Прелестник

– Я могу спросить еще Жанну. Она знает, наверное.

– Ты вправе поступать, как считаешь нужным, – серьезно заметила графиня.

Он приблизился почти вплотную и строго заглянул ей в лицо. В его глазах что-то еще тлело, догорал огонь надежды.

– Вам будет нелегко, Элен. Может, уедете в имение?

– Нет, я не уеду. Я нужна своей дочери.

– Как хотите. Но я вас хочу предупредить. Если вы будете досаждать мне угрозами, что расскажете Леоноре о тайне ее рождения, то не удивляйтесь: я превращу в ад вашу жизнь в моем доме.

– Зачем ты так? – опешила графиня.

– Я не умею жить в страхе, мадам. И вам не запугать меня. Скорее бояться придется вам.

* * *

Мари провела полтора часа рядом с герцогиней Анной, в то время как Луи отыскал отца и обрушился на него со своей просьбой, как водопад. Разговор был нелегким, но Луи добился-таки, чтобы отец пообещал пересмотреть свое решение.

Девушка покинула покои герцогини обнадеженная и ободренная, хотя не все в разговоре было приятным. Обнадеживало то, что Анна внимательно отнеслась к девушке, и Мари, кажется, сумела понравиться хозяйке. Это хорошо, потому что иметь покровителя в лице герцогини было очень важно. Однако Анна прямо дала понять, что недовольна увлечением сына и не хочет, чтобы так продолжалось. Мари и сама не знала, как лучше поступить.

Вот в таком подвешенном состоянии Мари и прожила оставшиеся до отъезда в Париж дни. Луи добился у отца разрешения, чтобы ее оставили в доме (тут без помощи Анны не обошлось). Оставалось решить одно: в каком качестве будет Мари жить в Париже. Герцогиня взяла это на себя и сказала, что сама займется девушкой. Она решила представить ее как свою воспитанницу. Но это означало лишь то, что теперь свобода действий Мари сильно ограничилась и за ней постоянно следила строгая наставница, которая так беспокоилась за чистоту нравов в своем доме. Было еще одно обстоятельство, почему Анна решила оставить девушку при себе. Конечно, она заботилась о благополучии будущей семьи, но еще больше ее волновало благополучие сына. И уж если ему так нравится эта девушка, то будет лучше ее оставить. Скорее всего, его интерес скоро пропадет и нет оснований беспокоиться. Но, кто знает, может быть, когда брачные узы покажутся юному маркизу слишком тесными, то девушка будет к его услугам, приличная и воспитанная, а главное, хорошо знакомая матери.

18. Ночной разговор

Свадьбу назначили на середину октября. Невесту, конечно, увезли. Молодые могли встретиться в обществе, на балах, поэтому Луи уже заранее представлял себе, как все будут пялиться на них и шептаться, а он должен будет скакать вокруг своей невесты, вместо того чтобы покорять сердца красавиц. К этому добавились переживания иного рода. Не он ли просил матушку приблизить Мари к себе? И что же вышло? Чем ближе девушка была к герцогине, тем дальше становилась от него. Ее, как принцессу на выданье, держали «взаперти». Она вечно пропадала у герцогини Анны: вышивала, читала вслух романы, разговаривала. Благодетельная наставница блюла свою воспитанницу очень строго, но и учила ее многому. Мари разрешалось присутствовать на некоторых приемах, но, понятно, там Луи не мог до нее добраться, даже должен был делать вид, что она совершенно не интересует его, он не замечал Мари, что очень радовало Леонору.

А дома Луи не мог уже так просто поймать ее в галерее и целовать, не обращая внимания на подглядывающих из всех углов любопытных слуг. Нет, такая жизнь становилась совершенно невозможной. Ничего ему так не хотелось, как сжать Мари в своих объятиях. Он вспоминал Куломье и вздыхал: там все было просто и легко, он даже не понимал тогда, как был свободен.

Но Луи не привык отступать от своих желаний и не терял надежды. Как-то ему удалось повстречать Мари совершенно одну. Не теряя ни минуты, маркиз схватил ее за руку и повел за собой.

– Сударь, – пытаясь воспротивиться, в негодовании сказала она.

– Идем же, скорее, идем, – увлекая ее за собой, взволнованно говорил юноша.

– Куда?

– Сейчас увидишь.

Скоро он привел ее в небольшую милую комнатку, где стояли два больших кресла и диван. Луи быстро закрыл за собой дверь и, не давая опомниться Мари, крепко обнял ее и поцеловал. Девушка вырвалась и возмутилась:

– Что вы себе позволяете, сударь?

– Довольно кокетничать. Я так соскучился по тебе, – Луи снова прижал ее к себе.

– Оставьте же меня наконец, – не соглашалась девушка.

– Не бойся, тут никто не побеспокоит нас и никто не услышит, – настаивал он.

– Луи, пойми же, наконец, что между нами все кончено, – строго сказала она, и тогда маркиз выпустил ее.

– Что значит «кончено»? – не понял он.

– О боже, – выдохнула Мари, – если нас кто-нибудь увидит вместе…

– Нас никто не увидит, – заверил маркиз.

– Я обещала твоей матушке…

– Прекрасно! Не думал я, что все так обернется. Но разве мне ты ничего не обещала? Вспомни, что говорила ты мне в Куломье?

Мари спрятала глаза.

– Ты говорила, что любишь меня, – напомнил маркиз и, взяв ее за подбородок, заставил посмотреть на себя. – А сейчас ты уже забыла это?

Мари молчала.

– В Куломье ты была гораздо сговорчивее.

– Хочешь сказать – доступнее, – мрачно заметила она.

– Какая разница? Ты была настоящей там, в Куломье. А теперь ты станешь такой же задавакой, как наши светские дамы, и мне это не нравится.

– Опомнись, Луи, через какие-нибудь три недели ты женишься…

– Вот именно, поэтому нет оснований терять драгоценное время.

Он заинтересованно оглядел ее. Кажется, она похорошела. И прическу ей сделали, и платье красивое надели.

– Что это вы так смотрите на меня? – недоверчиво спросила девушка.

– Да так, думаю, что прежде мне было проще тебя раздеть. Мари залилась краской и, обидевшись, изъявила желание уйти.

Но маркиз не пускал.

– Мари, давай просто поговорим.

– О чем?

– Довольно, неужели ты будешь всю жизнь на меня дуться?

– Много чести… будем считать, что ты прощен, Луи, можешь не беспокоиться.

– Я не могу не беспокоиться, Мари, я люблю тебя.

Девушка с негодованием возразила:

– Не произноси этих слов, ты оскверняешь их.