Змееносец

Нет, не засну. Шесть, наверное, сейчас. Кто же так часы в номере вешает, что их с кровати не видно? Стрелки в темноте светятся, а чтобы их увидеть, вставать надо. Да, так и есть, шесть с половиной. Не засну. Ого! А ведь я «проспал». В шесть уже на ногах – жизненное кредо. Но здесь исключение – в четыре прилетели, пока заселились, пока то, пока сё. Нет, надо вставать.

Побриться успею. Одежду выгладить тоже. Утюг надо у администратора взять. Отдельной комнаты для глажки у них тут нет. Интересно, во сколько Рамиль начнёт в дверь стучаться – до семи с половиной дотерпит? Вот, хорошо, что про него вспомнил. Пока есть время – надо его писанину дочитать.

Так, Емельянова. Про неё я уже читал. Кто первым?то был из всей троицы? Федотенко. Бишин. Странная фамилия. Этого нашли в декабре. А Федотенко? Где дата обнаружения трупа?то? А, вот, вижу. Этот январский. До Емельяновой. Федотенко нашли сразу после праздников. Значит, первый – Бишин. Ну, поехали.

Бишин Семён Яковлевич. Гм. Представитель богоизбранного народа? Факт этот может что?то значить, а может не значить ничего. Как бы то ни было, упускать из виду национальность нельзя – грубейшая ошибка. Это только по телевидению вещают, что преступность не имеет национальности. Имеет, имеет, ещё как имеет. Если нет её у преступников, значит, нет и у жертв, следуя логике. Но с логикой плохо у людей. Впрочем, если постоянно называть чёрное белым и наоборот, тебе начнут верить. Правда, так можно и до полного маразма народ довести. А править сумасшедшими – удовольствие небольшое. Стругацкие, кажется, так писали. Не помню точно.

Тело найдено первого декабря в парке на окраине города. Надеюсь, не ЦПКиО имени Горького? Раньше все парки отдыха именем Алексея Максимовича называли. Нет, Заречный парк. Заречный – значит река в городе когда?то была. Вероятно, в трубу забрали. Это нужно отметить. Ближайшая привязка – дом 31 по проспекту Свердлова. Привязка условная, просто дом этот наиболее близкий к месту обнаружения трупа (по навигатору, видимо, посмотрели), само здание находится на расстоянии более полутора километров. Покойный родом из Семипалатинска, Казахская ССР. Родился 30.11.1971. Сорок восемь лет было мужику. Почти как мне. Еврей, да, угадал. На учётах в диспансерах не состоял, к уголовной и административной ответственности не привлекался, образование высшее, закончил консерваторию в Перми. Второй раз Пермь мелькает. В первом случае – как место проживания ребёнка Емельяновой и её бывшего мужа. Это тоже отметим. Женат, двое детей, даже дед уже – молодец. Был молодец. Внук один. Если консерваторию закончил – значит, вероятно, работал по специальности? Так и есть – концертмейстер в музыкальной школе. Про родственников информация. Жена – Бишина Валентина Михайловна, ха, ещё одна Валентина, у моей, правда, отчество Александровна. Завуч в той же школе. Держала, должно быть, мужика в ежовых рукавицах. Завучи – они властные. Старше его на пять лет, как мило. Мода, что ли, сейчас идёт: мужики на бабах старше себя повально женятся? Как будто молодых вокруг нет. Мамочек всё себе ищут. А почему, впрочем, сейчас? Эти?то наверняка лет двадцать назад поженились. Если не больше, уже внук есть. Допрошена. Про смерть мужа ничего определённого сказать не может, никого не подозревает. Как он оказался в том парке тоже пояснить не может. Периодически там гулял. Живут не рядом, но недалеко. Музыкальная школа тоже от парка недалеко. В принципе, ничего невероятного. Конец осени – начало зимы, разноцветные листья или первый снег, парк. Мог забрести. Пройтись, голову проветрить после нерадивых учеников. И напоролся на… Не понял. Несчастный случай, что за ерунда…

