Лучшие пьесы

Отражение: Зависит от того, кто едет на рыбалку. Перечислить всех действующих лиц своей рыболовной эпопеи можешь? Сразу жанр будущего бестселлера и определим.

Автор: Почему нет? Главный герой – молодой парень-студент по имени Кеша… Иннокентий то есть. Иннокентий отправится на рыбалку на озеро Бармагыч со своим дядей Владимиром Федосеевичем, который заведует кафедрой в одном из московских институтов. С ними – на другой машине, хочу сказать – отправляется аспирант с той же кафедры по прозвищу Молчун, попутно занимающийся бизнесом. С Молчуном едут личный повар, тщедушный такой мужичонка по имени Иван Алексеевич, и подружка Настенька.

Отражение: Да, именно Настенька! Старинное русское имя, подходящее для любого бестселлера. Получается, всего рыболовов пятеро: дядя-профессор с племянником и профессорский аспирант с подружкой и личным поваром. Как сделать так, чтобы барыга-издатель историю опубликовал? Как добиться, чтобы психопат-читатель книгу купил? Думай, писатель, думай… Вот, только задумался и уже придумал! Твои рыболовы обнаружат заброшенную охотничью избушку, а в избушке четыре тюка героина.

Автор (растерянно): Почему не марихуаны?

Отражение: Героин круче.

Автор: А почему четыре?

Отражение: Пусть будет пять.

Автор: А зачем наркоторговцам прятать пять тюков героина в заброшенной охотничьей избушке?

Отражение (всплескивая руками): Да вот, блин! Его же учишь, как лучше, а он еще и выкобенивается! Какая тебе, на хрен, разница, зачем? Возьми любой бестселлер и спроси у автора, зачем. Можно подумать, он сам знает, зачем. Да ни зачем! Чтоб неразвитого читателя подманить, понятно? Надо же героин где-то прятать, так отчего не в заброшенной лесной избушке? Ты будешь слушать, или тебе уже слова не скажи?

Автор (с неохотой): Ну буду, буду.

Отражение: Твои рыболовы случайно наткнутся на избушку и перепрячут тюки с героином в укромное местечко. Когда банда нагрянет в избушку и обнаружит пропажу, начнется поиск крайних. Скоро крайние обнаружатся, благо они не особенно и прятались. Наивные горожане, откуда им знать, что на Бармагыче свирепствует беспощадная преступная группировка? Повяжут всю честную рыболовную компанию. Ивана Алексеевича для острастки поставят к стенке. Персонаж-то второстепенный – так, кулинар задрипанный, его не жалко. Или нет, Ивана Алексеевича поставят к стенке после того, как он вступит с бандитами в переговоры. Молчуну станут угрожать изнасиловать Наденьку, если он не переведет на Кипр миллион долларов, а дядю возьмут в заложники.

Автор: Погоди, откуда у Молчуна миллион долларов? Он, конечно, попутно с учебой в аспирантуре бизнесом занимается, джип с лодкой у него дорогие, наверное – но ведь Молчун не олигарх. У него не может быть миллиона долларов.

Отражение: Хорошо, пусть будет сто тысяч. Тем более, что бандиты не знают, что у Молчуна нет миллиона долларов… Ты записывай, записывай, а то не запомнишь, склеротик… Кеше перед нападением на лагерь удастся в последний момент улизнуть – возможно, он будет в это время на рыбалке или по нужде отойдет. Он попытается освободить дядю и остальных. Этот студент окажется прирожденным воином. Он станет скрываться в лесу, питаясь выловленной рыбой и собранными грибами, и уничтожать бандитов одного за другим, буквально голыми руками, с помощью разных веревочек, щепочек и арбалета, стреляющего отравленными стрелами. Последним будет уничтожен особо циничный главарь. После этого в Кешу влюбится Настенька, и книга закончится страстным поцелуем возлюбленных.

Автор: А Молчун? Настенька его девушка.

