Рыжий рыцарь, золотой менестрель

Северный варвар ничего не ответил, пытаясь зажать трясущейся рукой ручеёк темной крови. Его люди испуганно молчали, не понимая, что им надо делать, ведь их господин не убит, а лишь ранен. Я тоже стояла и таращилась на своего коленопреклонённого врага, ещё не решив, радоваться мне или сочувствовать.

И вот в этой оглушающей тишине под взглядами десятка глаз Эван сунул меч обратно в ножны и, отвернувшись, направился ко мне. Не знаю, о чём он думал и что хотел сейчас сделать, но меня это слегка напрягло. А сделать он сейчас мог всё, что угодно, начиная от встать рядом и заканчивая живописным преклонением одного колена. Любой из вариантов будет выглядеть странно и подозрительно. Остаётся надеяться, что у Эвана своя голова на плечах, хотя согласна, что надежда весьма иллюзорна.

Но узнать, чем закончится план самоуверенного мага, мне было не суждено. И всё из-за Штейна. Не знаю, что успело сработать в его литой воинской голове, и успел ли он хотя бы подумать над своей идеей, но когда Эвану осталось сделать не более трёх шагов, северный варвар с рёвом подхватил свой упавший клинок и со всей дури метнул в нашу сторону. Тихий свист и окровавленное лезвие разорвало ткань рубашки на груди у смертельно побледневшего мага. Он покачнулся, но на ногах устоял, продолжая смотреть прямо на меня. Он был упрямым, этот рыцарь, упрямее, наверное, даже чем я, и силы ему Бог отмерил, как никому. Он не мог ни предугадать, ни уклониться от удара, но сейчас, невзирая на хлещущую из раны кровь, Эван продолжал идти всё также прямо и уверенно. А ещё он молчал, ни один стон, ни вскрик не выдал той боли, что охватила его тело. И лишь преодолев те несчастные три шага, что нас разделяли, Эван упал предо мной на колени, из последних сил обхватив руками талию и уткнувшись лбом в живот. Я чувствовала, как дрожат его пальцы, как тяжело вздымается грудь, как тёплая кровь пропитывает его рубашку и мои брюки. Я видела рукоять меча, торчащую из его спины, и тёмная ярость начала накрывать меня с головой. Нестерпимый жар разлился по груди, словно расплавленное железо, кровь ударила в голову, и я поняла, что моему терпению пришёл конец.

«Эжен, план изменился. Ты нужен мне сейчас».

Из-за прорвавшейся ненависти я не могла достаточно трезво оценить ситуацию. В моих руках был арбалет, и болты слетали с него достаточно часто, чтобы не дать людям Штейна к нам приблизиться. Вначале я даже пыталась избавить этот мир от северной скотины, не имеющей понятия о слове честь, но не преуспела и была вынуждена оставить эту отчаянную попытку. А потом мне было не до него. Из меня средний стрелок, но от шальной стрелы никто, как известно, не защищен, поэтому храбрые воины попрятались, изредка высовываясь и озираясь в поисках щитов. Вряд ли я хоть кого-то смогла смертельно ранить, в лучшем случае пустила немного крови, но их арбалетчики тоже не могли нормально в нас прицелиться. И всё же бесконечно так продолжаться не могло. Самостоятельно отсюда я с таким весом не выберусь, число болтов ограничено, а без Эвана всё это не имело смысла.

– Лоран, держись! – тонкий девичий голос разрезал нависшую над двориком ругань и отвлёк внимание от меня. – Мы уже рядо-о-ом!

Небольшая, крепко сколоченная дверь с грохотом распахнулась, пропуская в и без того скромный по размерам двор трёх коней. Однако конь Эжена, которым тот пытался нас заслонить, на полном скаку получил два болта в бок и с оглушительным ржанием повалился на землю вместе с всадниками. Мой защитник отделался лёгким испугом, а вот Элли стукнулась и потеряла сознание. Но это не помешало Эжену тут же поймать другого коня и закинуть её в седло.

– Альфред! Альфред!

Мой верный конь послушно остановился и услужливо подставил спину.

– Господин, позвольте, я вам помогу, – Георгий вырос словно из-под земли. – Для вас одного он тяжеловат.

– Не в первый раз. А теперь давай ко мне.

После чего сама с трудом забралась к Альфреду на спину и, утвердив мага перед собой, помогла мальчику запрыгнуть в седло позади себя. Нам всем мешал меч, но выдернуть его я побоялась, представив тот поток крови, что хлынет в ту же секунду. Пришлось придерживать рыцаря за пояс, а Георгию вцепиться в мой плащ.

