Когда проснётся ангел

–А как это назвать прикажешь? – Паук поставил перед собой жестяную банку из-под чая с изображением розовощёкой купчихи, сидевшей у самовара и попивающей горячий напиток из блюдца.

У Даньки защемило в груди. Это была его банка, он нашёл её в старом заброшенном бараке и приспособил для хранения денег. Прятал он этот капитал за обмоткой трубы у своего спального места, сооружённого из картонных коробок и тряпок, найденных у мусорных бачков.

–Я всё объясню, – пролепетал Данька, судорожно соображая, кто же смог найти такой надёжный тайник, ведь взрослым почти невозможно было пробраться в узкий лаз, отделяющий убежище ребятни от остальных помещений. Значит, сдал кто-то из детей.

Паук тем временем сделал проницательную мину и протянул:

–Интересно будет послушать, чем можно объяснить, то, что ты позволяешь себе крысятничать, когда все остальные должны отдавать выручку в общий котёл? Ведь мы все едим с общего стола, а ты, значит, ешь за чей-то счёт. Что же это, если не воровство? Давай, рассказывай, слушаю тебя внимательно.

Паук устроился поудобнее, отхлебнул пива из бутылки и знаком дал понять Даньке, что бы тот начинал рассказ.

Данька в надежде, что его оправдания возымеют действие на Паука, и тот простит ему содеянное, рассказал свою историю со всеми подробностями. Он сбежал из детского дома в надежде найти родную мать. Он был уверен, что она не бросила его, просто он потерялся при каких-то очень непонятных обстоятельствах.

Эта идея, разыскать свою мать, сформировалась в его голове, как только в ней вообще смогло что-то сформироваться. Но долгое время ему никак не удавалось придумать план, чтобы эту идею осуществить. И вот однажды он услышал разговор двух женщин, работающих в детском доме. Они сидели на лавочке у двери в медицинский кабинет, не обращая внимания на Даньку, изучающего стенд с названием «Как правильно чистить зубы». В школу ему предстояло идти только через год, и читать он не умел, но ярких иллюстраций на плакате было больше, чем текста.

Пожилая нянечка, искренне радуясь, говорила:

–Любочка, ну как же я за тебя рада! Это такое счастье, ведь никто уже и не надеялся увидеть твоего сына живым. Сколько времени прошло с тех пор, как он пропал? Больше года! Что могло произойти с ребёнком за это время, страшно подумать.

–Да, Евгения Николаевна, как только я рассудка не лишилась из-за таких переживаний. В милиции каждый раз одно и то же твердили: «Делаем всё возможное», но, по-моему, они ничем не занимались, кроме оформления бумажек, – вздохнула медсестра Любовь Андреевна.

–Это такая удача, что ты нашла того сыщика, правда денег он больно много взял, – качала головой нянечка.

–Господи, да о каких деньгах можно говорить, когда твоё дитя пропало! И не сыщик это, а частный детектив. И деньги он просил не вперёд, а только за положительный результат своей работы, – Любовь Андреевна была благодарна тому сыщику, что нашёл её сына, считала его почти святым и готова была защищать от всех нареканий в его адрес.

Евгения Николаевна поняла, что сказала глупость и поспешила исправиться:

–Прости, Любочка, сама не ведаю, что мой язык городит. Рассказал тебе Алёшка, зачем из дома-то убежал и почему не возвращался?

–Ой, Евгения Николаевна, и не спрашивайте. Почему сбежал, уже и сам не помнит, а возвращаться просто боялся, глупенький. Думал, что сдадим его в детдом, я его этим пугала раньше, когда другие аргументы не действовали.

–А где же он обретался целый год?

–Доехал до Самары, прибился там к каким-то бродячим подросткам, так и прожил с ними по подвалам да по чердакам. Если бы не детектив, не знаю, увидела бы ещё когда-нибудь сына, или нет. Ведь правильно вы сказали, случиться могло всё, что угодно, – медсестра вытерла слезу платочком и спрятала его за отворот рукава.

