Вектор

– Мое решение неизменно, и тебе не понять, чему я очень рад. Ведь это самое страшное – лишить людей надежды. Видеть и слышать, как из-за твоей оплошности и честолюбия гибнут сотни нуждавшихся в спасении. Я заслужил ту же участь, что и другие.

– Знал бы ты, с какой неохотой я соглашаюсь с твоим условием!

– Не хочу умирать от рук убийцы или одного из животных. Ты должен сделать это, и все будет честно. Сейчас перешлю тебе мое местоположение, следуй отмеченному пути и будь осторожен, ты нужен живой, чтобы избавить меня от мучений, даровав покой. Если ты хочешь меня спасти, это и есть самый верный способ.

Запись 47

«Избавить от мучений» – это не выходит у меня из головы, так как я могу поставить себя на его место, приняв весь груз трагедии, согласиться с его решением, которое так рьяно проповедовала Сара. Можно ли винить человека за то, что он хочет избавиться от страданий самым банальным образом? Наверное, нет. Но что если его путь, пусть даже к заслуженному счастью и покою, принесет людям, которых он оставит, те самые страдания, от которых избавился виновник слез родных и горюющих? И как понять, где это желание вызвано догматичными инстинктами к счастью, а где оно выражается фанатичностью тех, кто оставлял надписи на стенах?

Спокойно отложив КПК на полку стеллажа позади себя, я стараюсь более реально и рационально осознать весь наш диалог, сам смысл происходящего, сдерживая себя от гневных и агрессивных способов выплеснуть все это, дабы найти нечто большее в словах брата. Что же из этого выходит: спасая его, мне придется убить родного брата. Нервы не выдерживают – и все хранящееся под слоем годовой пыли оказалось на полу, а что-то перед этим столкнулось со стеной. Опять заболели руки – такие укусы проходить будут долго. Может, я заслужил все это, ибо на моей совести нелегкая судьба брата, и вот оно – главное наказание. Забавно: убив его, я облегчу его и так ужасную судьбу, которую я же сам и развил, но только его утешение, его упокоение и, наконец, счастье принесут мне как наказание, так и ужасные муки, от которых мне всю жизнь придется бежать. Вроде бы рано судить: вдруг мне станет легче, как и ему? Вдруг именно этого мне не хватало, чтобы жить дальше, а ему – чтобы умереть? Но тогда почему сейчас я сижу на столе и меня всего трясет, и то ли злость, то ли боль готова сожрать меня изнутри? Рядом со мной лежит КПК, в тот момент, как брат пришлет план уровня, мне придется смириться с тем, чтобы убить его, если я не смогу придумать, как изменить это, переубедить его или, на крайний случай, заставить силой.

Координаты пришли, теперь придется идти навстречу самому жуткому кошмару – или же самому приятному моменту: зависит от того, смогу ли я придумать, как обмануть его. Я вышел из помещения и оказался в коридоре, когда меня накрыло удивление с примесью страха, словно я в первый раз в тишине и страхе пробираюсь через джунгли, которые принадлежат совсем не дружелюбным созданиям. Кажется, начинается озноб, после следует еле заметная головная боль – неужели все из-за брата, из-за его появления, настолько я привык к образу жизни здесь. Звонок, как грохот, пронесся по коридорам.

– Пришло? – резко спросил брат.

– Да. Ближе, чем я думал. – Мне становится хуже, но дрожащим голосом я все же спросил: – Ты действительно уверен в том, о чем просишь меня?

– Мы договорились, помнишь? Я выслал свое местоположение, твоя очередь, – строгий голос, но все же я уверен, в глубине души он не хочет этого, и, когда мы встретимся, я докажу это.

– Ты прав, мы договорились, но я знаю, где ты, и могу не убивать тебя, верно?

– Слушай, не поможешь мне – я останусь здесь и просто буду ждать еще несколько месяцев, пока еда окончательно не закончится, хотя, скорее, до меня доберется любое из существ и сделает это. А ты будешь жить с тем, что ничего не смог сделать. Уверен, тебе не надо это – зачем усложнять то, что уже и так на пике сложности? – Он стал злиться, отчасти я понимаю его.

– Жди, иду.