Отражение: Молчун попытается бежать на своем катере, но его настигнут на более мощных моторах и после продолжительной погони и перестрелки потопят. В живых останутся трое: Настенька, Кеша и Кешин дядя, который перегрызет веревку ржавыми плоскозубцами, ими же задушит предпоследнего бандита и из последних сил уползет в чащу, чтобы выползти из нее перед финальным поцелуем… Ну как, нравится?

Автор: Не очень. Не жизненно как-то. К тому же я в наркотиках ничего и не понимаю.

Отражение: А авторы других бестселлеров понимают, что ли? (Развязно). Тебе трудно угодить, привереда! Ну да ладно, записывай второй сюжет, я сегодня в ударе. Такую чернуху забабацаем, все издатели отпадут! Значится так. Настенька голышом купается в озере, что провоцирует сексуальную распущенность. Ее для затравки пускают по кружку, а потом…

Автор: Кого пускают по кружку, Настеньку или сексуальную распущенность?

Отражение: Настеньку, разумеется.

Автор: А Кешин дядя в кружке тоже участвует?

Отражение: А то как же!

Автор (которого вдруг прорывает): Что ты такое говоришь?! Что мелешь, придурок несчастный? По-твоему, заслуженный пятидесятилетний профессор способен в присутствии своего племянника, аспиранта и еще одного немолодого человека потрахать аспирантову подружку? Как ты себе это представляешь, хотелось бы знать? Как мне этот разврат описывать? Так, что ли? (Декламирует). Дядя расстегнул на всхлипывающей Настеньке бретельки лифчика, потом спустил с девушки трусы. «Подержи, Иннокентий, чтобы не брыкалась, – попросил он племянника, нагибая Настеньку поудобней. – Сейчас враз управлюсь». Кеша с Иваном Алексеевичем накрепко ухватили и прижали к земле извивающееся Настенькино тело, в то время как дядя, расстегнув ширинку, пристроился со стороны широкой и белой задницы. «Молчун, не хочешь поучаствовать?» – предложил он занимающемуся снастями Молчуну, у которого был научным руководителем. «Вы трахайтесь, трахайтесь, Владимир Федосеевич, я к вам потом присоединюсь. Мне спиннинг настроить надо», – махнул рукой Молчун. Для Молчуна рыбалка, не в пример аспирантуре, была делом серьезным.

Отражение (кротко): Думаешь, Настенька будет против?

Автор: Да Настенька-то, может, и не против, да вот профессора в качестве насильника представить трудновато.

Отражение: Тебя послушать, так профессура вообще не размножается.

Автор: Может, и размножается, но есть художественная правда, в конце концов! Я могу следовать только художественной правде, а не буду ей следовать – полноценного художественного произведения не получится. Да наверняка и не размножается профессура. Она еще в студентах и аспирантах размножается, а после получения профессорского звания у нее совсем другие интересы, научные и педагогические.

Отражение (поскучневшим голосом): Ну, если педагогические и героин в заброшенной избушке обнаружить нельзя, значит, рыбалка отменяется. Пиши на другую тему, иначе не видать тебе бестселлера, как своих ушей. Не знаю даже, что предложить… Из личного опыта что-нибудь опиши.

Автор: Из чьего личного опыта?

Отражение: Своего, разумеется. Какой-нибудь необычный сексуальный или криминальный случай.

Автор (нервничая): Какой еще сексуальный или криминальный случай, когда я больше всего люблю на рыбалку ездить?! И вообще – или тебе не известно? – у меня законная супруга на руках имеется, так что существо я вполне заурядное и законопослушное, в групповухах не участвую, ничем криминальным не занимаюсь.

Отражение: Не занимаешься, так займись.

Автор: Чего?

Отражение: Возьми и убей жену, а убийство опиши в художественном произведении. Приобретешь бесценный криминальный опыт, заодно бестселлер создашь. Да, не забудь перед убийством потрахать бедняжку на прощание – психология непередаваемая, тебе в литературной деятельности очень даже пригодится. Лучше, конечно, трахать сплоченным писательским коллективом…

Автор (нервничая все сильней): Каким еще писательским коллективом? Я тебе что, член Союза писателей, что ли? Не люблю групповухи.

Отражение: Ладно уж, обойдемся без писательского коллектива. Просто замочи, и все. Замочишь жену и все художественно-достоверно опишешь… Ну, чего примолк? Скажешь, никогда об этом не подумывал?

Автор (потупясь): Нет… отчего же… Подумывал, конечно, врать не стану. Кто же об убийстве жены не подумывает?

Отражение: Или, скажешь, жена у тебя не стерва?

Автор (совсем смущаясь): Почему не стерва? Стерва, разумеется.

Отражение: Так замочи ее, к вящему торжеству изящной словесности! От жены избавишься, заодно создашь бессмертное художественное произведение, бестселлер с большой буквы.

Автор: А рыбалка как же?

Отражение: Рыбалку похерь к такой-то матери. Рыбалкой займешься после того, как дело сделаешь.

Автор: Мысли такие – об убийстве, имею в виду, – мне, конечно, в голову приходили… но мысли только, не действия. С другой стороны, насколько бы глубже Федор Михайлович «Преступление и наказание» написал, если бы личный опыт пересказывал, если бы сам старуху-процентщицу топором по башке тюкнул.

Отражение: Во-во! Начинаешь соображать.

Автор (мотает головой): Нет, все равно не могу.

Отражение: Смотри, рыболов, перестанут печатать. Или по-быстрому приобретай криминальный жизненный опыт, необходимый для написания бестселлера, или останешься у разбитого корыта. Решать-то тебе, недотрога.

Расстроенный автор усаживается на стул перед зеркалом, обхватив голову руками. Отражение, кажущееся не менее озабоченным, чем автор, тоже обхватывает голову руками и тоже задумывается. Так, напротив друг друга, они сидят продолжительное время.

Сцена 2

Тот же персонаж в той же комнате несколько дней спустя. Распечатывает на принтере несколько страниц текста и зачитывает, проверяя на благозвучность.

Автор: Уважаемые читатели! Если вы решились на убийство жены, действуйте целеустремленно и без промедления. Главное – без промедления, потому что убивать жен следует, пока они молодые. Со старыми и ревматичными женами одни неприятности, да и убивать их вы опоздали. Зачем, когда или сами скоро от ревматизма помрут, или вас уморят? Тем более не удастся устранить старую каргу после того, как она вас уже уморила – что, учитывая продолжительность совместного с ней проживания, весьма вероятно. Кроме того, скоропостижная смерть зрелой женщины вызовет подозрения бдительной общественности. Ясно, что мегера не сама о тряпку поскользнулась и виском об угол плиты ударилась, а кто-то ее бережно пригнул и от невыносимого отчаяния приложил. Зрелые женщины, как правило, малоподвижны и на полу своих кухонь ни с того ни с сего на мокрых тряпках не поскальзываются. Если мегера не сама поскользнулась, кто ей тогда помог, думает общественность? Не иначе как человек, которому мегера больше всего досадила, то есть ближайший родственник покойницы. В результате муж, опрометчиво протянувший с убийством жены до совместной старости, становится в глазах общественности первым подозреваемым.

Посему настоятельно рекомендую вам, дорогие мои читатели, убивать жен загодя, пока они расслабленные и доверчивые – в идеале, сразу после окончания медового месяца. В начальный период семейной жизни нет абсолютно никакого повода убивать жену, именно поэтому убийство можно осуществить безопасно, не без пикантного щекотания нервной системы и светлых ностальгических воспоминаний. С демоном, на которого женщина обречена, проще покончить задолго до того, как злобная тварь вконец обнаглеет, а родственники насторожатся – тогда и выигрыш во времени окажется продолжителен, и на мужа подозрений не падет.