Что из себя выводит – всё надо скорей, скорей. Сначала на работе что?то слышишь краем уха, в уме фиксируешь – так, тебя может коснуться – и дальше крутишься как белка в колесе. Потом труба?гроза: собирайся, лети. Вникнешь на месте. Докладные почитать времени нет, да и зачем: с тобой летит тот, кто их составлял, он расскажет. А где расскажет? В самолёте, где все уши будут греть? Или у меня дома, пока я сумку собираю? Или в такси до аэропорта? Да и я не хочу ничего знать с чужих слов. Нет ничего хуже, чем в испорченный телефон играть. Потому что каждый, кто пересказывает что?то, начинает это что?то интерпретировать по?своему. Получается как в анекдоте, где начали с Пушкина, а закончили Гоголем.

Итог: через два часа общаться с местными, а я не готов. Не впервой, но досадно. Ладно, едем дальше. Что там про несчастный случай? Где протокол осмотра места происшествия? Здесь он.

А?а?а, вот оно что. Вот почему не связали сразу вместе первое и второе убийство. Очень уж в удачном месте нашли тело. Для убийцы удачном. Даже слишком удачном. Нашли концертмейстера в яме, куда некогда свалили строительную арматуру. Фотографии к осмотру приложены хорошие – прямо на этих прутьях он и лежал. С проникающей раной в области шеи. Это потом уже патологоанатом предположил, что какие?то уж слишком ровные для металлического штыря края раны. Дело изначально рассматривалось как несчастный случай. Шёл, шёл, задумался, забрёл не туда, поскользнулся, упал. В шее штырь. Не очнулся. Гипс не понадобился.

Как и в случае с Емельяновой возникают те же вопросы. Сам он пошёл туда или его заманили? Или убили в другом месте, а тело принесли и оставили? Последний вариант отпадает – на почве около ямы нашли следы, совпадающие с отпечатками обуви, которая была на ногах покойного. Супруга обувь опознала.

Показания дочерей. Их допрашивали уже через два месяца, после третьего убийства. Ничего интересного. Никого не подозревают. Папа был занятой, много работал. С внуком помогал. Депрессию, странности поведения в период, предшествующий гибели, отрицают.

Претензий к местным операм и следователю комитета (Мельник его фамилия – с ним ещё придётся работать) никаких нет. Внуку, жаль, всего два года. Опросили бы и его – если бы умел говорить.

Причина смерти – рана в области шеи. Неглубокая – сантиметра три, но точно в сонной артерии. Наверняка быстро умер от потери крови. Края раны ровные. В принципе, если не сравнивать с раной Емельяновой – можно предположить, что напоролся на арматуру. Тело обнаружил собачник, выгуливавший утром первого декабря свою псину. Тоже мне собачник, сопляк семнадцатилетний. Допрошен аж дважды, кстати. Почитаем. Что он под протокол?то говорит? Шёл – шёл – дядю в яме нашёл, никого не видел – ничего не знаю. Хорошо хоть сообщил, не промолчал. А чем Бишин занимался в последний день жизни? Где допросы коллег? Их нет. Недоработка. В самом деле, зачем кого?то опрашивать, когда жена работает там же. Неувязочка. В допросе жены, а вернее вдовы ничего не сказано о планах мужа на вечер. Пометим в блокноте – надо опросить коллег. Забавно: благоверная покойного на вопрос следователя о возможной экономической подоплёке преступления честно сообщила, что все деньги муж отдавал ей, а уж она выдавала ему на карманные расходы. Квартира – на ней, дача на ней, участок тоже на ней. Мужик был гол как сокол. Как вор в законе – никакой собственности. Вряд ли скрывал неправедно нажитое. Просто «повезло» с супругой.

Обычно такие люди ведут двойную жизнь. Или обзаводятся каким?нибудь экзотическим хобби – как у Мороза с его кораблями и крысами. Как вернусь, надо будет в бухгалтерии тихонько поинтересоваться, что там мой непосредственный начальник задекларировал за прошлый год. Прицеп к машине или половину доли квартиры где?нибудь в Клину, и всё? Не исключено.