– Давай. Только не звони лишний раз – может сесть аккумулятор, а их у меня мало. К тому же и внимания лучше лишнего не привлекать. Я рассчитываю на тебя младший братец. – И он сразу повесил трубку, оставив меня опять одного.

Находясь в такой тишине, кажется, словно наш разговор был часы, а то и дни назад, хотя все это лишь игра эмоций. И я понял, что мне нужно, – пронокс.

Свернул налево и по коридору, двигаясь как можно тише и быстрее, дошел до поворота, завернул за угол и продолжил движение. Отсутствие оружия заставляет нервничать намного сильнее обычного, особенно с учетом того, как далеко я зашел. Тяжело дышать, и голова начинает болеть все больше. Зачем же я остановился – лишний риск, прекрасно зная об опасностях. Не говоря уже о том, как при малейшем промедлении я могу сойти с ума, и тогда мне уже ничто не поможет. Именно сейчас, когда я почти дошел до цели прибытия сюда, того, из-за чего я пережил все это, мне становится плохо. Кажется, я слышу голоса, но это не должно мне мешать идти, ведь полпути уже пройдено. Ужасно, словно весь корабль пытается говорить со мной. Через пару минут, уровняв дыхание и избавившись от одышки, дошел до конца. Справа за углом – медицинский центр, слева небольшой зал, осмотрев его мельком, я завернул направо к первой двери, вошел скорее на склад, нежели в сам приемный центр. Единственная лампа на стене освещает этот маленький склад, на полках которого масса коробок.

– Что случилось? – ответил я на звонок брата, хотя думал сказать совсем другое.

– Ты мне скажи. Ты зашел в медицинское помещение, зачем? – Его голос каждый раз напоминает о моем обещании.

– Откуда ты узнал?

– Вижу твои передвижения по сигналу КПК. Думаешь, я совсем в каменном веке тут живу? – Люблю, когда он шутит, это звучит, словно так и должно быть.

– Приятно знать, что ты приглядываешь за мной (надо быстрей найти пронокс), но не беспокойся, со мной все в порядке, почти. Сейчас найду пару таблеток и прибегу к тебе.

– Эй, мне не плевать. Говори, что случилось, пара таблеток на Векторе уже давно не имеет смысла.

– До того как я вышел на связь с тобой, я попал в пару переделок. Чтобы пережить и выжить, мне пришлось принять пронокс.

– Это плохо, причем еще слабо сказано. Ты ведь принял больше одной дозы, верно? – Непонятно, расстроен он или разочарован, вообще ничего не понятно. Наверное, из-за того, что я больше концентрируюсь на поиске лекарства, нежели на диалоге, ведь с каждой секундой мне все хуже и хуже.

– Больше одной. Это сильно помогало и помогает, хочешь – верь, хочешь – нет, но без этого я бы давно умер здесь. Ты ведь не предупреждал о монстрах и безумии.

– Постой, ты что, получил его неполным? – его удивление было не меньше моего. – Я просил не только твоей помощи, а всеобщей. Я полностью описал ситуацию, творящуюся здесь на тот момент.

– Я лишь понял, что ты просишь помощи. – Я остановился, осознавая, насколько легко пропустил банальную информацию, и коря себя за такую оплошность. Неужели все так просто, как же я раньше не понял, не догадался?!

– Прости, я делал все так быстро, даже не проверил состояние послания, а теперь все это не работает, – в его голосе послышалась боль, так же, как и в моем, наверное.

– Ладно, забудь, я уже здесь, и, как ни крути, мне нужен пронокс. – Роясь в коробках, я добрался до нижней полки, где лежали целых четыре штуки. – Отлично, нашел, четыре штуки, этого хватит сполна, чтобы добраться до тебя в нормальном состоянии.

Разложив все капсулы на полу, уже приготовив пистолет для инъекций, я услышал некий звук в вентиляции или даже за ней, словно кто-то зовет или стонет.

– Эй, сильно не увлекайся, были случаи, когда он убивал! – Но я уже не слушал его, поднявшись с пола, подошел вплотную к стене, вдоль которой стеллаж, и прислушался.

– Ты слышишь это? – почти сразу спросил я.