–Видно, сильный ангел-хранитель у твоего сыночка, раз сберёг его, – улыбнулась Евгения Николаевна.

–Да, спасибо Господу Богу, – Любовь Андреевна встала, поправила белый халат и добавила, – Ну, пойду я, Евгения Николаевна, вы заходите попозже, чайку попьём.

–Да и нам пора. Даня! – позвала нянечка Даньку, которого приводила на осмотр в медицинский кабинет (у того болело ухо), – Пошли, хороший мой, уже и обед скоро.

Теперь Даньке всё было понятно: оказывается, есть на свете специальные люди, которые могут найти потерявшихся детей! А значит, они могут найти и потерявшихся мам. Но одно обстоятельство омрачало это открытие, Данька не знал, где найти «больно много денег», как сказала нянечка, чтобы заплатить детективу.

Тим, сосед Даньки по койке, убегал из детдома регулярно, но его всегда находили и возвращали. Несмотря на то, что Тима никто никогда не навещал, у него были карманные деньги, пусть мелочь, но всегда. Иногда он рассказывал Даньке, в каких городах успел побывать, и в какие ему очень хочется съездить.

Вечером того же дня, когда Данька услышал о детективе, он подошёл к Тиму, тот сидел на подоконнике и смотрел на улицу, обхватив руками колени. Вероятно, у него уже созрел план для нового побега.

–Тим, ты можешь открыть мне свой секрет? – полушёпотом, чтобы никто не услышал, спросил Данька.

–Что за секрет? – вопросом на вопрос отозвался Тим. Он был несколько старше своего собеседника, но жил в спальне малышей из-за своего взрывного характера. Тим лез в драку с любым, кто имел неосторожность задеть его, не обращая внимания на габариты соперника, и чувствовал себя победителем, даже если влетало ему самому. Но никогда Тим не позволял себе поднять руку на того, кто был слабее. Он всегда держался особняком, и имел определённый авторитет у всех воспитанников детдома, хотя было ему не больше десяти лет.

–Я хотел спросить, – продолжил Данька, – а где ты деньги берёшь?

–Тебе зачем? – Тим снова оставил без ответа своего соседа.

–Я маму хочу найти, – Данька боялся, вдруг Тим не поделится с ним своими знаниями и мучительно ждал, что тот ему ответит.

–Та-ак… Маму хочешь найти… а деньги-то зачем?

–Знаешь, Тим, я сегодня узнал, что бывают такие люди, которые находят тех, кто потерялся. Они детективами называются, я это слово сегодня весь день про себя повторяю, чтобы не забыть. Только им заплатить очень много надо, а где можно денег взять, я не знаю, – тяжело вздохнул Данька.

–Неплохая идея, – сказал Тим, немного поразмыслил и продолжил, – я тебе завтра скажу, что мы сможем сделать, ладно? А идея и вправду хорошая.

С этими словами Тим похлопал соседа по плечу, встал и вышел из комнаты. После отбоя Данька никак не мог уснуть, всё представлял, как мужественный дядя-детектив придёт и скажет, что маму он нашёл, и как женщина с длинными светлыми волосами прижмёт к себе крепко-крепко вновь обретённого сына. Под утро он снова видел тот, часто снившийся ему сон, после которого не хотелось просыпаться. Он был уверен, что в ночных видениях к нему приходила мать – женщина с длинной русой косой, склонившаяся над ним, напевая колыбельную. Слов Данька не слышал, а мотив не спутал бы ни с каким другим. Во сне, каждый раз, он пытался разглядеть черты лица своей матери, но видел лишь силуэт.

Нянечка вошла в комнату и сказала мягким голосом: «Доброе утро, мои хорошие! Просыпаемся!»

