Вектор

– Стой! – вырвалось из меня, словно от этого зависит жизнь.

– Так это правда, невероятно… – он замолчал, голос его стал приятнее, а мое волнение просто невыносимо, и я готов заплакать, – если ты и вправду существуешь.

– Это я…

– Знакомый голос.

Кажется, все это – самое настоящее, способное случиться, а все пережитое было лишь сном, чем-то нереальным. Все еще находясь в коридоре, осматриваюсь, хочется найти кого-нибудь и закричать от радости, но это может убить меня, поэтому я забегаю обратно и запираю дверь, дабы никто не мешал.

– Я уже и не верил, что смогу найти тебя, брат. Наверное, пара дней прошла, как я прилетел. Это Харви, ты уже забыл про свое сообщение?

Он молчит уже около минуты, но я слышу его там, его дыхание, дающее надежду и тепло, силы и цель.

– Невероятно, это ты… Ты все же получил его. Это… это что-то невероятное, – его голос был настолько радостен и перевозбужден, что и не узнать. – Слушай меня внимательно, тут такое творится, что лучше вызови армию и… – он замолчал, словно задумавшись.

– Поздновато, брат.

– Пара дней…?

– Может, больше.

– Сколько вас осталось? – Он стал серьезней, обдумывает каждое слово, это не совсем слышно, но я знаю его – такой тон неспроста.

– Я прибыл один. Твое сообщение было повреждено. Ясно было лишь то, что тебе нужна помощь. Не знаю, честно, я думал, что все это связано с причиной твоего прилета на Вектор. Оказалось, это не так, и да, я отправил сигнал помощи, но связи не было, так что поставил на повтор. И… и пошел искать тебя. – Как непривычно все это рассказывать, но намного непривычнее говорить об этом с братом.

– Если ты здесь уже несколько дней, то представляю, через что ты прошел.

Минуту мы помолчали.

– Будет здорово, если ты расскажешь, что же здесь происходит.

– Ты еще не знаешь?

– Да, я ничего не знаю! Я не встретил ни одного живого человека. Повсюду находил видео, записки людей, только все это похоже на бред сумасшедших и фанатиков. Отчего у самого крыша едет, не говоря о совершенно несуразных существах, пытающихся сожрать меня при каждой встрече. Чуть не забыл – еще этот Охотник разгуливает в орбитальном скафандре!

– Постой, этот Охотник – ты встречал его?

– Да, встречал. Он тут типа самый безумный и страшный, а почему ты…

– Я знаю, кто это, – перебив меня, он сказал то, что я меньше всего ожидал услышать: – Его имя Маркус Кетчем (я уже слышал это имя здесь), он был моим другом, лучшим другом.

– Знакомое имя, его ты упоминал в дневнике?

– Читал мои записи, видимо. Хотя это было самое логичное – искать меня там, где я должен быть. Все убийства – его рук дело. Все это время он был рядом, а я даже не задумывался о том, чтобы его подозревать. Если бы я догадался раньше, возможно, был бы шанс. Пока не будем об этом, лучше скажи, где ты.

– Недалеко от лазарета. Хотя, честно скажу, понятия не имею, где я только не побывал. Как раз спрятался от этого Маркуса. До чего непривычно звать его по имени.

– Хорошо, там безопасно, монстров не много.

– В смысле – не много, есть разделение территории?

– Мы это давно заметили, эта станция для них как дикий мир, даже невзирая на свое неестественное происхождение, животные есть животные. Мы изучали их, старались понять, откуда это все, как с этим бороться и есть ли лекарство. Но они оказались более доминирующими, нежели люди.

– Откуда они? – Все становится на свои места, наконец-то.

– С другой стороны. Называй это место карантином. Наши ученые что-то сделали, некую заразу или нечто подобное, из-за чего пришлось разделить Вектор на чистую зону и зону карантина. Конечно, теперь все это можно считать карантином.

– Немногое вы могли сделать, да.

– Будто были варианты, словно от нас что-то зависело, когда станция разделилась на две зоны, людям осталось только пытаться протянуть как можно дольше, пользуясь совершенно разными мотивациями.

Странно, но, не будь Нолана, продолжая находиться в одиночестве, я просто мог забыть все словно дурной сон: никто ведь не оспорит мою историю, никто не скажет, что я лгу, а теперь, благодаря голосу человека, мне придется знать все это и помнить всю свою жизнь.

– Боюсь даже представить, какие ужасы пришлось тебе пережить. Но, как бы то ни было, я здесь, чтобы вытащить тебя с Вектора. Ты можешь добраться до уровня администрации?

– Я на мостике. Взаперти, и мне не выйти, – лишь через минуту ответил он.

