Визави французского агента

А официально это все было похоже на абсурд:

«БРЕЖНЕВ: Во Франции и США, по сообщениям наших представительств за рубежом и иностранной печати, выходит новое сочинение Солженицына – "Архипелаг ГУЛаг". Мне говорил тов. Суслов, что Секретариат принял решение о развертывании в нашей печати работы по разоблачению писаний Солженицына и буржуазной пропаганды в связи с выходом этой книги. Пока что этой книги еще никто не читал, но содержание ее уже известно. Это грубый антисоветский пасквиль. Нам нужно в связи с этим сегодня посоветоваться, как нам поступить дальше. По нашим законам мы имеем все основания посадить Солженицына в тюрьму, ибо он посягнул на самое святое – на Ленина, на наш советский строй, на Советскую власть, на все, что дорого нам».

ИЗ РАБОЧЕЙ ЗАПИСИ ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС

И вот, в конце октября я наконец-то увидела Бернара. Моя тренировка как раз заканчивалась, когда он въехал в манеж на рыжем Резоне. Я глазам не поверила, ведь никаких вестей не было почти восемь месяцев. Бернар изменился, похудел, на нем был синий редингот, белые бриджи и даже перчатки! Раньше на тренировку он одевался как конюх, ему было все равно. Я сгорала от нетерпения с ним поговорить, узнать новости, а мне пришлось сначала отшагать свою Тогу, потом завести её в денник, расседлать, расчистить и только после этого вернуться.

Я сидела на трибуне и ждала, пока Бернар отъездится. Проезжая мимо меня, он растерянно улыбнулся, а потом ни разу не посмотрел в мою сторону, отрабатывая застоявшегося жеребца. Резон был один из самых строгих коней и, работая с ним нельзя было отвлекаться. Он всегда был готов подловить зазевавшегося всадника. Я терпеливо ждала, пока Бернар закончит тренировку, пока расседлает коня… что мне было делать? Он здесь уже два часа, а я не услышала ни слова…

Когда он, наконец, придет! Бернар пришел, держа в руках шлем, вытирая платком пот с шеи, большой, шумный, но не веселый, как обычно…

– Да! Все плохо. И я тебе расскажу все как есть, ты имеешь на это право. Помнишь, как ты расплакалась весной? Предчувствия тебя не обманули…

Я боялась шелохнуться, начался какой-то неприятный шум в ушах, тело как будто обложили ватой…

Бернар продолжал говорить, но в глаза не смотрел…

– Ну, я по порядку. Уйти из Корпуса Марселю не удалось – такими специалистами не бросаются, но отпустили его на длинный поводок. Он подал документы в Национальную школу администрации «ЭНА», это очень серьезное заведение, там учатся полтора-два года, но поступить туда очень трудно, не ему, конечно.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Лучше скажи – как Марсель, что с ним?

– Не спеши, пока я тебе рассказываю, я собираюсь с мыслями, я только с лошади, мозги растряслись… Вот, ты ведь знаешь Сорбонну, так она по сравнению с ЭНА – просто курсы кройки и шитья при Доме культуры… Ее закончили Жискар дЭстен и Жак Ширак, большинство французских премьеров, министров, госсекретарей, депутатов, послов.

– Ну, да, да! Хорошая школа! Ты побыстрее с мыслями собирайся!

– Ну, еще немножко: знаешь, там самый главный экзамен – устный, который дает больше всего баллов, – «гранд ораль», экзаменаторы задают буквально любые вопросы: какова территория Австралии, какой климат в районе Великих африканских озёр, в чём разница между шиитами и суннитами и т. п.

– Ну и…? Он его сдал?

– Конечно, он бы и не сдал! У него было много времени подготовиться.

– Что ты недоговариваешь?

– Ну, самую малость… То, что он вряд ли когда-нибудь к тебе приедет, этот дурак! Возможно, он считает, что отсутствие ноги его оправдывает…

– Ну-ка повтори! Что ты про ногу сказал?

– Ладно. Не избежать объяснений! Слушай. В марте, во время утренних «полетов» по Парижу, он разбился. Первые две недели он был в коме, думали, что не выкарабкается: переломы, ожоги… и, пользуясь его беспомощным состоянием, эти убийцы в белых халатах оттяпали ему ногу!

Когда я к нему приходил, он не хотел ни с кем разговаривать, но потом отошел, стал готовиться к экзамену, еще в госпитале…. Боже мой, эти разговоры о лучших моделях протезов! А потом он попросил, чтобы я тебе сказал, что он умер! Это тебе-то! Идиот! И он начал мне доказывать, что авария была не случайной, что ему никогда не развязаться с Корпусом, что он не хочет подвергать тебя опасностям, вообще городил всякую чушь. Я думал, это у него бред, но чем лучше он себя чувствовал, тем чаще об этом заговаривал, а потом взял с меня слово, что я расскажу тебе о его смерти. Вот, я рассказал. Не совсем так, как он просил.