Данька укрылся одеялом с головой, в надежде, что сон продлится ещё хотя бы мгновение. Но тут же вспомнил, что Тим обещал ему сегодня рассказать, как достать деньги. Вынырнув из-под одеяла, Данька уставился на койку соседа, она оказалась заправленной. Холодок пробежал по его спине, Данька вскочил, оглядывая комнату, и только успел подумать, что Тим опять сбежал, как тот появился в дверях с полотенцем на шее.

Данька выдохнул с облегчением:

–Я думал, что ты снова удрал… а зачем ты встал раньше всех?

–Я всегда так встаю, чтобы в умывальнике не толкаться. Меня отец приучил рано вставать, делать зарядку и ледяной водой обливаться. Будешь так делать – никогда в жизни не заболеешь. «Вот я, например, никогда не болел», – сказал Тим, вешая полотенце на металлическую спинку кровати.

–Тебе повезло, ты хоть знаешь, кто были твои родители, – вздохнул Данька.

–Зато у тебя есть надежда, что ты всё-таки сможешь найти свою маму, а у меня всё ясно – сирота.

Отец Тима работал в милиции и «погиб при исполнении служебного долга», такая сухая формулировка в его личном деле поделила жизнь мальчишки на «до» и «после». Мать не смогла пережить потерю, стала пить и однажды её нашли замёрзшей в двадцати метрах от своего подъезда. Родных у Тима не осталось, по крайней мере, их не удалось найти, и он решил для себя (так ему было легче переносить одиночество), что он – суперсекретный агент, присланный с далёкой планеты, чтобы исследовать Землю, а семья на той далёкой планете ждёт его возвращения после выполнения задания. Для этой цели Тим и убегал из детдома, каждый раз выбирая новое направление, дабы охватить как можно большую территорию для изучения.

Данька знал, что Тим не любит говорить на тему семьи, поэтому перешёл к своему вопросу:

–Тим, ты обещал что-то сказать, помнишь?

–Помню, – сказал Тим, и, присев на краешек кровати соседа, продолжил шёпотом, – если тебе не страшно ехать за тридевять земель, жить, где попало и есть, что попало, то вечером будь готов.

–Я готов, готов! – быстро зашептал Данька, – не надо вечером, давай сразу.

–Вечером, – твёрдо ответил Тим, – и никому ни слова. Понял?

–Понял. Вечером. Никому ни слова.

В этот день время тянулось так медленно, что Данька никак не мог дождаться сначала обеда, а потом и ужина, ведь именно тогда наступал вечер. Перед самым отбоем Тим отозвал его под лестницу, там был укромный уголок подальше от посторонних глаз и ушей, и дал все нужные указания.

Когда все уснули, Тим осторожно толкнул Даньку, тот тихо встал с кровати, пытаясь не зацепить в темноте стул, взял в охапку аккуратно сложенные с вечера одежду и обувь, и последовал на цыпочках за старшим товарищем. Тим прекрасно знал в здании каждую щель, и, хотя все двери на ночь тщательно запирались, выбраться незамеченным на улицу, для него не составляло никакого труда. Тенью проскользнули они по лестнице на первый этаж, там, в конце коридора, находилась комнатушка, в которой хранили швабры, тряпки, сломанные стулья и тумбочки, кипы старых газет и всякий хлам. Раз в год всю сломанную мебель пересчитывали, составляли акт на списание, и дети торжественно несли её в котельную для последующего сжигания.

Тим вынул из кармана скрепку, поковырял ею в замке, и тот разжал железную хватку, пуская друзей внутрь кладовой. За окном на улице горел фонарь, освещая тусклым светом беспорядок в комнатушке. Перевёрнутые стулья, сломанные полки и стопки газет отбрасывали на стену и пол таинственные причудливые тени. Прикрыв за собой дверь, ребята оделись на свободном от хлама пятачке и стали пробираться к окну. Тим давно приметил, что это самое удобное место для побега. Старая рама легко открылась, с улицы пахнуло свежестью августовской ночи. До земли было совсем низко и, легко спрыгнув с подоконника, Тим сказал Даньке: