Откровение Невидимки: Катарсис

Эмберлинг насмеялся вдоволь и вытер слезы своим красным потрепанным платком.

– Нет, не видел. А ты что, знаменит?

Скаут ничего не ответил.

– Что это за молнии на куполе?

Эмберлинг все еще приходил в себя.

– Молнии? Это статика от трения.

– Я не понимаю, – тихо проговорил Чарли.

– Ну трение, – потер ладонями Эмберлинг, – Планета сейчас движется к новой орбите. И во время движения создается трение о внешнюю поверхность купола. По крайней мере это основная теория. Ради этого мог бы и не рисковать всем. Вся эта информация есть в сети.

– Основная? – уточнил невидимка.

В ответ Эмберлинг загадочно ухмыльнулся.

– Еще что-то хотел?

– Да.

Капитан кивнул.

– Ну?

– Как вы обращаете людей в Одаренных?

Улыбка сошла с лица Джаспера Эмберлинга.

– Как ты сказал?

В камере повисло напряжение. Впервые за весь разговор Чарли поднял на него глаза.

– Одаренные.

Джаспер быстро приблизился к нему, едва не столкнувшись лбом.

– Ты откуда такое слово услышал, малыш? – вкрадчиво, с весьма отчетливо различимой угрозой, проговорил, почти прорычал, пират.

Скаут ощутил, что нащупал точку опоры. Главное теперь с нее не упасть.

– Так нас называют на родине.

Капитан еще некоторое время дышал ему в лицо горьким сигаретным дымом, а затем отошел, также резко, как и приблизился. Он отвернулся от Чарли, но тот заметил, что так Джаспер пытался скрыть удивление.

– На родине значит, – словно подытожил Эмберлинг.

Затем он снова рассмеялся. На этот раз не так задорно, скорее для успокоения собственных нервов.

Он повернулся.

– Хорошая попытка, парнишка. Только вот последний Одаренный – мой предок, погиб много сотен лет назад, когда пытался зажечь наше увядающее солнце.

Капитан быстро направился к выходу.

– Дам тебе еще день на размышления, а пока что мы займемся твоим дружком.

Хлопнула дверь.

***

Амун-Ра прислонился к стене. Все тело распирало от боли. Кости ломило, мышцы ссохлись и непроизвольно сокращались, мокрая от пота кожа горела. Взгляд бесцельно блуждал по комнате, тыкаясь в углы, в грязь и в крошечное окошко у потолка. Ноги дрожали. Хотелось упасть, но сидеть или лежать было еще больнее, чем стоять. В голове было пусто. Мысли никак не складывались. Только быстрое и рваное шуршание собственного дыхания и еще шаги. Тяжелые, далекие и глухие.

Лицо Ра исказила гримаса боли, он замычал что-то нечленораздельное с открытым ртом, как умалишенный. Его словно распирало изнутри. Необъятное, жгучее чувство раздирало и скручивало его внутренности, пытаясь вырваться наружу.

Щелкнула замочная скважина. Амун-Ра перевел плывущий взгляд на дверь. В проеме показался настоятель Амадей. Вид у него был растерянный. Борода взлохмачена, залысина, что раньше пряталась за бело-красной скуфьей, неуклюже засыпана жидкими седыми прядками, крючковатые пальцы сжимали красный треугольник, что по обыкновению висел на шее.

Следом, по стеночке, ввалился Чарли. Его бледность можно было различить сквозь темноту и безумие.

– Жив еще, старый приятель, – выплюнул он, кинув довольный взгляд на Амун-Ра.

– Так надо? Это точно? Но ведь день еще не наступил… – мямлил настоятель, переводя быстрые взгляды с Ра на Чарли, и обратно.

Его голос дрожал. Размеренная и проникающая манера говорить сменилась нервным блеянием и торопливым бормотанием.

– Да, определенно. Ваш день уже почти наступил, – кинул ему Скаут, не сводя взгляда с Амун-Ра, – Пора воскресить богиню Раму.

Настоятель задрожал всем телом.

– Это будет великий день для всех нас, – наконец повернулся к старику Чарли, изобразив одобрение.

По полу барабанили капельки крови, срывающиеся с руки невидимки. Они так громко лупили по земле, что искривленное сознание Ра воспринимало их как удары по наковальне. Он буквально видел, как вздымаются облачка пыли, а камень трескается, расходясь по швам. И там внизу, из дыры в полу снова загрохотали эти шаги. Шов расходился все больше и вскоре провал зиял тьмой уже у ног Ра. Он заглянул внутрь. Пустой, матовый мрак резкой вспышкой разрезали два красных всполоха. Наполненные яростью, они вгрызались Ра прямо в глаза. В зрачки воткнули по иголке и стали медленно их прокручивать, ввинчивая прямо в мозг. Уши залило рычанием и злобным клёкотом.

Амун-Ра закричал от пронзившей его боли и ослепленный, упал на колени, схватившись за глаза. По рукам стекала кровь и что-то склизкое. Темнота окутала его, скрыв все вокруг. Остались только два красных маяка, свечение которых становилось только сильнее.

– Святая Рама, что он делает!? – ужаснулся Амадей, – он ослепил себя!

Чарли зловеще усмехнулся.

– Зверь у ворот.

Глава 18. Дорога домой

Дезмонд сорвался с места. Камни под ногами рассыпались в крошку, крыши и двери ближайших домов дымились, готовые вспыхнуть.

Ярость хлестала наружу, через его дар, разливаясь огнем. Пламя оживало, обращалось в скалящихся волков.