Хочу быть с тобой

Нервное, иначе никак. На пустом месте.

Не могу отдышаться. Кое-как укладываю кулаки один на один в башенку, всё на том же колене, голову кладу сверху.

Нам всегда вместе весело. Порознь мы оба серьёзные, и даже, можно сказать, нелюдимые. Наедине ржём по любому поводу. Однажды папа нас такими застал и ненавязчиво попросил меня сдать анализы. Естественно, кровь оказалась чистой. Просто он был так шокирован приступом необоснованного хохота.

После смерти мамы я, и до того не особо веселая, стала очень замкнутой, перестала общаться с подругами. Кроме художественной школы и книг, друзей не осталось, сама всех разогнала.

Рисовала только потому, что мама это любила, своих увлечений, по сути, я не имела. Так бы и занималась затворничеством, не встреть одним из вечеров Диму, с тогда ещё живым его папой.

Перестаём смеяться, только когда к нам Серёжа заходит. Он переводит взгляд с брата на меня и обратно.

– Вот чего тебе для счастья не хватало! Сидел тут, как сыч, мы с Марусей думали, у тебя климакс начался, – мелкий явно веселится, подкалывает брата. Стоит руки в карманы джинсов заложив, ехидничает.

– Ты охренел! – Дима взрывается и тут же тухнет. Начинает снова смеяться, с новой силой.

Не удерживается, теряет баланс и заваливается на меня.

Взвизгиваю.

– Ну, вы даете, – видеть не могу, весь обзор Димка закрыл, но судя по интонации, даже Серёжу мы удивили. – То есть и старые бывают с искрой.

– Мелкий сгинь.

Дима опирается рукой в кресло за моей головой, пытаясь усесться обратно. – Твой жених меня бы убил, если б это увидел? – произносит на выдохе, вроде и спрашивает меня, а вроде не очень, скорее подтрунивает.

Хлопает дверь.

– Жених? – вот сейчас мелкий точно удивлен.

Вместе смотрим в сторону двери.

– Ты ещё тут? – Дима произносит слова с нажимом. – Дверь хлопнула, мы надеялись, что это ты ушёл.

– Теперь я не уйду точно. Не только ты любишь Саяру, нам обоим она как сестра, – Серёжа проходит и садится в кресло напротив. Вид очень серьёзный. Вот теперь это мой мелкий, определенно. – Почему ты мне не сказала? – спрашивает и тут же смотрит на брата. – Ты почему мне не рассказал? Давно знаешь?

Рука Димы так близко, чувствую, как она напрягается. Ему не нравится происходящее. Ловко поднимается, также быстро тянет меня за руку. Секунда –он уже сидит в кресле, а я у него на коленях.

Хм. Лет десять назад я бы многое отдала за такую реальность.

– В какой момент воспитание дало сбой, и ты перестал понимать? Когда взрослые просят – нужно уйти. Тем более, просят «старые», как ты выражаешься.

Сжимаю ладонь Димы, переход слишком резок.

– Всё в порядке, Дим, – от недавней радости и следа нет. – Серёж, это ведь обыкновенное развитие отношений, мы пять лет с Данияром встречаемся, через два месяца свадьба. Пригласительные скоро пришлю.

Серёжа хмурится, причины не знаю.

– За него? – выплёвывает, чуть ли не в прямом смысле.

Смотрю на него пристально и ничего не пойму. Что происходит?

– Не поняла, – поворачиваюсь и смотрю на Диму. Вид очень строгий, ноздри раздуваются, немного – и наорет. Вопрос на кого? Обстановка давящая. – Что происходит?

Встаю, делаю несколько шагов от ребят. Дима злится на Сергея, тот немного растерян, хлопает глазами, словно лишнее что-то сказал.

– Сейчас же мне всё рассказываете, – я тоже умею быть строгой.

Плохое предчувствие обостряется, пальцы покалывает от градуса эмоций. Я не на процессе, тут моя жизнь, держать эмоции под контролем в разы тяжелее.

Колючки подкрадываются к горлу. Я не хочу видеть то, что вижу! Они переговариваются взглядом.

– Он мне просто не нравится. Ты достойна лучшего, – отмирает Сергей. В глаза мне не смотрит, выше колен взгляд не поднимает.

– С чего вдруг? – говорить пытаюсь ровнее, мне важно, очень важно его мнение.

– Так всегда было, Яр. Никогда мне не нравился. Скользкий тип, – руки в кулаки сжаты, весь напряжён. – Пойду я, посмотрю, как там мои, да за Русом присмотреть стоит, – поднимается на ноги. – Помешал вам только, зачем вообще приходил, – последнюю фразу бурчит чисто себе под нос. Даже плечи опущены.

Когда проходит мимо меня, тянусь, обнимая, как раньше. Только мы поменялись, раньше он мне еле до плеч доставал, теперь я ему. Выше брата вымахал.

– Прости, что обидел. Я буду рад, если ты станешь счастлива, –выталкивает из себя слова.

– Всё нормально, мой маленький, – понимаю, сказал не то, что хотел, но сил что-либо выяснять не осталось. Как-то разом остаток их вышел.

Как только младший уходит, Дима предлагает показать мне спальню, за что безумно ему благодарна. Обо всех недосказанностях подумаю завтра.

Загородный дом построен пару лет назад, очень светлый, в меру уютный, в меру мужской. Сомневаюсь, что парни всё сами обставляли. Девушки постоянной у Димы нет, работа мешает. Маша советы не станет давать, слишком скромна для этого. Значит,дизайнер.

Больше десяти лет Дима работает с папой. Оба друг другом довольны. Папа любит шутить, что я вместо себя друга оставила.

Когда умерли их родители, Диме еще восемнадцати не было. Папа помог оформить опеку, для него не проблема решать такие вопросы. Только работать Диме приходилось, где попадется, средств не хватало. Когда из-за этого бросил учебу, я папе рассказала, он позвал его работать к себе. Ну как позвал, перед фактом поставил.

Папа степенен, но мягким его посчитать может только недалёкий. Незаметно прогнёт любого. Как он разрешил мне проводить столько времени в компании двух парней, для меня так и останется загадкой. Дима-то меня старше был, и ни разу сомнений у отца не возникло. Это сейчас я понимаю, что странно.

Мне двадцать восемь и он каждый день спрашивает, что и как. Не обижает ли кто? Что за новые мужские голоса он слышит. Как можно разобрать отдаленные голоса в трубке? Он слышит. Порой умиляет, иногда злит.

Идя по коридору в ванную, слышу, как Дима ругается. Из разговора понятно, представитель «золотой молодежи» накидался и решил прокатиться… Нам же всё можно. Надо бы было спуститься, но я не спускаюсь, сегодня моя вредная версия.

Глава 5

Голова чугунец, но всё же я выспалась. Оно и понятно – уже обед. Сажусь на кровати и тру лицо ладонями, стараясь привести себя в чувства.

Шторы почти полностью ограничивают поступление света, в плохом освещении вены на руках бросаются в глаза ещё пуще. Просто синюшные руки. Смуглая кожа папы, к сожалению, мне не передалась.

Вытягиваю ноги, скидываю с себя плед, и наклоняюсь к пальчикам ног руками, прижимаясь грудью к ногам, обхватываю ступни. Лежу так с минуту.

Поняла я, насколько уставшая, только когда вчера в кровать улеглась. В сон унесло моментально.

Дверь резко распахивается, я так и лежу, только голову к двери поворачиваю. Дима, видимо, не рассчитал, теперь ловит дверь на лету.