Визави французского агента

– Молодец! Продолжай в том же духе, наблюдай, когда понадобится твоя помощь, ты об этом узнаешь. Кстати, если этот бабник будет к тебе клеиться, ты его сразу не отшивай!

– О чем ты? Я же замужем! И Оливье, если узнает, меня убьет!

– Ты замужем, потому что это на пользу Родине! Не забывай об этом! Если будет необходимость, и спать будешь, с кем прикажут! Ладно-ладно, не ной, вряд ли это потребуется. Но не забывай, ты – советский человек, а твой муж капиталист. Кстати, ты знаешь, зачем он ездит в Камбоджу? Он скупает по дешевке драгоценности и от жадности может пострадать. Там сейчас такое творится!

И действительно, в газетах время от времени писали о зверствах «красных кхмеров», о массовой гибели городского населения, о лагерях смерти… Но Ольга не интересовалась политикой, она не брала газет в руки с тех пор, как вышла замуж.

* * *

А однажды, поздней осенью, Ольга впервые услышала, как поет Бернар. Это было в охотничьем домике, когда сытые и довольные гости предавались ленивому отдыху, неторопливо беседуя за рюмочкой ликера. Бернар взял гитару, дамы тут же устроились к нему поближе, а Ольга решила пойти прогуляться, она не любила самодеятельных, непрофессиональных музыкантов. Слушать песни в их исполнении, постоянно ожидая фальши, неверных нот, было выше ее сил. Она надела дубленку, подошла к зеркалу, чтобы надеть шапочку, как вдруг услышала звучание струн. Бернар настраивал гитару, и то, как он это делал, выдавало в нем мастера. Ольга заинтересовалась… потом она услышала голос, теплый, бархатный, прекрасного тембра, слова романса и… присела на стул около зеркала. Она знала Бернара как дамского угодника, который рассыпал комплементы женщинам налево и направо, никогда с ними не говорившего серьезно… А тут… тут он был настоящим, его песни поднимали что-то такое из глубина души, что она потеряла всякое представление о времени, только чувствовала, что по щекам катятся слезы, а в груди появилась щемящая боль.

В чувство ее привел Оливье, который вытирал ей слезки, потом взял ее на руки и отнес в комнату, приготовленную для них.

Оливье признавал только одно средство от всяких женских капризов, и применял его всегда, невзирая ни на какие отговорки. А Ольга ничего не чувствовала, в голове звучал бархатный голос:

– Дела нет мне до такого, до речистого… Мол, ты сахарный, медовый, аметистовый…

Опыт светской жизни Ольги ограничивался организацией деловых встреч у нее дома и посещением нескольких приемов во Вьетнамском посольстве.

– Я там была великаншей! – смеялась Ольга, – они такие миниатюрные, как с другой планеты! И я научилась есть палочками!

– Покажи, – приставала я.

И Ольга доставала деревянные палочки, упакованные в тонкую бумагу, и пыталась научить меня удержать и донести до рта кусочек хлеба.

– Вот почему они такие маленькие и худенькие! С голоду умрешь, пока донесешь до рта немного пищи!

– Ну, европейцам предлагали вилки и ножи, но я отказалась, – я ведь дома натренировалась – Оливье научил!

– Ты молодец! Я никогда не научусь!

Палочки проскальзывали у меня между пальцами, которые сразу складывались в кукиш. Просто неудобно…

Как-то в октябре Ольга отправилась с Оливье на вечер, во французском посольстве, теперь уже будучи супругой, а не подружкой. Тем не менее, она ужасно волновалась, это такой большой прием, столько будет важных людей, она очень боялась совершить какую-нибудь ошибку. Но первый, которого она увидела, был Бернар, он шел к ним навстречу, не скрывая восхищения:

– Прекрасная маркиза, Ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви! – процитировав Мольера, он продолжал, – неудивительно, что Оливье не отпускает Вас от себя ни на шаг! Но, мадам, когда вам надоест ваш ревнивец, поманите пальчиком, и я упаду к Вашим ногам!

– Клер, дорогая, помоги новенькой; девочки, познакомьтесь. Клер, это Ольга, смотри какая хорошенькая! Расскажи ей о нашем Дворе чудес!

А сам стремительно увлек с собой Оливье, заговорив с ним по-французски.

Жена Бернара была настоящей красавицей. Наполовину гречанка, яркая брюнетка, с огромными черными глазами, и очень светлой кожей. Её тонкая талия прекрасно гармонировала с высокой грудью и волнующими бедрами. Её облегающее черное платье, скорее открывало, нежели скрывало ее достоинства. Рядом с такой утонченной и элегантной Клер, Ольга вдруг почувствовала себя гадким утенком. Оливье подарил ей дорогое платье из джерси, но для нее это была непривычная одежда.

