так вскоре и будет! – Н. Н.) Представим, что какой-нибудь хам из «новых русских» поставит гараж прямо на тротуаре рядом с подъездом, дабы утром ему удобней было отправляться по делам – неужели власти городские начнут с ним судиться?..

В стране у нас творится полный, извините, бардак. Бессовестные новые хозяева жизни, чувствуя безвластие, творят беспредел. И это не прекратится до тех пор, пока перегруженные суды будут копаться в «перегородочных» делах, а власти предержащие будут вместо работы таскаться по судам и получать приличные зарплаты…

В следующем материале из этого «коммунального сериала» под названием «Захват-2» я надеюсь изложить подробности судебного процесса – Ленинская администрация против г-жи Ульяновой. А эту серию закончу на оптимистичной ноте: во-первых, хорошо, что истцом всё же выступает районная администрация – нам, простым смертным, тяжеловато тягаться даже и в суде с новыми хозяевами жизни. Во-вторых, мы, простые смертные, попробуем на суде поднять вопрос о возмещении нам морального ущерба. Ведь даже г-жа Ульянова как бизнесменша должна понять и почувствовать, что за всё – в том числе за многомесячное мотание нервов соседям – надо платить…

Так и читается между строк: уж теперь-то торжество справедливости не за горами…

Эк ведь детство какое!

И тут, заскакивая вперёд, самое время дать очередной ДОБРЫЙ СОВЕТ: на соседей, ущемивших ваши права, иск в суд подавайте только сами – никакая администрация, никакая чиновничья шалупонь не способна отстаивать ваши попранные, ущемлённые права лучше, убеждённее и настойчивее вас самих.

2. СУДЕБНОЕ КРЕЩЕНИЕ

Кстати, о соседях.

Если бы в самом начале перегородочно-коридорного конфликта все жильцы до единого из пяти квартир (человек пятнадцать!) дружно пришли к Ульяновым-Сыскуновым и хором, но в один голос твёрдо потребовали хотя бы металлическую перегородку убрать – думаю, даже этих «новорашей» толстокожих проняло бы. Однако ж реальные силы «движения сопротивления» и в самом начале войны с захватчиками-оккупантами общего коридора оказались по разным объективным и не очень причинам весьма жидки, а затем и вовсе начали таять и редеть.

Квартира 155 почти сразу отпала: прежние хозяева как раз вскоре её продали, новые вселяться не спешили, сдавали в наём – нелегальные жильцы-наниматели, естественно, ни во что не вмешивались. Скопцовы, супруги-пенсионеры из самой крайней к выходу 157-й квартиры, поначалу активно возмущались захватом и подписывали все бумаги, но вскоре осознали-поняли, что их-то хата совершенно с краю, да притом все оставшиеся четыре коридорных окна и батареи аккурат расположены напротив двери их квартиры, так что стоит ли из-за чужих печалей нервы жечь…

Кто бросит в них камень?

Хозяин 156-й однокомнатной квартиры, Виктор Дьячков (по иронии судьбы – однофамилец бравого бранд-майора), безоговорочно, яростно и изначально был против всех и всяческих перегородок, да и вообще против всех Ульяновых-Сыскуновых и прочих новоявленных новорусских буржуинов: от классовой ненависти он даже говорить спокойно не мог – его трясло. Но, к сожалению, он вместо правой ноги имел инвалидность 2-й группы и по судам таскаться, естественно, не мог.

Жильцы 84-й квартиры, семья Рюриковых из 4-х человек, так же, как и мы, волею судьбы оказались в положении ближайших соседей торгашей-захватчиков, в роли самых утеснённых, так что мать семейства, Валентина Ивановна, стала, особенно на первых порах, моей самой действенной помощницей. Основные же тяготы лидера борьбы за «коридорный суверенитет», увы, мне пришлось взять на себя. Как будто мне делать больше было нечего!

Пора, впрочем, переходить, наконец-то, и к самому суду. Назначен он был на 9 марта 1999 года. Меня и Валентину Рюрикову пригласили, честь по чести, повестками в качестве заинтересованных лиц. Спал я в ночь перед этим первым в своей жизни судом дурно. К зданию бывшего горкома компартии, в котором при демвластях расположились два районных суда (на фасаде лозунг «Слава КПСС!» сменили на – «Слава труду!»), я прибыл чуть не за полчаса. Опытные знакомые предупреждали, что ответчица даже и не подумает явиться, так как понимает проигрышность дела, ей важно потянуть время и помотать нервы соседям, а штраф за неявку на суд в 100 рублей (эквивалент литра водки!) для них, «новых русских», смешон как анекдот.