Я сидела оглушенная. В голове билось «НЕТ!», оно росло… и я успокоилась. Все это выдумки, они все умеют врать, может быть что-то здесь правда, но что-то ложь…

Бернар достал маленькую плоскую фляжку и налил в колпачок коньяку, потом еще. В голове немного прояснилось, но на душе творилось что-то ужасное. В горле стоял комок и было трудно дышать.

Бернар обнял меня.

– Я же говорил тебе, что он эгоист, мог бы и сам приехать, а то как самое трудное, так мне. На что он тебе? Ты милая девушка, найдешь достойного парня, он будет носить тебя на руках!

Он говорил со мной долго, манеж опустел, погас верхний свет, мы вышли на улицу…

– До следующей среды! – сказал Бернар, садясь в машину, – я-то тебя не брошу!

А я пошла к метро, разговаривая сама с собой, стараясь прогнать обиду на Марселя, на Бернара. Он решил, что мне лучше будет здесь? Без него? Безопасность! Безопасность в СССР только до тех пор, пока не поднимаешь голову… Он решил, опять решил за меня…

В следующую среду Бернар приехал на тренировку вовремя, и мы могли пообщаться побольше.

– Не помню, говорил ли я тебе, что я женился?

– Ты?! Рассказывай скорей!

– Да, ее зовут Клер, она самая красивая девушка, и я скоро стану отцом!

Его просто распирало от гордости!

– Теперь я начальник и у меня есть подчиненные!

Я была очень рада за него и особенно за то, что он по-настоящему любит свою жену. Раньше, когда он рассказывал о своих девушках, всегда проскальзывало легкое пренебрежение к ним. Да, они очень милы, очаровательны, но и только. А сейчас, когда он говорил о Клер, в его глазах был волшебный свет.

В этот раз Бернар болтал без умолку о своей женушке, и я не стала донимать его своими расспросами о Марселе…

Стрелы Амура

В этом, 1974 году, в марте, Бернар был с небольшим заданием в Бонне, тогда еще в Западной Германии, дело касалось чилийской агентуры. Он должен был вести дело так, чтобы не показать заинтересованность Франции в этих переговорах. Но на него «вышли», надо было убираться незаметно.

Ему не оставалось ничего другого, как прыгать из окна на втором этаже. Конечно, это невысоко, но стояла зима, было скользко, и он, когда приземлился, врезался затылком об стену дома. К счастью, он подстраховался, знакомый ждал его в Фольксвагене, перетащил, бесчувственного, в машину и привез в гостиницу.

Там вызвали врача, который и констатировал: сотрясение и ушиб мозга, разрыв сетчатки. Понадобилась срочная госпитализация. Хорошо, что из Германии во Францию лететь недолго. Очень плохо ему было.

После лечения, когда реабилитационный период уже заканчивался, он узнал о страшной аварии, в которую попал его друг. Две недели Марсель пробыл в реанимации, и его с трудом удалось спасти. Бернар приходил к нему каждый день, но когда Марсель пришел в сознание, он не захотел ни с кем разговаривать. И только случайно, болтая с медсестрой, Бернар выяснил, что у Марселя отрезали ногу! Понятно его нежелание общаться! Еще бы!

Пусть и невысоко, но… как же без ноги?.. Так, рассуждая сам с собой, Бернар шел по весеннему Парижу, ярко синело небо, на бульварах цвели каштаны, но он ничего не замечал, пока просто не налетел на девушку.

Она тащила на веревке упирающуюся собаку. Собака была страшно худой, с больными слезящимися глазами. Это был ирландский сеттер, под слоем грязи с трудом можно было различить красновато-коричневый окрас. На девушку Бернар даже не обратил внимания – настолько его потряс плачевный вид собаки, и эта веревка на шее… Возмущенный, он обратился к девушке:

– Как вам не стыдно, довели собаку до такого состояния! Куда Вы ее тащите?

На что девушка ответила:

– Это не моя собака. Я подобрала ее на улице, она чуть не попала под машину, во всяком случае, завизжала. Вот, хочу отвести ее к ветеринару. Может, возьму к себе…

И тут он, наконец, увидел саму Клер, так звали эту девушку, и не мог отвести от нее глаз.

– Разрешите, я Вам помогу?

– Охотно.

Ему стоило только свиснуть, как собака, приободрясь, побежала рядом с ним.