Фотографии покойного Бишина при жизни. Официальная – на паспорт, менял же недавно в сорок пять лет, в галстуке. Домашние фото. На даче. В окружении детей – наверное, в школе. На всех фотографиях в толстых очках на курносом носу. Зрение у покойного было неважнецкое. Вполне можно было предположить, что в сумерках не заметил яму с железяками и в неё свалился. На фотографиях места происшествия очки на носу у трупа были? Посмотрим. Найдены в той же яме, вероятно, свалились, пока летел вниз. Или были брошены туда. Лицо у убитого на сделанных при жизни снимках спокойное, довольное. Обычный человек. Черты крупные, глаза самую чуточку косят к носу. Ни шрамов, ни бородавок.

Следы борьбы на теле и одежде не обнаружены. Одет в стандартный костюм – в нём преподавал в тот день в школе. Ничего не прибавилось, ничего не убавилось. Кошелёк на месте. Солидное такое портмоне. А что внутри? Почитаем: скидочные карты продуктовых магазинов, триста рублей наличкой (вероятно, всё, что жена давала на сигареты), кредитная карта, записок каких?то – целая пачка. Надо будет их перебрать. Посмотреть внимательнее. Не исключено – найдётся ключ.

С отпечатками ног около места обнаружения тела – беда. Натоптали как стадо слонов. Ещё и дождь со снегом пошёл в тот вечер. Только следы покойного и удалось разобрать, да и то благодаря тому, что имелась обувь для сравнения. Остальное – мешанина. Здесь никаких зацепок не найти.

Мобильный телефон? Не пользовался – вот это да! Найти в наше время человека, который не носит с собой мобильный – это из ряда вон. Объяснял тем, что от телефона идут вредные волны, способствовавшие развитию онкологии. Ну что ж – отговорка вполне… А почему, собственно, отговорка? Просто не хотелось человеку пользоваться телефоном, и всё. Я его понимаю. Иногда поневоле подумаешь – лучше бы их вообще не изобретали.

Да, с Емельяновой данных намного больше. Здесь – практически ничего. Убийца мог появиться откуда угодно и уйти куда угодно, пути отхода – на все четыре стороны света. С одной стороны парк вообще примыкает к лесу. Камеры на ближайших домах просматривать сейчас дело гиблое. Да и много времени прошло. Но кое?что есть. Точнее, кое?чего нет.

Мобильным телефоном покойный может и не пользовался, так что его отсутствию и удивляться нечего. А вот портсигар пропал.

Про этот портсигар в допросе вдовы – на полстраницы. Даже изображение есть, где нарисовано (криво, надо признать, женщина явно в художественной школе не училась), как портсигар выглядел. Ценная, должно быть, была вещица – вероятно, единственное ценное, что у покойного с собой было. Серебряный, с гравировкой и монограммой, спереди на крышке изображение эскимоса, ведущего оленя. И вот пропал. Не факт, что его взял преступник – мог и сам выронить где?нибудь. Но факт пропажи вещи (у Бишина – портсигар, у Емельяновой – телефон) – пока единственное, что роднит эти два убийства. Кроме характера раны, разумеется. Хотя это может оказаться простым совпадением. В одном случае убийца действительно мог взять некую вещь своей жертвы с собой. В другом – вещь покойный потерял сам. Или ещё хуже – шёл кто?то мимо, увидел труп. В полицию не заявил, но в чужой карман руку запустил. В этом случае шансов найти вещь – около нуля. Зато в случае обнаружения можем выйти на ценного свидетеля.

Впрочем, если до сих пор не нашёлся – значит, дело плохо. Местные опера тоже не дураки, наверняка разослали ориентировку по ломбардам и скупкам. Вещь приметная. Но до сих пор не найдена. Находится у убийцы? Наш плохой мальчик любит забирать с собой вещички на память? Не было телефона, так взял портсигар?

Сколько время?то, ого! Без пятнадцати восемь. А Рамиля нет. Ошибся, думал, что он мне в дверь стучать будет. У него больше выдержки, чем кажется на первый взгляд. Ладно, пойду искать его я. Пора ехать. Да, утюг. Может, в номере есть утюг. Надо посмотреть в шкафу.

7.

Мальчик понравился ей сразу, несмотря на глупые очки, делавшие его похожим на повзрослевшего Гарри Поттера. Высокий, с ямочками на щеках, немного застенчивый. Периодически он поднимал глаза на её грудь, слегка открытую. Взгляд он почти сразу прятал, снова утыкаясь в бумаги, которые ему надо было заполнить. Вчера со своим коллегой они приехали уже далеко за полночь. Нужно было, конечно, оформить всё тогда ещё, но Кристину поразил вид спутника молодого человека. Лицо его, напоминавшее морду какой?то амфибии, осунулось и набрякло, посерело. Она испугалась, что ему может стать плохо, и пропустила их, отсканировав только паспорта и забрав листы с распечатанными данными по бронированию. Сейчас, под утро, когда до конца смены оставалось всего?то полчаса, и её вот?вот должен был сменить другой администратор, она торопливо доделывала несделанное.

– Как ваш спутник себя чувствует? – вежливо спросила она. Ответ её интересовал постольку?поскольку, просто хотелось втянуть симпатичного парня в разговор.

Его паспорт она быстро просмотрела ещё когда брала его на сканирование. Хайдаров Рамиль Наильевич, двадцать пять лет. Без обручального кольца на пальце. Если судить по паспорту – не женат, детей нет. Заселился не в самый дешёвый номер. Хорошо одет. Скромный, не развязный. Москвич. Зарегистрирован в Москве и там же родился.

– А я думала, вы местный, – сказала она ему, возвращая документ. – У нас тут много татар.

Он отрицательно помотал тогда головой.

– У меня дедушка ещё в тридцатые годы в Москву переехал на ЗИЛе работать. А бабушка русская.

Значит, москвич.

– Я к нему ещё не заглядывал с утра, – чистый лоб прорезала небольшая вертикальная морщина, – да, надо заглянуть.

– Он коллега ваш?

– Да, – не вдаваясь в подробности, ответил он. – Посмотрите, я везде, где надо, расписался?

– Да, всё правильно, – она быстро просмотрела бумаги. – Если хотите, заполните всё и за коллегу вашего, чтобы он только подписал – так быстрее будет.

Мальчик согласно кивнул и углубился в новую пачку бланков.

– Если будете по городу гулять – зайдите в музей. Он у нас большой, один из крупнейших в регионе. Всё есть – даже скелет мамонта. Они тут водились когда?то. Ещё театр, при Сталине построен. В то время, когда ваш дедушка в Москву на ЗИЛ работать поехал.

Он улыбнулся ей, оторвавшись от листков. Взгляд снова скользнул по её груди. Что ж, показать ей было что. Пусть смотрит.

– А ещё куда можно сходить?

– На Магнитную, – заметив его недоумение, она пояснила. – Это гора такая, в честь неё город назван. Ой, что же я говорю, – спохватилась она, – сейчас же зима, вы на неё и не подниметесь. Ну хоть издали посмотрите. Там наверху часовня старая стоит. К ней вообще дорога идёт асфальтированная, но её заметает, когда снегопад. Я в прошлом году ходила – только на середину горы поднялась, не дошла.

– Не чистят? – сочувственно сказал он, не поднимая головы.

– Чистят иногда, – вздохнула она, – наверное, когда бензин не до конца разворовывают.

– Странно, у вас же здесь комбинат.

– И что?

– Где добыча минералов, там деньги.

– Ой, скажете тоже. Видели бы вы, какие особняки руководители себе отгрохали. Там за речкой, где коттеджный посёлок – в четыре этажа. Съездите, посмотрите. Наверное, как в Москве.

– А гулять у вас по вечерам можно? – спросил он, протягивая ей заполненную кипу бумажек.

– Это не мне, – помотала она головой. – Сначала у товарища вашего подпишите. Что вы спросили?

– Гулять. Гулять у вас можно по вечерам?

– Да кто же вам запретит? – она лукаво стрельнула в его сторону глазами. – Можно, конечно. И одному, и с девушкой.

– Я имею в виду – везде можно гулять? – торопливо поправился он. – Нигде не опасно? Не грабят? У нас в Москве в некоторые места ночью лучше не заходить.