Декорации

– Да, такое возможно, – она понимала такое отношение к ней, и это не было проблемой.

– Как оказалось, это не правда, чему невозможно не радоваться. И благодаря ей, я все же заслужил это место.

– Да, – весело начала она, – так?то заслужил, правда, всё время искал способы выпендриться и завоевать все трофеи, назовем это так.

– Совсем не то, что ты ожидала.

– Ты не представляешь, как. Я даже больше скажу – я ведь всерьез просила тебя исключить, – наигранно угрожающе высказал она, все реже ловля себя на мысли, что они флиртуют.

– Правда? – С улыбкой вырвалось из него, – вот это откровение! Так меня хотели выгнать, ничего себе. И ведь никто не сказал, вот же засранцы.

– Конечно не сказали – умеют выполнять приказы, в отличии от некоторых.

– Между прочим, я – умею выполнять приказы, просто не всегда. Да и как можно в таком обвинять, капитана корабля Пилигрим? Агата, уже поздно что?то менять.

– Я бы и не стала. Все же, как оказалось, ты лишь прикидываешься таким, а на деле как раз тот, кто нужен.

– Это все благодаря тебе, – она с интересом ждала развития, – ведь всегда стоит вопрос приоритетов, и когда есть кто?то, кого ты уважаешь, ценишь и… кому ты рад, то разочаровать его не хочется.

– Прекрасные слова, Филипп. Рада, что в итоге, мы нашли общий язык.

Они улыбались друг другу и где?то между строк, словно между ними не было огромного расстояния, витала тема, которую они так толком и не обсудили. Для большинства на их месте, возможно, это был бы признак ошибки или нежелания продолжать отношения… но для них – отсутствие дискуссии на тему того дня, проведенного вместе, с которого началась новая история, являлось важностью чувств, наличие которых они долго не позволяли себе допустить.

– Знаешь, а ведь большое стечение обстоятельств, послужило тому, что я здесь, а ты там, и этот путь, проделанный нами, в какой?то степени, оказался куда более важным, чем кажется на первый взгляд.

– Отлично сказано, – удивленно произнесла она. Он неловко улыбнулся, явно желавши сказать чуть больше, чем они договаривались не произносить, пока не будет законченно задание, и он не вернется. Агата увидела в нем это, и непроизвольно кивнула, еще раз удивившись тому, как охватили ее чувства, ранее не испытываемые к кому?либо.

Надпись «отсутствует сигнал» неожиданно заменила изображение Филипа. В некотором замешательстве, Агата пробовала связаться с ним несколько раз, пока не получила подтверждение – связь с кораблем была потеряна.

Соломон

Что делать дальше? Направиться ли в санаторий, где за его здоровьем будут следить круглосуточно, а давление четырех стен вскоре превратиться в защиту от внешнего и пугающего мира, или же поступить так, как он бы сделал с самого начала, получи он своё пространство? Сделать выбор ему помогло неожиданное понимание скоротечности времени: то быстро, то невероятно медленно, но чувство бесполезности превращалось в стабильный навязчивый, словно заноза в мозгу, зуд. Последнее, чего ему хотелось – это тратить время на самобичевание в четырех стенах, не имея цели, позволяя чувству вины пожирать его изнутри.

Пока он шел через коридоры ЦРТ прямо к своему угловому кабинету, часть людей смотрели на него с жалостью, обнимали или похлопывали по плечу, постоянно повторяя, что он может обращаться к ним за помощью в любое время. Другие либо показательно не замечают его, либо просто кивали, уважая личное пространство. В целом он не хотел внимания, но каждый раз понимающе кивал, благодарив за поддержку, без промедления следуя в свой кабинет, откуда две прозрачные стены открывали завораживающий вид Мегаполиса, с высоты сотого этажа. Многие из тех, кто так же, как и он выжили, использовали возможности, дарованные ЦРТ, и отправились в отпуск, и сегодня, идя по коридорам, он впервые пожалел о своем решении выбрать противоположный путь. Как это ни странно, но даже с теми, кому удалось спастись из Природных земель, он не чувствовал никакого единства. Все вдруг стали словно чужими ему.

Просматривая собранные ранее данные, не успев даже закопаться в таблицах и отчетах докторов, которые заметили развивающуюся тенденцию к бесплодию, ему стало ясно – спасатели забрали не все данные из лагеря Майи. Не прошло и пары часов, как он снова открыл списки погибших, коих было больше, чем пропавших без вести. Одно из имен было для него более ценно, но признать это оказалось не самым приятным, ибо другие люди заслуживали не меньшего беспокойства, чем Кристина. У многих, а, возможно, и всех, сейчас скорбели родители, жены и мужья, дети и друзья.

Простить себя за жизнь в безопасности и уюте, пока десятки людей неизвестно где и выживают неизвестно как – он не мог. Бенджамин тогда сказал ему, что он не может отправиться в Природные земли «по понятным причинам» – это выражение врезалось Соломону в память. Ему часто приходилось слышать подобную фразу в самых разных формулировках, но имевшие один и тот же намек на его дефект.

Пытаясь собраться с мыслями, рука сама потянулась к гарнитуре, лежавшей перед ним. Вставив ее в ухо, он уже открыл рот с целью произнести имя Елизаветы, чей голос так хотел сейчас услышать. Голос женщины, которая почти заменила ему маму, когда он рос в приюте, учась ходить с протезом, не понимая ни как устроен мир, ни своего места в нем. Лишь два факта: он не такой, как нормальные люди и его родители умерли. Возможно, из?за его состояния и условий жизни, он старался видеть в людях лишь лучшее, помогая им раскрыться и осознать свое счастье быть живыми, а, возможно, все это лишь пример защитного механизма, где его дефект и был бы причиной, почему родители его бросили.

Он ждал ответа по ту сторону линии, но совсем от другого человека – от Бенджамина, того, кто почему?то считал его слабым и неполноценным. И пусть у него и была искусственная нога, но она же без проблем исполняла свою роль! В ожидании разговора, Соломон чувствовал лишь несправедливое отношение к нему со стороны всех вокруг – его жалели и берегли, кто только мог, но из?за этого он чувствовал лишь свою слабость и неполноценность, а он ненавидел это с самого детства.

– Соломон, здравствуйте, чем могу вам помочь? – Раздался приятный женский голос.

– Я пытаюсь связаться с Бенджамином Хиллом, – произнес он несколько строже, чем ожидал.

– Да, я понимаю. К сожалению, он сейчас крайне занят. Уверена, вы прекрасно понимаете нынешнее положение вещей.

– Каких вещей? – Нетрепливо вырвалось из него, – что вы вообще имеете ввиду? Смерть людей? Я был там и знаю, что произошло! Именно поэтому мне и нужен Бенджамин, ведь надо что?то делать, надо…

– Я прекрасно вас понимаю, – перебила она все также учтивым тоном, – и ни в коем случае не умаляю трагичность произошедшего. Уверена, Бенджамин занят самыми важными вопросами и, как только у него появится время, сразу же перезвонит вам.

Вновь Соломон погряз в одиночестве и чуждости.

– Могу ли я передать ему что?то при первой же встрече, – шаблонным тоном продолжила девушка. Соломон хотел было что?то сказать, но просто прервал звонок в порыве кратковременного всплеска агрессии, отправившего все вещи со стола на пол. Ему казалось все это немыслимым, непрофессиональным и, особенно, неуважительным. Он сидел на месте, восстанавливая свое дыхание, стараясь рассуждать трезво. Наверняка, думал он, наверняка его не просто так игнорирую! Ведь Бенджамин дал ему наставление продолжить работу Майи! Но все это с каждой минутой казалось не более чем попыткой занять его, заткнуть, лишь бы сохранить молчание и не поднимать шума.

Все было просто и понятно, стоило лишь сложить кусочки воедино – сейчас до него и до людей в Природных землях никому не будет дела. Если бы это было в приоритете, то там была бы уже армия, наводила порядок. Но все боятся новых конфликтов, новых криков толпы и протестующих. Вина еще лежит на ЦРТ. Его друзья, подчиненные и… Кристина, она еще там, одна, возможно, захвачена в плен! Или умирает где?то… Он не мог это просто забыть, и на мгновение ему захотелось кричать от безысходности. Как можно забыть людей, как можно просто поставить жизнь одних выше жизни других? "Все это несправедливо": вот-вот и выкрикнул бы Соломон. Складывая всё общую картину, под каким углом не посмотри, явно чего?то не хватало, некого катализатора, какой?то точки преткновения. «По понятным причинам»!

Соломон связался с человеком, крайне осведомленным о многих, происходящих в высших кругах, событиях. За годы работы в ЦРТ у него завелось множество знакомств, и, порой, совершенно разные люди оказывали в нужный момент не только помощь, но и делились строго конфиденциальной информацией – всё же, не смотря на строгость системы безопасности, человеческие отношения нельзя недооценивать. И вот сейчас, Соломон узнал то, о чем не должен был даже догадываться, а именно – о потере связи с Пилигримом. Его хороший знакомый, непосредственно связанный с техническим персоналом ЦУПа, украдкой, вскользь рассказал ему об этом. Соломон понимал, насколько тот сильно рискует, но не мог не порадоваться – впервые его положение принесло хоть какую?то личную пользу.

Так же, как и понимал, насколько жгучая, невыносимая боль до сих пор живет в людях, так и не дождавшихся возвращения родных и близких. Это объединяло его с ними. Соломон не мог забыть и попросту жить дальше в безопасности и уюте. Дело было не только в чувстве вины за то, что он здесь, жив и здоров, а они там – в условиях очень далеких от тех, что у них были. Дело было в том, что он, Соломон Напье, не чувствовал себя спасенным.

Но куда страшней было то, как его вынуждают сидеть на месте, словно робота с определённой программой, не позволяющей сделать ни единого шага в сторону от намеченных кем?то со стороны маршрутов его жизни. «По понятным причинам».

Лучше бы он остался там, нежели бездействовал сейчас здесь. Соломон прекрасно понимал риски – за подобное его могут не просто уволить, а лишить свободы. Но это будет лучше, чем сидеть и ждать, когда ему сообщат о смерти его любимой. И, раз уж он собирается сжечь мосты, прекрасно осознавая ответственность, то стоит основательно подстраховаться.

