Разбитые Отражения

– Ты заметила, как на нас посмотрели?! – возмущалась Даниэла, когда вся семья вошла в номер. – Как будто мы оборванцы какие-то!

Томпсоны действительно выглядели очень жалко. Швейцар и администраторы гостиницы были шокированы, увидев на пороге насквозь вымокшую семью, в грязи и в ночных одеждах, прибывшую к ним поздно ночью. Хорошо, что хоть в машине завалялось пару тёплых кофт, которые девушки накинули на плечи, чтобы согреться.

– Успокойся, Даниэла, – попросила её Маргарет.

– Не могу! – простонала Даниэла. – Мы остались без нормальной одежды! Что нам теперь делать!?

– Поблагодари бога, что мы остались живы, – сурово произнесла Маргарет. – Ваш отец сейчас разговаривает с полицией. Возможно, уже завтра мы сможем забрать свои вещи. А пока пойдите и вымойтесь.

Девушки послушно прошли в ванную и по очереди умылись.

Служащие гостиницы предоставили им несколько сухих чистых халатов, тапки, и подали в номер горячий чай с десертом.

После, Даниэла лежала на кровати и смотрела телевизор, чтобы хоть как-то избавиться от назойливых воспоминаний о пережитом. Оливия стояла возле окна, пытаясь унять дрожь в теле. Маргарет заботилась о Томе, чтобы хоть как-то его накормить, когда вернулся мистер Томпсон.

– Какие новости? – с надеждой спросила Маргарет.

– Сказали, что разберутся, – устало произнёс Джон. – Съездят, проверят. Позвонят нам, и мы сможем приехать и забрать вещи.

Маргарет улыбнулась. Здоровый оптимизм всегда помогал ей справиться с любыми проблемами, а потому даже в такой невесёлой ситуации она постаралась увидеть лишь положительные стороны.

– Значит всё хорошо, – мягко произнесла она. – Теперь мы можем лечь отдыхать.

– Надо было придерживаться сложившейся годами традиции, – не весело произнесла Даниэла. – Отдыхать нужно за границей и только.

Шёл второй час ночи. Утомлённое семейство уснуло, и лишь Оливия находилась в глубочайшем напряжении. Том с родителями лег на более широкую кровать, сёстры легли вместе. Через несколько минут послышалось сопение, и раздался храп мистера Томпсона. Но Оливия лежала с распахнутыми глазами, страшась новых неожиданностей этой мистической ночи.

Гроза закончилась. Тучи ушли, оставив сияющую луну изливать мягкий свет на мерцающую от влаги землю. Дул лёгкий свежий ветерок, лаская деревья, цветы, траву, так мягко и заботливо, будто убаюкивая мир своими трепетными порывами. Он слегка напевал сладкозвучную колыбельную, нашёптывая чувственно и проникновенно. Улицы нежно мерцали, дрожа миллионами драгоценных капель на листьях деревьев, на каждой травинке, лепестках цветов, крышах домов и машинах. Лужи на асфальте переливались серебряными бликами, играя лучами яркой луны, а её белоснежный, молочный лик безмолвно улыбался, скрывая мелодии своих вечных, как мир, тайн.

Сон не шёл к Оливии. Она тихо лежала и перекручивала в голове страшные события свалившиеся на её семью и возможно из-за неё, а также пережитый смертельный страх. В голове всплывало лицо того мужчины. Она знала его, но боялась признаться в этом самой себе. Это был тот самый человек, которого, согласно её сну, повесили в 1760 году. Кровожадный убийца, насильник, грабитель, осквернитель могил. А вместе с ним явились и его приспешники, которых повесили вместе с ним. Но как такое было возможно, понять Оливия не могла и решила, что её безумный рассудок что-то напутал. Но нет, она очень хорошо запомнила его лицо, он снился ей каждую ночь вот уже более года. И его голос… Он так же преследовал её сначала во сне, а потом и наяву с первой минуты, как они приехали в Дувр. Так что же всё-таки происходит? Где та грань между сном и явью, правдой и выдумкой? И кто та девушка, чьё имя он так самозабвенно повторял, точно заклятие? Анна… Кто она? Его жена, любимая? И не она ли так душераздирающе кричала от разрывающей сердце боли, когда Джеймса Максвелла повесили, быть может, на её глазах? Он так смотрел на неё… С глубокой нежностью и любовью, будто она была для него дороже жизни… Неужели такой жестокий человек может так любить?

Оливия вновь услышала его тяжёлый и хриплый голос. «…Анна… Анна…» – вновь это имя. И ещё: «…Не бойся меня. Я никогда не причиню тебе зла…». Это говорил он. Но по выражению его лица, с которым он преследовал её и ворвался в их дом, можно было прочитать только жестокое желание убивать.

Оливия вспомнила, какими глазами он смотрел на неё. В момент их встречи жестокость, являющаяся в его обращённом взоре, преображалась в нежность. Так он смотрел на свою Анну в день казни. Когда мертвецы преследовали их, он называл её этим проклятым именем. Возможно, он спутал Оливию со своей таинственной возлюбленной. А был ли это действительно тот самый повешенный? Это невероятно. Этого не может быть! С другой стороны, Оливия не могла ошибиться. Его лицо до боли и смертельного страха ей знакомо, каждая черточка, каждая клеточка. И его голос тоже.