– Терпи, Альфред, я знаю, что тяжело, но потерпи. Эжен!

– Мы готовы.

– За мной!

И первая пустила коня в тяжёлый галоп.

6 заповедь менестреля: «Надо думать головой, а не честью»

– Эван! Эван! Эван, ты слышишь меня? – я настойчиво трясла полуживого мага, пытаясь привести в сознание. – Эван, не смей умирать!

Перепуганный Георгий отвёл моего коня в кусты и тут же прибежал, торопливо крестясь и умоляюще глядя то на меня, то на раненого рыцаря.

– Эван! – не дождавшись ответа, я торжественно провозгласила. – Можешь воспользоваться моей жизненной силой. Вся ответственность за побочные эффекты на этот раз с тебя снимается.

– А я? Я могу ему чем-то помочь?

– Можешь, Георгий, – я вяло спихнула в кусты окровавленный меч Штейна и с трудом удержала себя от обморока, – будь лапушкой, принеси из седельной сумки флягу с вином. Что-то меня мутит.

– Вы сейчас так побледнели, – задумчиво определил мальчик и, спохватившись, унёсся за флягой.

– С вами и позеленеть недолго.

– Где мы, Лоран? – Эван вяло шевельнулся и открыл глаза.

– В лесу. Точнее в роще. Ожил? Всё в порядке?

– Да, всё хорошо. Погони не было?

– Вроде нет. По-моему, им сейчас не до нас. Мы отъехали достаточно далеко, чтобы отбить у них всякое желание нас искать. Спасибо, Георгий, – я приняла из рук оруженосца флягу и с наслаждением сделала большой глоток, после чего передала вино всё ещё бледному магу, – держи, подлечись немного, пока есть время. Эжен, ты чего молчишь? Как там Элли?

– Простите меня, господин… я не смог её уберечь… – горький голос Стража выбил из моей спины и лба ледяные капли пота, – ваша сестра мертва…

– Элли? – я не совсем понимала, что случилось, и опрометью бросилась к распростёртой девушке. – Элли!

Она не дышала.

– Она сломала шею при падении… – мне показалось, что голос раздаётся из-за толщи воды, – простите меня…

– Элли-и-и-и!

Эжен выкопал могилу. Я собрала цветы и вложила в окоченевшие пальцы сестры. Эван прочитал заупокойную. Мы все старались не смотреть друг другу в глаза и почти не разговаривали. Мы все знали, что значит потеря, и научились стойко переносить страдания. Но лишь Господь да мы сами знали, какой ценой нам дались те невыплаканные слёзы. И нам не требовалось что-либо объяснять, упрекать или каяться, каждый из нас сам определил величину своей вины. И лишь тихие слова Эвана, словно гранитная плита, повисли над маленьким, засыпанным цветами холмиком:

– И всё-таки я смогу их защитить.

Больше он ничего не сказал, а через несколько минут меня отвлёк Эжен.

– Господин, я должен с вами поговорить.

– А потом нельзя?

Сейчас мне меньше всего хотелось о чём-то разговаривать или кого-либо видеть.

– Потом может быть слишком поздно. Давайте отойдём немного в лес. Этот разговор больше никого не касается.

– Хорошо, – я отрешённо махнула оглянувшемуся магу рукой и вслед за Стражем направилась по тропинке куда-то в лесную глушь. Отойдя за пределы слышимости, мы отыскали поваленное дерево и расположились на нём.

– В чём проблема?

– Госпожа, вы, наверное, уже знаете о том, что носите на своей груди.

– Во-первых, – я устало запрокинула голову и с тоской посмотрела в начинающее темнеть небо, – не госпожа, а Лоран, и будь другом при посторонних не разоблачай во мне девушку. А во-вторых, конечно, знаю, как и то, кто вы с Этьеном на самом деле.

– А также вы, наверное, знаете, кто такая Чёрная Богиня?

– Как и то, что она охотится за Ключом.

– Тогда вы прекрасно представляете ту опасность, которой подвергаетесь. И мой долг предложить вам избавиться от этого бремени.

– Избавиться?

– Да, – Эжен твёрдо посмотрел мне в глаза, – я могу забрать у вас Ключ и тем самым избавить от бремени хранителя. Как вам известно, мы Стражи, тоже можем его носить. Так вам будет легче, и Чёрная Богиня потеряет к вам всякий интерес. Что вы об этом думаете?

– Я уважаю и ценю твоё желание мне помочь, но думается, я отдам ключ только Марку.