Правда и ложь. Трактат второй

– Подождите, – девичья ладошка легонько (и как показалось банкиру, не без опаски) коснулась его руки, – Думаю, выход все-таки есть, – прямой, ясный (и даже чуточку беспомощный) взгляд, – Я ведь могла бы встречаться с Егором некоторое время. Просто встречаться, ничего больше. К примеру, ходить в театр, в филармонию… Он музыкален?

Музыкален? Горицкий чуть было не рассмеялся. Музыкален он сам (во всяком случае, был. В юности). У Геры же, увы, преподаватели консерватории не нашли ни слуха, ни голоса, ни тем паче склонности к игре даже на гитаре.

– Не совсем. То есть, хочу сказать, вряд ли посещение филармонии доставит ему удовольствие.

– Тогда, возможно, вернисаж? – быстро спросила Настя.

Станислав Георгиевич улыбнулся, впервые с начала беседы. Правда, довольно кисло.

– Ну, а дальше? К чему приведут, по-вашему, эти культурные мероприятия?

– Во-первых, они помогут ему справиться с депрессией, – уверенно сказала Настя, – А во-вторых, узнав меня чуть лучше, возможно, Егор перестанет быть… одержимым?

…Все бы ничего, вот только нюх прожженного дельца-финансиста определенно улавливал здесь наличие какой-то каверзы. Проще всего было предположить, что сейчас девчонка назовет цену своим услугам… а, может, она ждет, чтобы цену назвал он?

– Вы не против? – невинным голосом поинтересовалась Настя, прервав слишком затянувшуюся паузу.

– Да нет… Отнюдь нет. Вопрос только, помогут ли Егору данные свидания или…

Она опять развернулась лицом, и Загорицкого буквально обжег ясный, пытливый и, как ему показалось, слегка усмешливый взгляд.

– Данный вопрос вы уже задавали. И полагаю, сами понимаете – ответить на него однозначно нельзя. Более того… – опять словно бы в замешательстве прикушенная нижняя губка.

– Да? – Станислав Георгиевич вопросительно вскинул брови.

– Я бы не хотела оставаться с вашим сыном тет-а-тет. Понимаю, это довольно глупая фобия, однако…

Банкира бросило в жар.

– Вы считаете, что мой сын способен…

(причинить вам вред? изнасиловать? покалечить?)

Она остановила его нетерпеливым жестом.

– Я вовсе не собиралась вас оскорблять, – милая улыбка невинной девочки чудесным образом погасила поднявшееся было в душе Станислава Горицкого возмущение, – Но… вы читали, к слову, роман "Коллекционер"?

Название показалось банкиру смутно знакомым, однако, в последние лет десять ничего, кроме трудов по экономике и журнала "Коммерсантъ", он не читал. Хотя признаваться в этом пигалице, сидящей так близко от него, что он отчетливо слышал ее свежий, волнующий запах (антоновские яблоки вперемешку с осенней свежестью), отчего-то было неловко.

Поэтому он лишь промычал нечто, напоминающее "угу" и "м-гм" одновременно.

– Там говорится о том, как большие деньги меняют человека, – невозмутимо продолжила Настя, – Сюжет, в общем, незамысловат – неплохой, в сущности, парень, неожиданно выиграв крупную сумму, постепенно превращается в чудовище. Монстра. И хладнокровно губит девушку, перед которой поначалу благоговел.

Горицкий демонстративно поморщился – дескать, к Егору подобные "сюжеты" применимы быть не могут (хотя в сознание уже вкралась подленькая мыслишка – не думает ли Гера впоследствии отыграться на этой "фее" за перенесенные им страдания? Впрочем, поначалу он должен ее завоевать…)

– Послушайте, Настенька, – Станислав Георгиевич заставил себя говорить максимально мягко и даже изобразил на лице отеческую (во всяком случае, он надеялся – отеческую, а не похотливую) улыбку, – Рядом с Егором постоянно находится охранник. Весьма серьезный молодой человек, прошедший специальную подготовку.

Настя слегка поморщилась, опять давая понять банкиру, что подобные разговоры в пользу бедных ее в заблуждение не введут.

