Параллель. Повесть

Надеюсь, что он станет прежним… Может, воспользоваться моментом-то? Всю неделю старалась держаться подальше, и всё только для того, чтобы не видеть этой елейной улыбки.

– Так этот твой друг – как его зовут хотя бы?

– Он мне не друг, – рассмеялся Дюк, – и он не назвался.

– Как-то раньше не представляла тебя в роли наёмника.

– Работал, было дело, – проводник снова лёг на спину, накрыв голову руками, отчего голос его стал звучать слегка приглушенно, – но конкретно с ним у меня соглашение. Я достаю материалы, он ищет окно.

И тут, как говорится, меня осенило. И от догадки чуть не хватаюсь за голову.

– А насчёт меня он что скажет?

– А что – ты?

– К вашему договору я же не имею никакого отношения!

– Да брось, всё нормально будет.

Остаётся только надеяться. Я же не знаю ничего про эти их порталы. Даже колдовская хрень должна подчиняться каким-то законам: пропускная способность там, продолжительность работы, надёжность и тэдэ. И пусть даже с переброской будет всё налажено, откуда мне знать, что там в голове у мистера Инкогнито, не станет ли выпендриваться?

– Всё будет нормально, – лениво повторил Дюк.

– Давно ты его знаешь?

– Кого?

Тяжело вздыхаю и встаю на ноги, готовая хоть на себе уже тащить проводника.

– Кореша своего, который не маг и не друг.

– А-а-а… да с год где-то. Как он прибыл, сразу на него и наткнулся. Я к тому времени уже жил там постоянно, на покой ушёл. И тут он. Сразу ясно стало, что птица важная, других они и не запирают. Ему особо не разгуляться, но пергамент под карту со временем наклепал.... взялся как раз провести группу, но чё-то накрыло нас… а потом ты…

Проводник перешёл на бормотанье и в конце концов замолк. Я пнула его от души по ноге, он встрепенулся и сел.

– Да-да, идём, – и, посмотрев на солнце, – к тому же пора уже.

Я задрала голову. Солнце было уже в зените, и мне показалось, что оно немного больше обычного.

Почему-то мы пошли не к единственной дороге, ведущей во внешние земли, а прочь от города, дальше к полям. Дюк уверенно шагал вперёд, изредка посматривая на всё растущее светило, и даже когда мы переступили глубокую межу перед обрывом, не остановился и не свернул. Почти у самого края рос жиденький ряд высоких подсолнухов. Диск солнца покрылся сетью трещин. Оно слегка потеряло в яркости, но увеличилось в размерах в несколько раз. Дюк остановился у самого края и полным ностальгии взглядом смотрел, как ширится жёлтый блин. Цвета окружающего мира стали, ярче, краска буквально сочилась из всего. Я подставила руку под широкий бархатный лист подсолнуха, и на коже заиграли изумрудные зайчики.

Осколки солнца с каждым мгновением заполняли собой небо.

– Как будто падают.

– Падают, – спокойно подтвердил Дюк, – нам пора. Ну?

Проводник подошёл к самому краю и протянул руку. Похоже, я не совсем верно поняла слова "пойдём коротким путём". Затаила дыхание – вот сейчас он шагнёт, полетит вниз, увлекая меня за собой. Дюк шагнул. Лёгонько потянул следом и мотнул головой – мол, дерзай – и не спеша пошёл, уводя за собой вкрай удивлённую меня, на полном автоматизме переставляющую ноги. Пройдя метров десять, я обернулась и увидела то место, где только что стояла. На землю падали жёлтые градины с кулак величиной, выбивая изумрудно-янтарные всплески. Брызги попадали на невидимое стекло, устремлённое от края обрыва в небо, и медленно растворялись, не оставляя следов. Взгляд скользнул вниз. В земле виднелись прослойки чернозёма, суглинка и глины, с вкраплениями мелких камней, морщинами вымытых дождями бороздок, щетиной корней. Основание терялось в непроглядном тумане. Я машинально сдавила ладонь проводника, как поручень на краю обрыва, через край которого заглядываешь.

Земля уплывала вниз, теперь пристанище города казалось островом, осыпаемым жёлтым конфетти. Мы шли по океану кобальтового неба, а отблески города меркли, не в силах бороться с бездонной и безграничной синевой.

– Не смотри, мне тяжело тебя держать, – сделал замечание Дюк.

Мне стоило огромных усилий поднять голову. Нет, вовсе не пугает меня эта прогулка, наоборот. Во время каждого перехода мелькала в глазах подобная картина. Бездонный космос и разноцветные искры: красные, светло-голубые, белые, зелёные, чёрные, оттеняющие даже бархат бесконечного пространства. Но этот момент длился слишком мало, к тому же, сопровождался помутнением в голове. Но сейчас, когда я смогла всё рассмотреть, почувствовать эту лёгкую поступь в пустоте, померкшие мгновения вновь всплыли в памяти, как нечто давно известное, но на время забытое. Как воспоминание из детства.

Всё же оглядываюсь на город ещё раз. Он стал одной из многочисленных мерцающих точек на тенаровом полотне. А может, я уже спутала его с другими? Так, хватит смотреть назад. Только вперёд. Excelsior! Или как там…

Кажется, начинаю различать пункт нашего прибытия. Да и как не заметить – идём прямо на растущее серое пятно. А вот сейчас мне стало не по себе: путь наш лежал не вдоль горизонта, мы шли сверху, прямо, так сказать, мордой в асфальт.

