Мои попытки убедить её, что Дём понятия не имеет о моём материальном положении, провалились.
– Они это считывают: по обуви, по сумочке, по украшениям, которых на тебе всегда как на рождественской ёлке. Да хоть бы ты там голая и вся грязью вымазанная стояла – по манере держаться считывают.
…у тебя манера держаться интересная…
Нет!
Он другое имел в виду!
Убыстряю шаг.
Когда аллея расступается и я выхожу в сад, спокойствие окончательно рассасывается.
Все мои ощущения теперь таранятся роскошью.
Ядрёные цвета орхидей. Навязчивый запах роз. И до головной боли въедливый аромат лилий. Упрямое журчание мраморного фонтана. Идеально гладкая дорожка к широкому порогу дома. Исполинские белые колонны.
Статус хозяина как бельмо на глазу.
Я хочу, чтобы меня перестали через призму всего этого рассматривать. Говорить и обращаться со мной с оглядкой на моего отца.
Как Полина, например.
Как Дём.
А я должна заставлять его ждать.
Стоп… ведь если я не приеду, я больше и не увижу его.
И тогда…
…я даже остановилась.
Меня словно сквозняком пробрало.
Стало так не по себе. Будто закончился праздник. Или уезжаешь оттуда, где ты так здорово провела время.
Тоскливо.
Тааак… Вопрос лишь в том, как слить Никиту вместе с его мангальщиком?
Начинаю снова быстро идти, вторя своим хаотичным мыслям.
Прикинуться больной? Никита до трясучки боится болезней.
Но он просто останется ночевать в охотничьем домике, как обычно.
Сказать, что у меня срочная встреча по работе?
Никита знает и тех, кто со мной работает, и как я к работе отношусь.
Могу сказать, что по другой работе.
Он опять начнёт ныть, что я должна бросить свой бренд спортивной одежды, и сосредоточиться на бренде украшений.
Да блядь!
Почему я вообще должна что-то выдумывать, вместо того, чтобы проводить время так, как мне хочется?!
А мне хочется увидеть этого чумазого здоровяка ещё раз!
Просто увидеть.
Какая же я идиотка!
Юркаю внутрь дома. Иду по длинной некрутой лестнице через ступеньку.
Мягкий жёлтый свет каскадных люстр остаётся позади. Я почти добралась до своей комнаты.
– Лилюша! – раздаётся с первого этажа.
Никита поднимается за мной.
Раздражённо разворачиваюсь и спускаюсь навстречу.
– Ты чего? – он с тревогой смотрит на меня.
Останавливается на две ступеньки ниже.
– Ничего.
– Так быстро бежала по саду. Я тебя зову-зову.
Трёт лоб.
– Мне нужно, – виновато улыбается, – будет уехать.
– Сейчас?! – я не верю своему счастью.
Никита настолько эгоцентричен, что принимает мою радость за возмущение.
– Прости. Прости, пожалуйста, – поднимается, раскрывает объятия, – переругался с отцом уже. Очень нужно быть сегодня в восемь в Москве.
– Как жаль, – прижимаюсь щекой к его плечу. – Ну, в другой раз устроим шашлыки на ужин, ничего страшного.
– Обязательно.
После получасового провожания, которое уже рисковало стать выпроваживанием, Никита, наконец, уехал.