–Охранника нетрудно подкупить. Вам это должно быть известно. Единственным гарантом моей безопасности можете выступать… вы, Станислав Георгиевич.

Странно, но в первое мгновение он опешил настолько, что сумел лишь переспросить:

– Я?

Она серьезно кивнула, сейчас как никогда напоминая прилежную девочку-гимназистку (впечатление усиливала и ее вопиюще несоврменная коса, сейчас небрежно перекинутая на грудь).

– Именно вы. Если вы будете рядом, Егор вряд ли осмелится сделать что-нибудь непристойное, верно?

В этот момент Горицкому показалось, что он, наконец, понял, чего она добивается – не говоря "нет", Настя ожидала услышать этот отказ от него самого. Лично.

И тем не менее, он спросил (возможно, излишне резко):

– Может, все-таки уточните, чего вы опасаетесь? Похищения? Насилия? Того, на что мой сын заведомо неспособен?

Она отвернулась и мечтательно посмотрела на небо, на безмятежно-синем фоне которого живописно выделялись золотистые кроны старых ясеней.

– Вообще-то, это ваш сын изначально начал меня преследовать, – задумчиво произнесла юная чертовка, рассеянно поглаживая по загривку своего дога (то и дело неприветливо косившего недобрыми глазами в сторону чужака), – Хоть никакого повода к этому я ему, уверяю вас, не давала. Если б мне позарез были нужны деньги, – теперь и взгляд, и улыбка Настеньки, адресованные банкиру, являлись откровенно насмешливыми, – Я просто обратилась бы в рекламное агентство. Или модельное. Мне, кстати, предлагали.

– Отлично, – мимолетный прилив неприязни к этой, как показалось Горицкому, расчетливой стервочке помог ему вернуться в рациональное русло, – Значит, дело только в цене? В таком случае, давайте начинать торг…

Она встала со скамьи и, не глядя на банкира, направилась к дому.

– Черт, – пробормотал Горицкий себе под нос. Пожалуй, он и впрямь перегнул палку… Так же поднявшись с лавки, он неосознанно ускорил шаг и, поравнявшись с Настей, тронул ее за предплечье (дог опять неодобрительно заворчал). Настя остановилась и окинула его поистине ледяным взором.

– Хорошо, – обреченно сказал Станислав Георгиевич, – Возможно, я погорячился… даже наверняка. И тем не менее, объясни, наконец, чего ты добиваешься, девочка?

Теперь уж она вскинула брови словно в недоумении: как, с ней посмели перейти "на ты", не спрашивая ее разрешения?

– Добиваетесь, по-моему, вы, а не я, – взгляд, как и раньше, являлся дерзко-вызывающим, – Свои условия я вам изложила. Понимаю, вы человек дела, бизнесмен, поглощены экономическими вопросами… однако, не думаю, что вылазка в театр или кино раз в неделю так уж негативно скажется на вашем бизнесе, верно?

– Но как это будет выглядеть? – пробормотал Горицкий, сдаваясь, – Я выступлю в роли дуэньи?

Настя издала короткий смешок.

– Ну, тут уж вы, пожалуй, загнули. Пожилым вас назовут лет через двадцать, не раньше…

И хоть лесть ее являлась слишком явной (и даже в чем-то грубой), Горицкому, как ни странно, стало приятно.

Может, еще оттого, что давненько он не имел дела с молодыми женщинами (сотрудницы его банка или "девочки для утех" не в счет). Молодыми… и очень красивыми.

Затем он подумал, что бог сколько времени не был в драмтеатре… лет шесть, не меньше.

…Он поспешно отвел от Насти глаза.

– Ну хорошо, – вздохнул Станислав Георгиевич,– Положим, Егор согласится на ваши условия… хоть я в этом не слишком уверен. Что дальше?

– Кто знает, что будет дальше? – легкомысленно отозвалась плутовка, – Во всяком случае, Егор, хоть и частично, получит желаемое. Спустя недолгое время вы отправите его за границу… Таким образом, инцидент будет исчерпан, верно?