– Отвернись. Да отвернись же!

Мы уже не плавно летели, мы со свистом падали. Дюк чертыхнулся, меня резко дёрнуло вверх, в груди что-то оборвалось, боль полоснула изнутри по лёгким и горлу, в глазах потемнело, и я на секунду подумала, что нас отшвырнуло обратно в космос.

– Шагай! – скомандовал мой спутник.

Я несколько раз дёрнула ногами в воздухе, потом вдруг споткнулась, выпустила руку проводника и упала на колени. Сдавленно закашлялась, зажимая руками рот, будто от этого горло должно было перестать раздираться тысячами игл. В ладонях хрустнул песок. Я отняла от лица руки, вверх лёгкой дымкой потянулся испаряющийся розовый кварц. Мягкая посадка, ничего не скажешь.

Встала, осмотрелась. Не знаю, радость чувствовать или разочарование.

– Так нам сюда нужно было? – спрашиваю, отряхивая коленки.

Смотрю вверх. Нет уже звёздного тёмно-синего неба, с которого мы спустились. Даже облаков нет, один лишь скучный туман, настолько жидкий, что взгляд просто терялся в нём.

Хотя, некоторые отличия всё же имелись. Мы были посреди какого-то болота, поблескивающего даже без солнца и будоражащего воображение странными испарениями, которые вырывались из масляно-серых омутов и повисали в воздухе. И всё же это оно, то самое место.

– Где начало, там и конец, да?

– Смотря что считать начало, а что – концом, – Дюк достал карту, повертел в руках, – старайся идти по моим следам.

Куда уж проще. Но его следы быстро таяли, почва пружинила, не оставляя на себе признаков внешнего вмешательства. Я даже ковырнула каблуком землю. Пыль медленно стянулась обратно в ямку.

Совет проводника показался мне… неуместным, потому как он часто проходил совсем близко к серым лужам. Стоит протянуть руку, и дотронешься до причудливого аморфного пятна. Подняла небольшой камень, мягкий и тёплый на ощупь, швырнула его в лужу. Щебень нарушил глянцевую поверхность, выбил облачко пыли и канул в омуте. Чёрт, так это и не вода вовсе! Очень мелкая, как брызги аэрозоля, пыль.

Болота – да, название не очень, но как ещё назвать? – тянулись и тянулись. И как-то незаметно менялись, пока в какой-то момент я не поняла, что исчезли глянцевые лужи, и пыли-пара уже нет. Из небольших углублений в земле то тут, то там рождались… Да что со мной? Обычно не испытываю дефицита в придумывании новых слов. Пузыри, пусть так.

Дюк замедлил ход и подошёл к одному из них. Пузырь созрел, вылез из земли почти целиком. Его потянуло вверх, он слегка вытянулся, а стенки заиграли перламутром. Камни нехотя отпускали своё создание, но оно, наконец, отвоевало своё, нижняя часть оторвалась от земли, спружинила, отчего изображение заколыхалось, на миг стало совсем расплывчатым. Постепенно оно вернулось в норму.

На необъятной равнине ветер катал волны золотистой высокой пшеницы. Неровный ряд мужиков в соломенных шляпах и серых домотканых рубахах ритмично и дружно взмахивал кривыми косами, прокладывая себе путь по этому раю земледельца. Следом шли женщины и вязали снопы. Маленькая девочка шла позади всех, держала на руках ребёнка, совсем маленького.

Дюк выпрямился, изображение тут же отдалилось, а фигуры людей уменьшились до неразличимых точек. Стенки уплотнились и помутнели, по ним пробежала чёрная змейка, тут же исчезла, но только для того, чтобы смениться целым узором мелких трещин. Пузырь налился молочно-серым туманом, потяжелел, ужался в десяток раз и рухнул на землю обычным камнем. Рядом с ним из-под земли начало пробиваться новое видение. Я потянулась ножнами к тонкой стенке, но проводник остановил мою руку.

– Нельзя? Почему?

Он не ответил. Ну вот, хотя бы в норму вернулся, к старым традициям. Я представила, как пробиваю пузырь, а в какой-то вселенной разверзается небо, огромное НЕЧТО разгоняет тучи и обрушивается на головы людей, которые тотчас падают на колени и взывают к своим богам, моля их не гневаться и отозвать карающую длань. Или это иное, связанное с каким-то там континуумом?

Пошёл грязный снег. То есть я думала, что это снег. Большие серые хлопья с розоватым оттенком, плавно кружа, падали вниз. Скатывались в большие мохнатые комья, но быстро распадались, стоило им коснуться земли. Я подставила руку, поймала несколько "снежинок" и присмотрелась. Они тут же растаяли на ладони, рассыпавшись мельчайшей пылью, растеклись по бороздам отпечатков и едва заметно для глаза испарялись, не оставляя и следа.

Грудь всё чаще сдавливали приступы удушья, приходилось сбавлять шаг. Я прилагала все усилия, и всё же иногда кашель пробивался, раздирал горло. Во рту противно скрипел песок, я сплёвывала его на землю, и плевки мгновенно испарялись, буквально вскипая. Дюк смотрел, терпеливо ждал. Молчал. Я не просила помощи. К чему? Если бы мог, то всё сделал бы сам.