В голове всё смешалось! Это самое худшее безумие, что могло приключиться с ней. Девушка со страхом сознавала, что ещё чуть-чуть, и она действительно отправится в психиатрическую лечебницу…

…Оливия резко поднялась. Она вздремнула, ибо кошмар вновь приснился ей. Девушка вытерла со лба выступившую испарину. Она тяжело дышала, и её снова лихорадило. В ушах вновь зазвучали странные пугающие голоса, пытаясь перекричать друг друга, от чего голова девушки стала ломиться от сильнейшего сдавливающего напряжения. От этой боли потемнело в глазах, перехватило дыхание, сдавило грудь, казалось, что сейчас она потеряет сознание. Оливия взяла с тумбочки часы. Время 3.15 ночи. Она поднялась с кровати и, медленно передвигая ноги и держась за стены, вышла на лоджию, тянувшуюся вдоль всего второго этажа.

Оливию обдало свежим ветерком, и ей заметно полегчало. Благодатная прохлада с лёгкостью снимала напряжение и головную боль. В глазах вновь стало проясняться. Голоса стихали, покой возвращался в её душу, и девушка облегчённо улыбнулась. Высохшие волосы вновь превратились в милые кудряшки, которые теперь танцевали в такт скользящим порывам ночного ветра.

Оливия оперлась о поручни балкона, скованные из тонкого железа в виде разнообразных узоров. Она закрыла глаза, подставляя лицо бархатному свету луны и ласкающим дуновениям бриза. Тишина. Был слышен лишь шелест листьев, да мелодичная песня накатывающих волн вдалеке. Оливия вдохнула полной грудью, наслаждаясь душистым, сладковатым ароматом близ растущих цветов, в котором она явно почувствовала необычно нежное звучание фиалки – её любимого цветка. Здесь же примешивался аромат мокрой листвы и её любимый насыщенный запах сырого асфальта. Природа после дождя была столь совершенна и гармонична, что даже в городе чувствовалась её живительная сила. Оливия наслаждалась упоительным блаженством и тем умиротворением, которое даровала ей эта сила.

Неожиданно покой девушки нарушило непонятно откуда взявшееся зловещее предчувствие. Она открыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь. Тихий спокойный вечер после прошедшей бури не мог предвещать плохого. Она в гостинице, окружённой охраной, в уютном номере со своей семьёй, все живы и спокойно спали. Однако чувство тревоги не отпускало её.

Где-то слева раздалось шлёпанье по лужам. Оливия посмотрела в сторону, откуда раздавался звук и оцепенела. По освещённой улице уверенно шёл мужчина из её кошмара в окружении своей шайки. От неожиданности Оливия опешила, однако в следующую секунду её нутро облепили мерзкие щупальца непреодолимого животного ужаса. Он здесь.

Мужчина остановился, рыща вокруг глазами и, резко вскинув голову, взглянул на Оливию. Девушка вздрогнула. Она поняла, что он искал именно её и, не понятно каким образом, ему это удалось.

Они пошли ко входу в гостиницу, а Оливия кинулась обратно в комнату.

– Вставайте быстрее! – закричала она в ужасе.

Уставшие родные не хотели подниматься, однако Даниэла, пережив самое страшное событие в своей жизни, тут же вскочила.

– Что случилось?!

– Они снова здесь! Они нашли нас! – задыхаясь, кричала Оливия.

– Кто нас нашёл? – спросонья, ничего не соображая, спросила Маргарет.

– Те преступники! Они здесь и они ищут нас!

В холле раздались крики. Родители тут же подскочили, вспомнив произошедшие недавно события.

– Как они нашли нас?! – одновременно вскричали Маргарет и Даниэла.

– Да какая разница! – взревел мистер Томпсон. – Нам нужно убираться отсюда!

Он схватил супругу за руку и потащил к входной двери, однако Оливия остановила их.

– Нет! – она закрыла дверь на дополнительный замок. – Они видели меня на лоджии и уже идут сюда.

– Что?! – вскрикнула Даниэла.

В коридоре послышались панические женские вопли, ругань мужчин, шум ломающихся дверей и выстрелы.

– Быстрее на лоджию! – крикнула Оливия, оледеневшая от охватившей её паники.

Все они кинулись к лоджии. Первыми выбежала Даниэла, за ней Маргарет держа Тома за руку, затем Оливия и замыкал процессию Джон Томпсон. В тапочках и халатах они побежали вдоль второго этажа, перепрыгивая через небольшие железные ограждения, отделявшие каждый номер. Они миновали шесть номеров, когда позади послышался шум выбитой двери. Оливия оглянулась. Через мгновение на их лоджию вышел он. Поняв, что его обхитрили, он оскалился в звериной гримасе злобы и, крикнув что-то другим разбойникам, пошёл вслед за ними.

Томпсоны преодолели ещё три заграждения, и Оливия остановила их. Прямо под ними был парадный вход.

– Нужно перелезть и спуститься! – крикнула она.

Даниэла посмотрела вниз. Лоджию подпирали тонкие железные колонны.

– Быстрее спускайтесь! – крикнула она, перемахнув железные перила.

Даниэла торопливо спустилась первой. Следом – мать семейства, потом – Джон с сыном за спиной. Едва их ноги коснулись земли, отец побежал в сторону машины, чтобы успеть её завести.

– Оливия, скорее! – крикнула Маргарет.

Но девушка стояла и смотрела на приближавшегося живого мертвеца. Она не знала почему, но в душе её возникли странные чувства доверия и тепла к нему, ведь она будто знала его всю свою жизнь. Дело было не только в её снах, но и что-то иное колыхнулось в её душе.

– Оливия! – вновь отчаянно крикнула Маргарет.

Девушка вышла из оцепенения, проворно перемахнула через перила и оказалась на земле. Вместе они кинулись за мистером Томпсоном, который уже успел завести машину и в нетерпении ждал их.