– Что? Я ничего не слышу, о чем ты вообще?

– Там кто-то есть…

Меня переполняют интерес и ожидание. Выйдя в коридор, свернул направо, остановился у следующего помещения, откуда доносились шаги. Отделяли от медицинского центра стеклянная дверь и стены. Не решаясь войти вовнутрь, увидел вдалеке человека: он стоит, хоть освещения и много, но лица не видно, и так его силуэт и остался бы вдалеке, не появись черная субстанция в паре метров от меня за стеклом. Движение некой бесформенной жизни было строго направлено к неизвестному, который также заметил инородное тело. Делая шаги в сторону черной жидкости, он не испытывает страх или ненависть, его слова говорят за себя.

– Как ты прекрасна! – обращается он к субстанции, медленно тянущейся к нему навстречу. – Уникальное творение, я не желаю тебе зла, и будет честью для меня, если мы станем едиными и будем поглощены всеобщей любовью и гармонией. Недавно я понял, что больше не хочу бояться, не хочу жить в мире, где столько боли, и всего лишь нужно поверить в любовь и сознаться в том, что все мы хотим жить в счастье, независимо от всего вокруг.

Смолистая масса медленно затянула его в свои объятия, где он смиренно принял то, во что верил, и попросту исчез, словно его и не было… Как все и оказалось на самом деле, это была галлюцинация, и я знаю, почему она появилась. Ведь в момент его речи я видел самого себя, и мне захотелось сделать то же самое, ибо это избавило бы меня от ситуации с братом.

Все это время Нолан звал меня, я слышал его голос из КПК, словно откуда-то издалека, он говорил, что ничего не слышит и все это лишь галлюцинация. Все исчезло за секунду – ни черной массы, ни следов, даже свет стал более приглушенным.

– Я перезвоню, – все, что я смог сказать.

Он что-то говорил, но я просто выключил КПК, быстро вернувшись на склад. Запер дверь, упал на колени, еле-еле сдерживая накинувшуюся на меня многотонную панику. Я дотянулся до ближайшей капсулы и сделал укол, прямо сквозь штанину, без колебаний, без сожаления или страха. По-другому я не смогу выжить, просто не смогу.

Запись 48

Проснувшись, я получил то, чего ожидал, – спокойствие. Ни голосов, ни боли – отличное состояние, как у нормального человека. Лежа на животе, повернув голову влево – вижу перед глазами КПК. Перевернувшись на спину, поднял его, увидел семнадцать пропущенных вызовов от Нолана. Сколько же я так пролежал? Если верить первому пропущенному и если часы правильные, то почти шесть часов я был без сознания, это стоит полученного эффекта. Поднявшись с пола, размял затекшие мышцы – как это приятно, словно я в нормальном мире. Вокруг все так же, как и было, разве что воспринимается намного приятнее и увереннее. Дабы не терять время зря, позвонил Нолану.

– Привет, брат.

– Как же я рад, ты жив! Что там произошло, почему ты не отвечал столько времени?

– Я был без сознания. Вернулись галлюцинации, и пришлось принять пронокс. – Даже не представляю, какого ответа ждать от него, но, обдумывая его реакцию, мне пришла в голову идея, как избежать смерти брата.

– Как давно они у тебя, галлюцинации? – странно, но он был сдержан, словно знает, о чем спрашивает.

– Не знаю, часов после четырех, а может, и пяти, как прилетел сюда.

– Сама суть в том, что это очень быстро прогрессирует, если запустить. Пронокс помогает гасить этот эффект, но ненадолго. Рано или поздно придет время, когда ты перестанешь ощущать разницу между выдуманным миром и реальным.

– Хочешь сказать, это болезнь, но вылечиться невозможно? – Надо надавить на жалость, сможет ли он позволить мне умереть в одиночестве и страхе, будто разделяя судьбу многих несчастных здесь?

– Безумие не лечится. А вот происходящее здесь, – это другое. Я видел людей, которые принимали пронокс в больших дозах, они разительно отличаются от обратных. Причем всем – поведением, памятью, мутацией. Половина обитающих здесь тварей, – это бывшие люди, только вот вопрос, что сделало их такими – пронокс или то, от чего он должен лечить.