Хроники Транквила: Порабощение

– С питанием что? Не сокращали порции?

– Стандартный паёк. Сколько положено, столько и давали, лишнего ничего не осталось.

– У нас так же. Вот как вы норму устанавливали давно, так и кормим.

– Так, – протянул управитель, – у вас исследование берега, понятно, а у вас? Какой конкретно груз вы везли?

– Золото и цитрусы. В разных отсеках, разумеется.

– Без потерь?

– Можно сказать, что да.

Дивус задумался. Всё, чем отличались два этих курса – это наличием и отсутствием груза, который в свою очередь остался не тронут. Быть может, географы во время пути останавливались в каких-то злачных прибрежных деревнях и там заразились чем-то от местных? Тогда почему в тех районах нет никаких вспышек странных смертей от крови? Довольно странный и спорный вопрос. Так сразу на него было нельзя ответить.

– Итак, пока что я не могу сказать наверняка. Нужно время, чтобы найти ещё критерии для сравнения. Будьте готовы прийти сюда вновь.

Капитаны ушли. Но даже теперь Лукреций не остался в одиночестве. Только дверь закрылась за одними, в неё сразу же вбежал его личный помощник и в целом крайне хороший человек.

– Вы закончили?

– Да. Все они говорят одно и то же.

– А что вы хотели? Море дурака к себе не пустит.

– И то верно. Нужно зацепиться за что-то, понять, что мы упускаем.

– Мы упускаем прибыли, господин, это точно.

– Да подожди ты со своими деньгами, Якоб! Над всем флотом Картрада нависла неизвестная угроза, а мы даже не знаем, в чём она заключается.

– Но мы и не лекари, это их заботы. Мы торговцы и должны торговать.

– Прости, нет. Сегодня ночью я думал, а за сегодняшний день окончательно убедился в своём решении. Я вынужден перекрыть все торговые пути.

Низенький мужичок встрепенулся. Его будто бы оскорбили, плюнули в самое лицо и затем испинали на конюшне. Негодованию его не было предела.

– Как же так, мой лорд! Это недопустимо! Мы потеряем половину всего, что у вас есть сейчас!

– А если продолжим убивать своих моряков, отправляя их на верную смерть, от нас откажутся абсолютно все поставщики.

– Пощадите хотя бы мелкие суда! Они и ездят недалеко, и возвращаются быстро, а товаров возят на добрую треть от общих доходов!

– Быстро возвращаются, говоришь?

– Ну, да. Неделька-полторы, и уже здесь стоят.

– И целые, не заболевают ничем?

– Почти ничем. Если и помирал кто-то, то они и до этого не особые жильцы были, ничего удивительного.

Лукреций зевнул и сложил руки на столе, о чём-то усиленно думая и поглядывая на своего товарища.

– Странно. Если так посмотреть, то появление скорбута зависит от времени в пути. Но ведь Цитира не было в Адрианополе семь с половиной недель, а они все здоровёхонькие. Его корабль разрушает все мои догадки. В нём кроется разгадка. Но ты меня убедил, мелкие суда пускай продолжают работу. Так хотя бы не уйдём в убыток. Отдай соответствующие распоряжения.

– Цитир этот, я вам скажу, мой лорд, тот ещё плут и ворюга. Я несколько раз с них выходил. И что вы думаете? Подворовывает он, я вам говорю! Вот этими глазами видел!

– Себе в карман?

– И не только! Один раз сотворил какую-то сумятицу с бумагами, да получилось так, что у него целых две бочки клюквы незаписанные на борту оказались, представляете? Он, хоть и подлец последний, но команду свою любит. Каждому тогда раздал. Я тогда первый раз за жизнь клюкву ел. И теперь, даже предложат – не буду. Кислятина редкостная.

– Хватит своих россказней, Якоб! Имей совесть! У меня матросы умирают, а ты со своей клюквой.

– Не только клюквой! Он ещё один раз весло к себе в дом утащил!

– О, Двести! – Лукреций ушёл к себе в покои.

* * *

На следующий день вести были не лучше: из плавания не вернулось более сотни человек, а это практически одна целая деревня где-нибудь на задворках царства. Безусловно, какой-то уровень смертей был на море всегда. И от этого «морского мора» умирать стали не вчера, но такой размах скорбут приобрёл именно в последнее время, когда торговые компании, в том числе и Лукреция, стали осваивать всё более протяжённые маршруты.

Бороться с этим пытались по-всякому: кто-то посылал на борт монаха, который должен был молиться богам за здравие моряков. К слову, обычно они, ведущие аскетичный голодающий образ жизни, самыми первыми и погибали, и потому от такой идеи вскоре отказались.

Другие, кто видели в алкоголе спасение и обезболивание, разрешали своим работникам упиваться, чтобы проспиртованных моряков ничего не брало. Результат предсказуем – старшие чины обирали младших и, осушив все бочки в первые дни плавания, в лучшем случае садились на мель, про которую в пьяном бреду забыли, в худшем же – обломки, тела и пустые бутылки прибивало к берегу где-то рядом с деревеней, где играли малыши.

Лукреций поступил как хороший человек и как плохой предприниматель – он лишил себя громадных прибылей, пожалев жизни работяг. И в скором времени это спасёт его бизнес – за последующую неделю две известных компании объединились, а затем и вовсе закрылись из-за того, что почти все оставшиеся работники отказались плавать под флагами тех, кто безжалостно посылает на смерть своих людей. Не помогли даже удвоенные жалования.

– Якоб! Сюда!

– Да, мой лорд, что вы хотели?

– Всю ночь я не спал и…

– Я уже не удивляюсь этому, мой лорд. Вы, мне кажется, вообще никогда не спите.

– Подожди. Я думал о тех семьях, чьих мужей и отцов выбросили за борт моих кораблей. Ведь они даже не смогут похоронить их по-человечески.

– Некоторые капитаны перед возвращением высаживаются куда-нибудь и хоронят всех своих в братской могиле. Не думайте так о том, что я вчера вам сказал. Не поголовно же мы всех кидаем.

– В любом случае это делают не родные. А неизвестные моряки так и остаются гнилыми мертвецами где-то на чужбине. Они все ведь надеялись, что, вернувшись и получив жалование, они накормят свои семьи и будут жить в достатке. А теперь ни их, ни денег, и жены с детьми умирают с голода.

– Ваши слова хуже любых кошмаров, мой лорд. Мне кажется, на вас сказывается переутомление.

– Я не устал! – крикнул Лукреций, – я не могу свалиться от усталости в то время, пока мои люди страдают, а моё дело всеми доходами только лишь покрывает затраты! Но то, что я предложу, не понравится тебе ещё больше.

– Вы опять хотите что-то кому-то раздарить?

– Именно.