Клер не дала ей времени смутиться, начав с ходу перемывать косточки всем присутствующим. Давно Ольга так не веселилась! Досталось всем, и хозяину вечера, и приглашенным. Каждому она давала меткое прозвище или гротескную характеристику. Она говорила наполовину по-русски, наполовину по-французски, смешно коверкая слова. К ним подошел высокий сухопарый господин и заговорил по-английски с Клер. Она тут же представила его Ольге:

– Это Эд, американский коммунист, он недавно в Москве, собирается написать статью о ваших профсоюзах.

Эд обнял Клер за голые плечи и увел танцевать. Это была прекрасная пара, до сих пор у нее не было достойного партнера для танцев. Бернар танцевал неплохо, но длинноногий Эд вел Клер в плавных и в то же время стремительных движениях вальса настолько красиво, что многие пары отошли, чтобы полюбоваться.

Ольга поискала глазами Бернара и с удивлением заметила, что он тоже танцует с какой-то блондинкой. Девушка была очень тоненькая, с короткой стрижкой, открывающей длинную шею. Когда танец закончился, две пары сошлись и стали общаться все вместе.

– Деловые ребята! – сказал Оливье, проследив за взглядом Ольги.

– Почему?

– Потому, что все они сейчас работают, кроме Клер, пожалуй…

– Она красивая и милая!

– Я рад, что она тебе понравилась, а теперь пойдем, я тебя представлю Илье Борисовичу, очень нужный человек в отделе снабжения одного министерства.

Будни секретного агента

Осенью 1977 года шли сложные переговоры СССР-Анголы-Франции, на поставку оружия в Анголу – слишком много факторов надо было учитывать. Кроме того, одна крупная американская фирма тоже проявила заинтересованность.

Переговоры проходили в несколько этапов, то в Анголе, то в Москве.

Каждый тянул одеяло на себя, предстоял очень выгодный контракт, теоретически Бернару нужно было большую часть заказа перетянуть во Францию. Но это изначально было нереально, потому что Ангола предпочла бы поставки из СССР, а французы хоть и продавали туда несколько раз оружие, ассоциировались с колонизаторами. Находясь между двух огней, Бернар понимал, что даже если и удастся небольшую часть контракта перетянуть для Франции, все равно это будет выглядеть так, как будто его купили Советы. Что, честно говоря, было недалеко от истины.

Поэтому он больше создавал видимость активной работы, производил много шума, привлекая дипломатов, экспертов, юристов к своей работе, а на самом деле пустил все на самотек.

И все бы ничего, но приехали ребята из ЦРУ. Конечно, они так не представлялись, у них, естественно, была крыша, но это никого не обманывало. Все просто как обычно играли по правилам. Поскольку Бернар в этой ситуации крутился больше всех, то они и посчитали его ключевой фигурой, в чем он не стал их разубеждать. На приеме в честь 60 годовщины Октября их представили друг другу. Сухопарый, подтянутый, энергичный пожилой американец с молоденькой супругой. Опять же никто не сомневался, что она ему не жена, но игра есть игра. Джейн сразу начала кокетничать с Бернаром, а Эд стал увиваться вокруг Клер. Ничуть не удивляясь, Бернар и Клер подхватили игру, взяв инициативу на себя.

– Ну, ты же понимаешь, дорогая – это нужно для дела!

– Конечно, милый, я понимаю, дело есть дело!

И оба, довольные собой, принялись флиртовать во все лопатки.

Тем временем переговоры подходили к концу, но на горизонте нарисовалась угрюмая американская личность, которая несколько раз при «случайных» встречах, говорила:

– Мы уверены в Вашем благоразумии, ведь большая часть контракта достанется нам?

На что Бернар отвечал:

– Все бывает, вдруг случится чудо?

– Лучше бы оно произошло!

Его коробило от подобной грубости и некомпетентности. Этот контракт готовился полгода, вдруг являются заинтересовавшиеся американцы, и хотят оторвать большой кусок пирога, который не они затеяли.

Итак, наступил день «X» – первый день официального обсуждения контракта. Начало декабря, уже выпал первый снег… Когда, слегка утомленный, Бернар повязывал галстук, стоя перед зеркалом в номере Джейн, чтобы отправиться на долгожданное обсуждение, раздался телефонный звонок.

– Это тебя, – удивленно сказала Джейн, протягивая ему трубку.

– Да? – вскинул брови Бернар и взял трубку.

– Клер со мной! – узнав голос Эда, Бернар, который уже два дня не видел Клер и начал беспокоиться, с досадой ответил: