Любить Дженевив

Следующими проводили вскрытие Кирия и Каспер – пара заносчивых, высокомерных снобов, которые, несмотря на их необузданность и отвратительное поведение, были достойными соперниками в этой борьбе. Кирия работала медленно; её надрезы были плавными, мягкими, отчего и крови больше. Утерев нос, она раскрыла грудную клетку и погрузила в неё руки почти по локоть.

Её напарник, Каспер, работал на скорость, как и многие здесь. Иден считала его говнюком, но, думаю, между ними было нечто большее, чем совместное вскрытие, которое они проводили в конце первого курса. Она, безусловно, любила Теренса, но подобные промахи пачкают историю их отношений. Одна из тайн моей подруги, которая может быть вынесена убийцей за пределы наших дружеских стен.

– Молодцы, ребята. Хорошо сработали. – Громкий хлопок в ладони, и моё сердце бьётся о грудную клетку ощутимо быстрее. – Мисс Морис, ваша очередь.

Я вышла к небольшому деревянному столу и упёрлась в него руками. Служанки со стеклянными глазами освободили класс от двух вскрытых тел и ввезли последнего на сегодня мертвеца. Я шумно втянула ноздрями воздух и на мгновение сомкнула веки. Никакого стеснения, никаких колебаний, только чёткость, внимательность и уверенность. Когда я вновь открыла глаза, руки больше не дрожали.

– У вас двадцать пять минут.

Я кивнула и стянула с тела простынь. Передо мной лежал юноша приблизительно моего возраста, только с призрачно-бледной кожей, отдающей лёгкой синевой. Из наружного осмотра я могла вынести лишь огромный синяк в области рёбер и серые мешки под глазами.

– Исходя из внешних наблюдений, могу сказать, что время смерти наступило совсем недавно. Из повреждений – синяк в районе рёбер… – Надев перчатки, я прощупала рёбра. – …но переломов нет.

Правой рукой я потянулась за секционным ножом и провела два симметричных разреза: от сосцевидных отростков височных костей вниз, по боковым поверхностям шеи и до акромиальных отростков лопаток, в конце соединяя разрезы одним поперечным. Образовавшийся лоскут кожи я отсепарировала и отбросила кверху, открывая широкий обзор на органы и ткани. Составив в голове пошаговый план работы, я вновь вздохнула и принялась за открытые органы.

Я разрезала желудок, откидывая переднюю стенку вверх. В нос ударил жуткий запах застоявшегося спирта, отчего я едва устояла на ногах. Я извлекла содержимое желудка в чистую посуду, продолжая давать характеристику другим органам. Исследования печени во всей красе продемонстрировали любовь парня к алкоголю.

– Заключение: причина смерти – отравление метиловым спиртом. Парень, судя по состоянию внутренних органов, любил выпить, и, исходя из наблюдений, смею предположить, что он перепутал метиловый спирт с этиловым, ведь по запаху определить разницу довольно трудно.

– Уверены?

– Да, – кратко ответила я.

– Что ж, замечательно. Вы блестяще справились, мисс Морис, и всего-то за тринадцать минут и двадцать две секунды.

Сняв фартук, я бросила его в мусорный бак и вернулась за свой стол. Иден нервно расчёсывала ногтями шею, видимо, отходила от всплеска адреналина. От нас разило внутренностями и опилками. Профессор, прежде чем перейти к продолжительному монологу, склонился над купой перепачканных чернилами листов и поставил отметку.

7

Половина третьего. Мы мчались по лестнице вверх, вздымая в воздух густые клубы пыли. Часовня Святого Марка представляет собой непросторную постройку с остроконечной крышей и громоотводом на ней. Внутри – скамьи для тех, кто посещает воскресную службу, огромная тёмно-лиловая занавеска, отделяющая основной зал от лестницы, ведущей на второй этаж.

Мы поднялись в пыльную, больше похожую на склад библиотеку, где в основном хранились уже совсем изношенные книги. Я села на потёртый диван, глядя, как Джереми разливает чай из небольшого хрустального чайника.

– Я думал насчёт идеи с отравлением, – заговорил Томас, постукивая подушечками пальцев по боковой спинке дивана, – и вспомнил, как один джентльмен обмолвился, что у них в стране есть забава для людей, любящих играть со смертью.

