Чтоб знали! Избранное (сборник)

Автор

Михаил Армалинский

Жанр

Публицистика

Серия

Русская потаенная литература

Год написания книги

2002

<< 1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 161 >>

На страницу:

Перейти

76 из 161

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

пока не дошло до объятий.

Из книги «По направлению к себе»

1980

«Вы, поглощающие член…»

Вы, поглощающие член
и пропитавшиеся семенем,
что скажете по поводу любви?
Кто заявлял, что счастье – тлен,
что плоть испепелится временем?
Закрыв глаза, в объятиях плыви.

Плывёшь то на груди, то на спине…
Когда бы не дельфин спасительный,
всплывающий, как остров, под тобой —
стол письменный – мы б замерли в спанье,
и только женский глаз просительный
нас вынуждал бы хвост держать трубой.

«О, сладкогласный раструб бёдер!..»

О, сладкогласный раструб бёдер!
О, груди в виде полных вёдер!
Вы – ясноглазая примета
для суеверного поэта.

О, циферблат зубов подспудный,
о стрелка языка секундна!
Кусаньем губ хотел солить я
твои мгновения соитья.

Засуетилась кровь в аортах,
готовя почву для аборта,
и бег дыханья твоего,
и стон от раны боевой

являлись первозданным действом,
отвергнутым святым семейством.

Не уподоблюсь, хоть умри я,
возвышенным мечтам. Не в счёт
святая девушка Мария,
что первенца внутри несёт.

«Живёшь и не знаешь, что счастлив…»

Живёшь и не знаешь, что счастлив,
и осени вторишь нытьём.
Науке любви научась ли
иль просто поверив – адьё!

Давайте без стрел и без яблок,
а лучше всего и без слов,
и так уже сердце, как зяблик,
трепещет при виде трусов.

Хотите – в одежде покойтесь
и путайте, пряча лобок,
священное действие «койтус»
и подлое слово «любовь».

Все ваши потуги на похоть,
все ваши старанья страдать
во мне вызывают лишь хохот
и жажду – с Земли вас стирать.

До времени скомкав желанья,
сжигаю гнилые мосты…
Ненастные дни ожиданья,
погожие дни суеты.

«Я думал, связь – нерасторжима…»

Я думал, связь – нерасторжима:
так ликовала. Глядь – двулика.
Твоей неверности улика
одна, но неопровержима.

Кто слил отравленное семя
в твой плодородный перегной?
С последующими со всеми
я пожинаю перелой.

А сколько было слов о духе,
о нравственности, наконец,
и я внимал им, как юнец
внимает исповедям шлюхи.

Я понял, верность для людей
недостижима, как бессмертье.
А я-то мнил, прелюбодей,
что я единственный на свете.

Но я – трагический поэт,
раз не пою надежду вновь,
и как легко, что веры нет
ни в ненависть и ни в любовь.