«Здравствуйте, Ильза Этвуд. Вы наверняка помните меня с похорон Майи Мироновой. Тогда вы вложили мне свою визитку в руку. Сначала я не понял сути этого действия – все из?за пережитого шока. Будь у меня иной путь, я воспользовался бы им, но его нет, и мне нужна ваша помощь.

Сейчас, в этот самый момент пока я записываю видео, полностью потеряна связь с Пилигримом и это скрывается. История, случившаяся в Природных землях, куда сложнее, чем знают люди. Я был там. Когда случилась первая атака на моих глазах, за ней последовали еще несколько, но самое страшное, что никакой помощи не было. Каким?то образом все спутники и средства связи были ослеплены и подвержены вирусной атаке неизвестных людей. Они не выдвинули никаких требований. Поэтому Природные земли до сих пор находятся под колпаком. Любая техника сразу же теряет связь, а попытка настроить внутреннюю сеть оборачивается неудачей. Кто?то устраивает этот кошмар, и прямо сейчас, случилась новая волна, которая коснулась космической программы.

Я говорю все это, потому что устал терпеть и видеть бездействие со стороны власти и ЦРТ. Пока корпорация пытается спасти научный проект, напрочь игнорируется факт без вести пропавших сотрудников и гражданских в Природных землях. Это несправедливо и неправильно. Раз никто не идет на помощь, это сделаю я. После окончания этого видеописьма, я, самолично, отправлюсь обратно и буду искать коллег и друзей. Если подобная акция не увенчается успехом или будет вмешательство со стороны власти или ЦРТ, прошу опубликовать везде, где только возможно, отправленный мною файл, где я расписал подробно все происходящее в данный момент. Я знаю, это – рискованно, но другого выхода попросту не вижу.

Ильза, я так же знаю, какой вы журналист. Надеюсь вы не станете лукавить и не нарушите мою просьбу. При неблагоприятном исходе шансов получить резонансную историю у вас премного более, чем рискнуть и сделать заявление уже сейчас. Вы, в каком?то смысле, моя страховка не стать еще одним «пропавшим без вести» … даже если я стану жертвой, я не хочу, что бы так все и закончилось. Люди должны знать правду.»

Бенджамин

Безуспешные попытки выйти на связь с Пилигримом не прекращались уже четыре часа. Бенджамин был оповещен в то же мгновение, когда Агата информировала ЦРТ, и, прибыв в Центр Управления Полетами, он отменил все свои встречи. ЦУП был под управлением Георгия Мирина, человека, к своим пятидесяти годам, умело руководившего полетами в космос – как спутников, так и кораблей.

Огромный зал, именуемый командным центром, имел круглосуточную связь, как с орбитальной базой земли, так и кораблем пилигримов и с марсианской базой. Большие экраны занимали три стороны зала: три метра в высоту и пять в ширину. На том, что был основным терминалом связи, передавалось изображение Агаты и других космонавтов. Экраны по левую руку во всех подробностях проецировали схему полета корабля, движение планеты и, в отдельных окнах количеством тридцать штук, Новый горизонт, изображение которого передавалось с роботов, круживших вокруг для возможного перехвата космического мусора и визуального контроля за состоянием. Экран по правую руку – это множество параметров, графиков с информацией о станции, которая сейчас была на связи со всеми. Десятки сотрудников в данный момент занимали свои места, постоянно переговариваясь и перебирая варианты причин происходящего.

– Итак. На данный момент связи с Пилигримом нет. Визуальное подтверждение с телескопов точно дает понять – антенны целы, как и сам корабль. С Нового горизонта сигнал поступает, есть небольшая задержка, но это погрешность. Значит – проблема внутри корабля. Агата, ты курировала экипаж и последняя, кто общалась с ними, было что?то требующее внимания?

Это была словно речь, трактующая последние события, явно под определенным углом, дабы подвести все это к конкретному человеку, допуская обвинение.

– Нет, – твердо произнесла Агата, взяв защитную позицию, – как раз после диалога команды с твоим психиатром, я говорила с капитаном корабля, Филиппом, и связь оборвалась. Запись нашего разговора есть в архиве, так что я бы сосредоточилась на другом вопросе.

– Это важный вопрос, – Бенджамин смотрел строго на Агату, она же отвечала взаимностью, – человеческий фактор был и остается одним из самых главных нерешаемых проблем.

– Я не прошу отвергать вариант. Но даже если и так, исправить это пока невозможно. Уверена, психиатр подтвердит, причин для подозрения индивидуального или коллективного нарушения приказов и обязанностей – нет.

– Доктор, вы это подтверждаете?

Белла появилась рядом с ней на экране.

– Я согласна с Агатой. Ни один член команды не вызвал у меня сомнений в своей компетентности. После я детально изучила записи наши диалогов, сделав отчет, который уже отправлен. Никаких явных признаков расстройств психики не было замечено.

– Но это не значит, что их нет… – задумчиво произнес Бенджамин и будто обмяк, что не осталось незамеченным Агатой.