Мы переглянулись. Томас принял из рук Джереми горячую чашку и сделал небольшой глоток, прежде чем продолжить.

– Называется «Русская рулетка». Если кратко: игроки вставляют в камеру оружия всего один патрон и раскручивают барабан. После приставляют дуло к виску и нажимают на курок, а дальше уже воля случая и удачи – будет выстрел смертельным или холостым.

– Ты хочешь с ней сыграть? – удивилась я.

– Не совсем. Мы можем немного изменить правила игры. На рулетку поставим два цвета, один будет обозначать жизнь, второй – смерть. Если игровая кость упадёт на красный – убьём, если на зелёный – отпустим.

– Отпустим… – усмехнулась Иден. – Отличный план, Томми, если желаешь, чтобы твои тайны появились в газетах.

– Он хочет шоу, – процедил мой друг, демонстративно закидывая ногу на ногу и вытягивая руку вдоль спинки дивана.

– Идея неплохая, но он не допустит того, чтобы Дакота выжила, – заметил Джереми. – Нужно обсудить все варианты развития событий.

– Смерть вследствие отравления опиумом – одна из них.

– Что такое опиум? – спросила Мэгги.

– Наркотик, который вызывает кратковременное эйфорическое состояние, – объяснила я. – Стоит лишь переборщить с дозировкой. Единственная проблема: официально он запрещён.

– Можем объединить, – подхватил Джереми. – Сыграем с ней в эту «Русскую рулетку», и если уж ей не повезёт – отравим опиумом. – Джереми цокнул языком. – Да, план хороший. Я достану.

– Не хотелось бы, чтобы она мучилась, – вполголоса проронил Теренс.

– Не будет. Мы сделаем всё быстро.

Мои руки пахли внутренностями. Рассматривая пальцы, я невольно коснулась воспоминаний и тут же вздрогнула.

Венгрия. Лето. И мои окровавленные пальцы.

– Нам нужен чёткий план, здесь нельзя ошибиться – затараторила Мэгги. – Нужно подобрать удачное время, чтобы охраны было не запредельно много, а служанки – заняты делом.

– Ближе к полуночи, – предложила я. – Не так долго после отбоя, когда дополнительный экипаж охраны только начинает занимать пост, и то до часу только возле центрального корпуса. По территории они расходятся ближе к двум.

– Отлично. Служанки?

– Большая их часть заперта на кухне – отмывают посуду после ужина.

– Прекрасно! – обрадовался Джереми, словно мы собирались не человека убить, а обворовать киоск с мороженым. – Как нам выманить Дакоту из комнаты после отбоя? И где мы всё это провернём?

– Под третьим корпусом есть заброшенная лаборатория, – вступил в разговор Томас. – Профессор Киган как-то упомянул, что двадцать лет назад там проводились химические научные эксперименты, которые с приходом Кавендиша стали запретными. После пришёл профессор Руссу, и, пока ему не выделили седьмой корпус, все вскрытия проводились именно там. Потом помещение стало ненужным и числится как обычный склад.

– Значит, там никогда никого не бывает? – поинтересовалась Мэгги.

Томас покачал головой.

– Что ж, здесь твой выход, Томми, – произнёс Теренс. – Дакота влюблена в тебя, тут и дураку ясно, кто её выманивать после отбоя должен.

– Каким образом я, по-твоему, должен это сделать? – Томас недовольно свёл брови к переносице.

– Назначь ей встречу под звёздным небом, ох, наш невероятный принц, – протянул Теренс. – Пригласи её на свидание, чёрт побери.

– Брось, она не согласится, – усмехнулся Томас.

– Согласится. Она по уши влюблена в тебя, Кларенс. Она давно пытается выбить для себя место рядом с тобой, и, если ты дашь ей понять, что для этого необходимо лишь немного выйти за рамки приличий, она пойдёт на это.

– Может, ещё и под платье забраться?

– Это уже личные предпочтения, – хихикнула Мэгги, подняв голову к сводчатому потолку.

Все засмеялись – негромко, осторожно, ведь это было неуместным. Вскоре мы погрузились в тишину. Этой ночью совершится убийство. Тринадцатая девушка погибнет от моих рук. Я поморщилась, прежде чем поставить опустевшую чашку на блюдце и отправиться в свою комнату. Встретиться решили в половине двенадцатого у входа в третий корпус.

***