– Тогда дай свои точные координаты. Я доберусь до тебя, вытащу – и выберемся отсюда.

Я уже на взводе, адреналин, словно лекарство, избавляет меня от страха и сомнений, когда имеешь цель, остальное – лишь временное препятствие.

– Ты не понял – мне пришлось изолироваться, я заслужил это. И я благодарен тебе за твое прибытие ради меня, правда. А теперь разворачивайся и уходи, ты не поможешь ни мне, ни кому либо.

Запись 46

– Не смей этого говорить. Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы найти тебя, и теперь ты смеешь говорить, чтобы я оставил тебя умирать!

– Я понимаю, каково тебе сейчас, после моих слов, но пойми и ты: я не заслуживаю спасения. Из-за меня надежда утратилась и все погибли, я не смог вызвать помощь, я не смог спасти людей, – еле сдерживая злость, словно умоляя понять его, говорит Нолан размеренно.

– Хватит карать себя и быть мучеником, все это напрасно, ведь ни людей, ни время вернуть невозможно. Я здесь, как и ты, и, будь твое желание смерти реальным, это уже случилось бы. Но ты жив, как и я, и будет глупо вот так все оставить.

Я не могу его потерять и не дам вот так все закончить, это словно жуткий кошмар, и, честно скажу, если спасти его не удастся, то я буду жалеть о том, что его смерть не случилось раньше. Дать ему умереть вот так, куда хуже, нежели узнать о его смерти уже после, ведь всегда хочется кого-то обвинить, и при первом случае – это буду я.

– Что бы ты ни говорил, факта это не изменит, Харви. Вместо того чтобы вызвать помощь, я отправил последнюю весть тебе. И это лишь половина греха – я не помог ей. Не помог Эмили, не пришел за ней, не спас от лучшего друга, сошедшего с ума. Она ждала меня, а я просто не пришел – а знаешь почему? Из-за письма, что я отправил тебе, вместо того чтобы бежать к ней, спасти от смерти, мне пришлось остаться. Знать бы мне, почему я это сделал…

Теперь, зная, как все случилось, как брат обрек себя на мучения, я даже готов оставить его умирать и последовать его воле все сильней, что затмевает догматичные понятия заботы и оберегания родного человека. Но все это становится не важно, стоит мне понять одну простую вещь: я – не он. Слишком много смертей и слишком много безумия вокруг – оставив его тут наедине со своим кошмаром, я ничем не буду отличаться от ненормальных, да и я так уже один из них. Лучше я умру, пытаясь стать человеком, чем выживу монстром.

– Знаешь, когда я получил твое сообщение, я подумал, что это отличный шанс все исправить, сделать нас семьей снова. Но, когда я прилетел и мне пришлось выживать и даже убивать, я лишился вообще какой-либо надежды найти тебя живым, и единственное, что вело меня все это время, – это простое желание узнать, что с тобой произошло, что стало с моим родным старшим братом. Я бы узнал, как ты умер, благодаря чему просто избавился бы от чувства вины за твою судьбу и улетел домой. Но ты выжил, спустя столько времени ты жив – и как мне прикажешь действовать? Умереть ты сам не можешь, а бросить живого я не смогу.

– Ты прав: я не смогу убить себя. Поверь, я уже давно смирился со смертью, но каждый раз понимал, что сейчас не время, каждый раз на краю жизни что-то словно удерживало меня, ибо я не хочу умирать, как все. Так что, проведя тебя сюда ко мне, я, наконец, заплачу за содеянное, а ты отдашь долг.

– Я не согласен, нет. Ты все слишком усугубляешь, тебе плохо, ты пережил невыносимое, но это не дает тебе право так обходиться со мной. Я спасу тебя, я смогу, ты слышишь – смогу! – злость вылилась в крик, так же как реальность в кошмар, по сравнению с которым все остальное – пустяк.

– Прости, но смысл спасения сильно изменился за последнее время. Твои слова, насколько бы оптимистичны они ни были, не помогут тебе избавиться от моей просьбы. Я принял решение – сделай, наконец, именно так, как я прошу. Иначе наше общение закончится навсегда, и если ты самостоятельно продолжишь мои поиски, то тебя просто убьют, как и всех на этой станции.

Грубые и депрессивные слова, доходившие почти до крика, словно яд, убивали мой мир – тот, в котором я встречаю Нолана и все заканчивается нашим отлетом с Вектора. Как же я был наивен, как глуп! Понимание его жалкого и трагичного существования все это время на станции дает мне преимущество – насколько бы ужасно это ни выглядело, я приму его предложение. Но сил убить его у меня не хватит, я так думаю. Во всяком случае, пусть он думает об обратном.

– Ты действительно хочешь этого? – после нескольких минут молчания начал я. – Все может быть иначе.